— Теперь я королева прелестниц — Апалия Наилучшая! — торжественно зашипела она. — И Апалия Наилучшая решила, что тебе пора умереть!
Прелестница отвела назад руку, целя ему в живот. Такими когтями вспороть незащищенную плоть — простое дело.
Принцу нужно было выиграть время.
— Подожди!
Опасные когти застыли в считаных сантиметрах от живота.
— Что еще?!
— Тебе не следует меня убивать. Сейчас.
— Это почему же?
— А ты думаешь, для чего я отправил Пейринду на тот свет?
— Играешь со мной? — Прелестница снова отвела руку для удара. Она была не настолько глупа.
— Стой! Говорю же тебе, подумай!
— Не пытайся меня провести! Пора умирать! — злобно выкрикнула девица.
Дверь снова отворилась.
Наконец!
Прелестница не ударила. Учуяла запах противника, развернулась и метнулась к двери, занося когтистую руку для атаки.
Навстречу ей отправился меч Мануса, в темноте комнаты лезвие поймало отсвет оконца. Клинок вошел точно в шею Апалии, разрубив позвонок и войдя по самую рукоять. Прелестница захрипела, забулькала кровью и повалилась на соломенный пол, присоединившись к подруге.
В коридоре появился свет. Яркий поток его упал в комнату через открытую дверь и заставил Рурта, привыкшего к темноте, сощуриться. Он не сразу увидел фигуры входящих людей. Они переступили через Апалию Наилучшую, совсем недолго побывшую королевой прелестниц. Та больше не двигалась. Красиво лежала, как может лежать лишь поверженный враг.
— Спасибо, Манус, — только и осталось сказать принцу.
— Руртус! — Утолианка не дала следопыту возможности ответить.
Она обхватила обнаженное по пояс мускулистое тело, привязанное к деревянной колонне. Радостно посмотрела принцу в лицо и хотела поцеловать, но не стала, знала, что он будет против.
— Руртус, — повторила она спокойно и тепло. Она не отчаивалась, не теряла надежду до последнего — и вернула себе ставшего близким человека, нашла его в этой темнице.
Тем временем Маскерус освободил руки принца, принялся разрезать стягивающие тело ремни.
— Пожалуйста, сначала ноги, а не то упаду, — подсказал товарищу Рурт.
— Ах да, прости.
Маскерус опустился к ногам и перерезал стяжку.
— Мне вас не прощать надо, а благодарить!
— Ну что ты, друг, — отозвался Манус. Скользящий звук, и следопыт высвободил клинок из шеи мертвой девицы-оборотня. Он взял с пола пук соломы и вытер лезвие, но затем не стал опускать его в ножны, держа наготове.
— Мы чуть не опоздали… — тихо сказала Рора. Рурт посмотрел на девушку. Она уже отстранилась от него и теперь смущенно опустила лицо, стесняясь слишком откровенного проявления своей радости.
— И все же успели! — ободрил ее Рурт, потирая затекшие запястья.
— Да, успели…
— Нужно спешить, — вмешался Манус. — Руртус, ты в порядке?
— В полном.
— С нами еще двое следопытов.
— Они вернулись к выходу, — доложил Маскерус.
— Еще двое — это хорошо! — улыбнулся принц. Он немного размял ноги, натянул сапоги. Поднял порванную прелестницей рубашку и тут же откинул, решил ограничиться плащом, надев его на голый торс. В это время Маскерус нашел в соломе меч принца и вручил благодарному хозяину.
— Уходим, пора! — коротко и строго сказал Манус.
Рурт сразу понял, откуда взялся этот тон. Сейчас Манус был старшим.
— А где Набрус?
Принц совсем забыл о предводителе. Уже задав вопрос и увидев лица товарищей, он догадался: случилось что-то нехорошее.
— Уходим! Быстро!
Они покинули мрачную комнату.
III. Конец двойной игре!
9-й день Похода
Слушать это было нелегко…
В момент, когда хищники вырвались из клетки, на улице поднялась паника. С лошадьми следопытов и Роры что-то произошло — животные заржали и дружно повалились наземь, не желая больше подчиняться хозяевам. Только жеребец Руртуса рванул куда-то сквозь толпу, унося с собой всадника. Никто не успел заметить, куда именно.
Разбегающаяся людская масса, в ужасе пытающаяся спастись от тигров, оказавшихся на свободе… Тот, кто устроил засаду, лучше и придумать не мог. Плотное скопление людей и давка не позволили пешим членам отряда проследить за стремительно скрывшимся товарищем.
Манус помог Pope, которая упала вместе с обезумевшей лошадью и не сумела сразу подняться. Если бы не подоспевший следопыт, девушку могла раздавить толпа. Вдвоем они выбрались в тот самый переулок, куда унесся конь Руртуса вместе со всадником.
Вскоре к следопыту и девушке присоединились товарищи. Вместе с Набрусом и Маскерусом они наконец выбрались из давки. Лошадей потеряли, но в тысячу раз страшнее было то, что Руртуса — тоже. Огляделись — его нигде не видно.
Все уже догадались: освободившиеся тигры и пропажа Руртуса имеют связь!
Бывшие зрители — одинокие мужчины и женщины, дети, целые семьи — с криками бежали в разные стороны. Следопыты вернулись на улицу. Тигров не было, а вот окровавленные жертвы хищников распластались на площадке у клетки. Судя по тому, что животные умчались вслед за толпой, это еще был не конец. Но друзьям было не до спасения посетителей карнавала. Руртус исчез, и только это волновало тех, кто не мог допустить его смерти.
Рора, не дожидаясь остальных, кинулась все в тот же переулок. Она бежала изо всех сил, обгоняя замешкавшихся людей, — основная их масса укрылась в зданиях или была уже далеко. Утолианку, в отличие от этих испуганных беглецов, обуревал страх не за собственную жизнь. Глаза ее искали знакомый силуэт, но найти не могли.
Она кричала…
Безрезультатно.
Впереди Руртуса не было. Девушка повернула в первый проулок, со всех ног бросилась в его мрачную глубину.
И снова кричала…
Не встретив никого, вернулась назад. Тяжело дыша, остановилась у угла дома, опершись о холодный камень стены. Нет, она не сдалась — чуть отдышаться и снова бежать! Найти его! Во что бы то ни стало!
Людская масса удалялась. Редкие, самые любопытные мужчины останавливались у дверей домов, а некоторые даже возвращались назад, медленно, с опаской глядя в сторону улицы Виля Тепара. Там уже показались конные городовые.
Рора собралась с силами и кинулась в следующий проулок, но остановилась, услышав знакомые голоса. К ней приблизились Манус, Маскерус, Набрус и еще двое мужчин. Эти двое были одеты, как большинство гостей карнавала, в яркие наряды.
