Принц молчал.
— А ходить прилюдно без одежды? Он снова не ответил.
— А обедать без еды? Рурт был невозмутим.
— Так вот и я не могу жить без любимого человека!
Утолианка посмотрела на него, ожидая реакции на последние слова. То был взгляд девушки, обиженной судьбой, потерявшейся, лишившейся смысла жизни, когда по стечению обстоятельств ее муж оказался в том месте, где оказалась смерть.
— А-а-а, куда тебе понять! Ты же железный у нас — воин! Гора мускулов и такая же гора спокойствия! Для вас чувства — это лишнее, то, что расслабляет, мешает побеждать… — Она чуть не пустила слезу, но сдержалась, рванула вперед, отдавая свои прекрасные волосы порыву теплого встречного ветра.
Принцу было что ей ответить. Но, выслушав обвинения утолианки, он смолчал. Внутри пронеслась ледяная волна воспоминаний, которую он стремительно заглушил, прилежно исполнив данное самому себе обещание.
Рора вернулась к нему:
— Я поняла, что ты ничего не решаешь!
Она была резка. Но потом смягчила тон:
— Или не хочешь решать.
Не дожидаясь ответа, Рора снова вырвалась вперед, ближе к предводителю. Теперь девушка обратилась к нему:
— Набрус, я хочу остаться с вами!
— Ты даже не знаешь, кто мы и куда идем. — Следопыт был готов к подобному заявлению.
— Я вам доверяю. — Она тоже ответила сразу.
— Быстро.
Рора посмотрела на предводителя так, как будто комментарий его был неуместен.
— Я подверглась нападению каких-то чудовищ мне чуть не отрезали голову, мой муж погиб страшно и мучительно… И вы спрашиваете, доверяю ли я тем кто меня вытащил из клыков этих оборотней?!
— Эти оборотни там, где мы. Не была бы с нами — не подверглась бы нападению, — мрачно и спокойно выдавал свою логику Набрус.
Утолианка ничего не хотела слышать.
— Ты ищешь смерти? — спросил следопыт, но ответа не получил.
Вместо этого он услышал заявление:
— Я доверяю своим родителям, а они сказали идти с вами!
— Они не сказали идти с нами всегда. — Набрус был непреклонен.
Проехав немного молча и более не слушая доводов утолианки, предводитель резко остановил лошадь и всем объявил:
— Рора остается с нами.
Девушка победно вскинула голову. Затем глянула на принца, улыбнулась.
— Она пойдет с нами в Суниш и останется там до конца праздника. А потом с торговыми караванами вернется домой, — пояснил предводитель.
Улыбка сошла с лица Роры. Теперь уже принц посмотрел на нее, но спокойно, без каких-либо жестов или намеков. Ему было искренне жаль эту девушку и жаль, что жизнь обошлась с ней жестоко. Еще больше он не хотел ее ранней смерти.
После того что Рора увидела и пережила с ними вместе, он все же счел нужным рассказать ей о прелестницах. Принц поведал кое-что и о следопытах — в общих чертах. О Доме он не сказал ни слова.
Предводитель не влезал в рассказ, однако слушал, чтобы Рурт не увлекся и не болтнул лишнего, но принц и сам прекрасно понимал, что можно, а чего не стоит говорить бедной девушке.
Позже утолианка сделала еще две попытки уговорить Набруса оставить ее в отряде до конца. Снова обратилась за помощью к Рурту. Тщетно. Ее ожидала не их конечная цель, а Суниш и дорога домой.
Девушка согласилась с решением предводителя. Сделала она это неожиданно.
«Актриса бы получилась неплохая», — подумалось принцу, внимательно наблюдавшему за ней. Он заметил слабое движение губ, вроде лукавой улыбки.
Рора что-то замыслила и решила сделать все по-своему — он понял это, но промолчал.
Еще одну остановку перед последним переходом сделали в крупном селении. Перекусить решили в первом попавшемся на глаза гостином доме — «У Бульдра».
К трапезе присоединился Маскерус, который чувствовал себя заметно лучше, нежели утром. Манус и Арумус были уже абсолютно здоровы и полны сил. Удивительно, но раны принца и утолианки тоже заживали буквально на глазах. Видимо, способствовал загадочный порошок следопытов. Рурта перестала беспокоить ноющая боль, и, если бы не страшные отметины на коже, он и вовсе позабыл бы о когтях и клыках, ранивших его ночью.
Ели молча. Молчала и Рора, наверное обдумывая свой план.
Кроме них, в зале никого не было… Если не считать одинокого мужчину. Он был одет в длинный балахон, потрепанный и старый. В глубоком капюшоне не было видно лица. Он сидел в темном углу еще до того, как пришли путники, но за время, пока они были в зале, к пище на своем столике так и не притронулся.
Рурт обратил внимание на странного человека. Изредка поглядывая в его сторону, он пытался увидеть лицо в темном провале капюшона.
Они закончили трапезу и встали, чтобы покинуть гостиницу. Принц специально прошел как можно ближе к незнакомцу, еще раз пытаясь заглянуть ему в лицо.
И по спине пробежал холодок…
Он почувствовал, что человек видел все его попытки и пристально следил за ним все это время.
Принц хотел отвести глаза, когда из темноты капюшона блеснул сноп холодного огня, короткий, как вспышка. Рурт даже зажмурился. Он тряхнул головой и направился к выходу.
«Что за наваждение?!»
Уже на выходе он оглянулся. Незнакомец сидел боком и не смотрел ему вслед. Выглядел он совсем обычно, поедал свой обед. Принц хотел спросить мнение Мануса, но, видя, что ни он, ни кто-либо другой не обратил внимания на посетителя в балахоне, передумал.
После небольшого отдыха они покинули селение, последнее в западной части Утола. Им предстоял переход через относительно невысокий горный узел между Въездными хребтами. По сравнению с огромным Минестором этот переход должен был стать для отряда легкой прогулкой.
Так и вышло.
Впереди раскинулась Западная равнина, а Щетина осталась за спиной. Конечно, хотелось, чтобы и все ужасы, произошедшие с ними в горах Утола, тоже остались позади, как страшный сон, который утром становится слабым отголоском в памяти. Но это был не сон — все помнили, сколько следопытов покинули их навсегда в горной стране. Они никогда не забудут погибших товарищей!
Дорога снова стала широкой. Они подались в первое же ответвление, которое привело в деревню. Солнце висело еще довольно высоко, но на сегодня передвижение решено было закончить. Здесь и остановились на ночлег.
Шестой день Похода стал самым коротким, проведенным непосредственно в пути. После тяжелого кровавого утра усталость быстрее обычного взяла верх.
Во время ужина среди всеобщего молчания раздался голос Рурта Дер Валерона, обращавшегося к старшему следопыту:
— Уважаемый Набрус!
