После ужина мужчина показывал комнаты, явно недовольный, ведь ему так и не удалось ни с кем поговорить. «Почему он не пустил того человека?» — подумал Рурт, увидев, что комнат довольно много и все свободны. Возможно, существовала договоренность с соседями: не забирать себе всех просящих ночлега, дабы честно поделить доход.
К удивлению хозяина, доставшиеся ему постояльцы из предложенных комнат выбрали только одну, самую большую.
— Решайте сами, — сказал он. — То, что вы собираетесь спать вшестером на четырех кроватях, мне не важно. Плата одна.
— Нам это подходит, — сухо ответил Набрус. — Спокойной ночи.
Пожав плечами, хозяин удалился.
Все дни после кровавой расправы в Лансе путники предпочитали ночевать как можно кучнее, где бы ни останавливались на постой. Пока одни спали, другие были на страже. Принц дежурил со всеми на равных и в свой черед проводил ночные часы в тревожном бодрствовании.
— Завтра первый день Сунишского карнавала, — прошептал он Набрусу, с которым этой ночью был в первом карауле.
— Да, — ответил следопыт. — Не забывай, что мы в карауле и здесь нужно слушать, а не говорить.
— Нужно сказать кое-что.
— Что-то важное?
— Да.
— Сменимся — скажешь.
— Хорошо, — согласился принц. Следующими в караул заступили Манус и Маскерус. Туанец продолжил разговор с предводителем уже в спальне, шепотом, чтобы не разбудить отдыхающих там девушку и еще одного следопыта.
— Я о Pope. — Принц посмотрел в ее сторону. — Согласно вашему решению, она должна будет провести все двенадцать дней карнавала в Сунише.
— Да, а потом отправится с торговыми караванами назад в Утол.
— И как вы думаете, каково будет девушке в суматохе огромного города, переполненного людьми, одной, без единого знакомого? Это просто опасно!
— Мы оставим ее у сунишского воала Бильеуса. Он договорится с торговцами, которые пойдут после окончания карнавала через Щетину. Ее заберут, не забудут. — Следопыт сидел рядом, но не смотрел на принца. — Я вижу, тебе нравится девушка. Можешь не волноваться — с ней все будет в порядке.
— Я хочу, чтобы она пошла с нами до деревни Нулор.
— Руртус, мальчик, сейчас не до чувств. Ты не забыл, какое важное у нас дело?
— Не забыл. И дело не в чувствах, — я по-прежнему люблю свою Бризу и никогда не забуду.
— Не обманывай себя, Руртус, — я прав, и это может помешать достижению важной цели.
— Она только друг, — настаивал принц, — и не более! Но что ее ждет дома? Память об утерянном будущем? Вечная скорбь? Она лишилась любимого мужа, отец ее тоже, скорее всего, мертв… Осталась мать, состарившаяся за ночь на двадцать лет и уже наверняка собирающаяся уйти из этого мира. Что ждет Рору там, где она больше не сможет иметь семью?
— Продаст дом, уедет в большой город и начнет новую жизнь — она молодая и красивая, и у нее все впереди. Я могу поговорить с Бильеусом — он поспособствует в устройстве ее судьбы.
— Боюсь, то, что вы предлагаете для Роры, она хочет меньше всего…
— Ты, Руртус, должен думать не о том, чего хочет эта девушка, а о том, чего хочет Крум — жить и процветать! — это твоя забота. Ты должен идти дальше, Думая, как попасть в Дом. И ни о чем большем. Все остальное может только повредить. Так не рискуй же благополучием целого мира из-за того, что ты даже не называешь чувствами.
— Я не…
— Ты ей хочешь добра?
Принц кивнул.
— Так не забудь, что для Роры риск погибнуть гораздо выше, если она с нами. Пусть все будет так, как предлагаю я.
Рурт улегся. Он больше не сказал ни слова.
«В словах следопыта гораздо больше заботы о уто-лианке, чем в моих, — думал он. — Ведь, оставляя рядом с собой, мы продолжаем подвергать ее смертельной опасности! Что буду я думать и как корить себя, когда прелестницы или кто иной лишат жизни эту милую девушку?..»
Принц решил: никакие уговоры не заставят его взять дочь Вильдра на завтрашний корабль.
Он уснул…
Разбудило чье-то прикосновение. Пальцы моментально пустились в поиск рукояти, но нащупали пустоту…
Туанец открыл глаза. Горячее тело скользнуло к нему под одеяло.
— Рора, я же предупреждал! — вырвалось у него. В голове промелькнуло: «Зачем она забрала меч?»
— Не волнуйся, — услышал он в ответ.
Голос принадлежал не Pope. Принц дернулся к стене, но тело его не послушалось и осталось лежать неподвижно. Он не чувствовал ни рук, ни ног, а теперь даже и пальцев. Не имея возможности пошевелиться, Рурт ощущал только прикосновения нависшей над ним девушки. И ощущал остро.
Он хотел вскрикнугь: «Кто ты?» Но губы тоже не слушались.
Однако она уловила вопрос.
— Не волнуйся, герой, — повторила девушка, поглаживая тонкими пальчиками низ живота Рурта.
Только теперь он понял, что слышит ее не ушами. Губы девушки не шевелились, а необычайно красивый завораживающий голос звенел у него в голове.
Глаза, привыкшие к полумраку комнаты, уже различали черты ее лица. Да и голос этот был до боли знаком.
— Пейринда! — Он просто думал, а она слышала.
— Да, это я, милый! — раздался в голове ответ.
— Где мои друзья?! Что ты сделала с ними?!
Рурт был вне себя оттого, что не может помочь ни своим товарищам, ни себе самому. Невероятным усилием он все же повернул голову и увидел, что следопытов и утолианки нет в их постелях.
— Где они?!
— Ты так волнуешься, — отвечала Пейринда звенящим голоском. — Если скажу, то что? Что ты сделаешь?
Сделать он не мог ровным счетом ничего.
— А-а-а! — Рурт пытался оторвать правую руку от простыни, но не удалось пошевелить даже мизинцем. Голова упала назад в подушку, так, что он теперь видел только Пейринду, ее красивое лицо с острым подбородком, длинные вьющиеся волосы. Между свисающими прядями проглядывали округлости обнаженной груди.
— Расслабься, прими свое бессилие! Ведь это лучше всего — просто принять то, на что обречен! Не противься судьбе — будь со мной, и ты станешь счастлив! Получи то, чего ты всегда хотел, чего ты жаждешь сейчас… Я твоя…
В голове Рурта прозвучал ее пьянящий соблазняющий вздох.
— Где они?! — Принц не сдавался, все еще пытаясь сдвинуться с места.
— Забудь обо всех. Их нет здесь. И никого нет — только мы!
Она дышала все чаще. Потом застонала, коснувшись сосцами его твердой груди.
— Мы с тобой будем счастливы…
Пейринда продолжала поглаживать Рурта отведенной назад рукой. С пришедшим возбуждением принц не хотел мириться. Но и противиться ему был тоже бессилен. Девушка плавно начала двигаться, восседая на своей жертве. Рурт чувствовал все ее прикосновения, но пошевелиться по-прежнему не мог.
