— Семейное, — стоял на своем следопыт, по-прежнему выглядящий спокойным.
— Может, так. А может, и нет.
— Понимаю, к чему ты клонишь.
— Если это прелестницы, то они могут следовать за нами. Тогда встречи с ними не избежать! Вы сами сказали, как они опасны! Да я и сам видел…
Предводитель оставался невозмутимым:
— Зря паникуешь, Руртус. Темперамент горного народа таков, что отец из-за мельчайшей обиды отправится заступаться за единственную дочь независимо от времени суток. Думаю, это семейные дела.
— Но если нет?! Их королева пыталась… взять меня, и не получилось. Потом я убил одну из них! Эти безумные оборотни вполне могут захотеть мести!
— Что ж, и такое возможно, — заключил Набрус. — Но пока это неизвестно, мы останемся здесь и будем начеку, не забывая о нашей главной цели. Даже если прелестницы отправились вслед за нами, им навстречу мы не пойдем. А если они нападут сами, мы будем защищать тебя, не жалея жизни. Моя главная задача тебе известна. И за ее выполнение мне отвечать не только перед Домом, но и перед собственной совестью.
— Я верю, что следопыты готовы умереть за меня. — Принц глянул на седовласого следопыта с уважением и заговорил тише. Агрессия в голосе пропала. — Давайте хотя бы подумаем, — предложил он, присаживаясь на табурет.
— Я думаю непрерывно. — Набрус продолжал стоять. Теперь он смотрел на Рурта сверху вниз.
— Но я могу думать вместе с вами.
— Что ты предлагаешь?
— Если следопыты умеют летать и быть незаметными в ночи, может, пошлем разведчика вслед за Вильдром? Что скажете?
Сразу не получив ответ, Рурт поспешил добавить:
— Пока он не ушел далеко. Ведь мы не знаем точно, куда он направился.
— Мы сделаем так, — был ответ.
— Да? Кто это будет?
Принц не ожидал, что Набрус так быстро согласится. Он заподозрил, что мужчина еще до его подсказки принял решение о разведчике.
— Это будет Садиус. Я не могу оставить тебя и пойти сам.
— Вам решать, — согласился принц.
— Будь здесь, я сейчас.
Предводитель вышел из комнаты, а через минуту вернулся.
— Почему не умываешься? — спросил следопыт спокойно.
— Э-э… Все в порядке? — вопросом на вопрос ответил принц, внимательно всматриваясь в лицо мужчины.
— Да. Надеюсь, он вернется и скажет, что это семейное. Кстати, дочь отправилась вместе со стариком.
Набрус прошел к своему тазу. Он опустил руки в воду и, забрав ладонями, плеснул себе на лицо.
— Мойся — вода остынет, — бросил он Рурту, будто температура воды для умывания сейчас была единственной их проблемой.
Вымылись быстро. Обтерлись нежными полотенцами, оделись в свою одежду, а спальные сорочки взяли с собой. Вышли в парадную и оттуда по винтовой деревянной лестнице поднялись на второй этаж к спальням.
— Я в первом карауле, а ты почему не переоделся? — спросил Набрус.
— Думаю, пока Садиус не вернется, я не усну, — ответил встревоженный принц. — В первом карауле должен был стоять именно он — я заменю его.
— Его заменит Стамус, — отрезал предводитель, — он уже в курсе.
— Понятно. Я все помню и возражать не буду. — Принц сменил тему: — Интересно, далеко ли они отправились…
— Скорость передвижения Садиуса будет ограничена скоростью старика и его дочери. Поэтому туда он попадет только вместе с ними. Назад же вернется гораздо быстрее. Старик говорил, что, возможно, прибудет к утру. Значит, Садиус — раньше.
— Да, хозяин надеялся нас застать.
— Скорее всего, он отправился в деревню Роры. А как она далека, мы сейчас узнаем, — следопыт кивком головы показал в сторону одной из дверей на втором этаже.
Из своей комнаты выходила хозяйка дома, и седовласый предводитель решительно направился к ней. Туанец последовал за ним.
— Не опасно ли по горным дорогам путешествовать ночью? Плохая видимость делает передвижение очень рискованным, особенно на узких серпантинах. И ночные хищники, говорят, в этих местах имеются в изобилии, — начал издалека, как бы любопытничая, Набрус.
— Ох, уважаемые гости, простите, что отвлекаем от отдыха нашими делами. Простите, — сожалела старуха, — ваш драгоценный сон ничто больше не потревожит. Еще раз простите.
Она собиралась улизнуть, двинувшись назад, в сторону приоткрытой двери.
— Прости и ты нас, хозяйка. — Набрус остановил ее, аккуратно прихватив за локоть.
— Ох, вас то за что? Это вы меня простите.
Она снова дернулась к двери, но следопыт не отпустил руку.
— Скажи-и-и, как я поня-а-ал, твой муж отпра-а-авился с до-о-очерью в ее дере-е-евню… — Вспоминающий заговорил необычно низким и протяжным голосом. Это слышал Рурт, но не хозяйка. Принц видел, как глаза ее округлились, а взор затуманился. На лице же Набруса появились признаки напряжения: нижняя челюсть выступила вперед, рот остался приоткрытым, даже когда он на время замолчал. Черные с проседью брови сдвинулись к переносице, сосредоточенный взгляд не отпускал уходившую в состояние транса женщину. — Далеко-о-о ли дере-е-евня Ро-о-оры?
— Это Нирула, — отвечала старуха монотонно и сладко, словно в забытьи. — Деревня моей дочери, где живет она вместе с мужем Аролем.
— Ты забу-у-удешь мой вопро-о-ос и свой отве-е-ет, — протяжно приказал следопыт и опустил взгляд.
Хозяйка пришла в себя.
— Ох, — проронила она в замешательстве.
— Да, жаль, конечно, но, боюсь, мы все же не застанем твоего доброго мужа, — продолжал Набрус как ни в чем не бывало. — Очень жаль, замечательный человек!
— А ему-то как жаль будет, — ответила женщина. — Я пойду, а вы располагайтесь. — И она посеменила к лестнице. Теперь уже ей не нужно было в свою комнату.
— Пойдем, Руртус, — следопыт кивком головы указал принцу в сторону спален.
На лавочке у стены между двумя смежными комнатами, в которых было предложено остановиться путникам, сидели Стамус и Торстус. Двери комнат оставались открытыми для безопасности. Караульные, опершись длинными клинками о деревянный пол, замерли, как сторожащие статуи.
Предводитель шагнул к лавочке. Перед тем как войти в свою спальню, принц спросил:
— А почему нельзя было узнать у нее, что сказала дочь?
— Если бы можно было, я бы узнал. — Набрус уселся между следопытами, которые даже не шевельнулись. — Я мог спросить у нее лишь то, что она и сама бы нам рассказала. А то, что не должно просочиться из уст человека и на что у него внутренний запрет, я не имею права спросить. — Он посмотрел на принца и добавил: — По крайней мере, у мирного человека.
