С этими словами Гугис яростно грохнул кулаком об стол, да так, что подпрыгнули кружки с пивом, а крохотный обормотец Фирфир, советник Гугиса по самым мелким вопросам, в ужасе свалился под стол.
В кабинете наступила тишина. Было слышно, как упрямая муха пытается выбить головой оконное стекло и выбраться на закатное солнышко, которое уже почти завалилось за бигринские крыши, но задержалось, будто желая дослушать разговор.
— Меня тоже укусили, я тоже вампир, — нарушил тишину Фуркис. — Дайте мне еще пива.
— А у тебя-то что? — покосился на него Гугис.
— Квартирная хозяйка у него, — хмыкнула Молли. — Сам ее укусил, и теперь у него что-то вроде ломки.
Френда заулыбалась, по кабинету прокатился приглушенный смех, даже хмурые обормотцы явно развеселились, а свинохамы сдавленно захрюкали, закрывая пятачки копытцами. Помпончик на шапочке Гугиса запрыгал, демиург впервые за все это время издал нечто похожее на хихиканье.
— Я бы попросил не ябедничать, — нахохлился Фуркис. — Мне только сходить туда и кусить ее еще раз, разочек еще буквально, да, совсем немножко…
— Обойдешься.
Фуркис тяжело вздохнул и налил себе пива «Синий Byxarest» из высокой синей бутылки.
— Так, кто еще кого укусил? — Гугис обвел медленным взглядом присутствующих.
— Все, больше никто никого.
— Тогда перейдем к вопросу о вашем походе. — Гугис посмотрел исподлобья на Гина. — Если уж пошли — результаты есть?
— Да ерунда, ничего серьезного. Следов абсолютно никаких, никто ничего не помнит. — Гин вздохнул. — Уже хотели проверить последнее место, но сбились, и все пошло наперекосяк.
— Почему сбились?
— Фуркис.
Гугис Мастерсон понимающе кивнул и отхлебнул пива.
Серый котомонстр всегда отличался способностью совершать фантастические идиотства в самый неподходящий момент. Даже на фоне шебутного фрирского народца слава Фуркиса гремела от Укусья до Монстриловки, неоднократно освежая выпуски фрирских новостей.
— Вчера приезжал Земляникер со своими дипломатами и парламентерами. В этот раз вся компания была в бешенстве, — помолчав, сказал Гугис. — Скандалили по поводу того случая и орали, что мы позволяем себе вольности с людьми. Требовали продать «Огородик». Но у нас тут частная вселенная, к счастью, поэтому я их выставил.
— Что предлагали на этот раз? — поинтересовался Гин.
— Кучу земных денег.
— Нет уж, спасибо.
— Я то же самое им и сказал. Земляникеру не очень пришлось по душе, но думаю, он заявится снова, и очень скоро, с новыми предложениями. Что ж, милости просим.
Гин согласно кивнул головой.
Всем приближенным к Гугису было известно, что парламентеры из земного мира досаждали ему более всех остальных, и самые напряженные отношения складывались у Фрира именно с Землей. Земля — бывшая родина многих фрирских жителей, и сотни людей в свое время потихоньку перебрались оттуда во Фрир, пока пятьдесят лет назад на Земле не спохватились и не запретили миграцию в другие реальности, поскольку так, глядишь, и все сбегут.
Гугис, как демиург-практик, хоть и самоучка, умел делать новые пространства. Правда, не из пустого места, а из книг. Единственное условие — наличие в книге ключевой фразы, некоего элемента, делающего ее пусть маленькой, но моделью мира.
Как-то раз Гугис создал мир из детской книжечки-раскладушки под названием «Мой шкафчик». Мирок получился размером два на два метра — симпатичный и уютный деревянный мирок, согретый осенним солнцем. Зато в этот «шкафчик» не вломились бы все вооруженные до зубов армии, поскольку он являлся обособленным пространством. В «шкафчике» Гугис хранил дорогие для себя вещи, иногда отсыпался там и никогда никого туда не пускал. В последние годы Гугис научился менять некоторые свойства получившихся пространств, подгоняя их под собственные прихоти. Он называл это «работать с мирами».
Так, у Гугиса был маленький мирок под названием «Огородик», созданный после прочтения пособия для земных садоводов под названием «Что можно сделать на шести сотках». В этот мирок, размером ровно в шесть соток, Гугис насажал сладких ягод и зациклил его во времени с убыстрением, в результате чего каждые полчаса можно было собирать поспевший урожай. Правда, «Огородик» пришлось закрыть, после того как котомонстр Фуркис сдуру занес туда на хвосте коноплю.
Вдруг дверь распахнулась, и на пороге кабинета, еле переводя дыхание, показался советник Гугиса, угловатый задрыга Эбрин.
— Мон Гуг, с монстроблока сообщили: наших задержали на Земле, и не где-нибудь, а на территории Европы, пара… уф… свинохамов завалилась на местную свиноферму и… — Эбрин сделал выразительный жест рукой.
Гугис молча встал, с грохотом отодвинул стул и, не прощаясь, вышел вслед за Эбрином.
На этом собрание стихийно окончилось, и все поспешили разойтись, даже солнце наконец-то нырнуло за дальние крыши, и город за окном окунулся в сумерки, а в опустевшем кабинете сразу потемнело.
Саша замешкалась в дверях, растерявшись, куда теперь идти, как вдруг услышала за спиной звук рвущейся ткани.
— Пошли-ка, поужинаем в «Расфуфырку», там свою анкету и допишешь, а то в кабинете Гугиса по ночам неспокойно, — предложила Молли, поправляя тяжелую оконную гардину так, чтобы новая дырка не очень бросалась в глаза.
— Идем, — согласилась Саша, свернув анкету в трубочку и сунув ее в карман.
— А Фирфира-то соберите из-под стола, эй, бесчувственный народ! Принесите веник! — заорала Молли уже в коридоре кому-то вслед.
Глава 3 УЖИН В «РАСФУФЫРКЕ»
Бигринский вечер был в разгаре: отовсюду доносилась музыка, толпы гуляющих ночных жителей радовались наступившим летним сумеркам, как празднику, в то время как жители дневные укладывались спать в своих домах, задергивая шторы.
В темнеющем небе искрились летние звезды, в воздухе пахло влажной листвой и цветущими акациями, а яркие огни города дрожали на мокрых от прошедшего дождя тротуарах.
Торговцы-зюкакайи, насвистывая, закрывали на замки свои магазины, зато магазины для вампиров открывались в полночь и работали до самого рассвета.
— Очки-то сними, — вполголоса сказала Молли.
Саша сняла очки — обычные очки для близоруких, которые ей приходилось носить весь световой день, чтобы не налетать на стенки. Такое резкое ухудшение зрения поначалу страшно напугало Сашу, пока ей не объяснили, что с некоторыми особенностями физиологии вампиров придется примириться.
Дневной свет вампиры переносят нормально, что бы кто ни говорил, просто видят в нем довольно расплывчато и нечетко, а еще хуже видят при наступлении первых сумерек, в так называемый «слепой час», когда вечер еще не наступил, а день уже ушел. Зато любой вампир видит в темноте гораздо лучше выспавшегося кота. Саша поняла это недавно, когда читала ночью книгу и вдруг с изумлением поймала себя на том, что забыла зажечь свет и преспокойно читает в кромешной тьме.
