Уши его стояли дыбом, лапки тряслись, а глаза горели красным огнем.
— Фиря, ну что ты несешь, ну кому нужна эта пакость, скажи пожалуйста! — взвился Гин. — Ну поищи за холодильником. Я вообще не понимаю, зачем ты здесь свои вещи оставляешь, ты же тут не живешь.
— Я ночую тут иногда и имею право оставлять свои вещи где угодно! — взвизгнул Фирфир, возмущенно шмыгнул носом и гордо покинул кухню.
— Орет, что выпили его жидкость для укладки ушей, — вздохнул Гин. — Как Гугис его за уши оттаскает, так он сюда поночевать приходит. Бутылек такой маленький не видала? Здесь где-то валялся.
У Саши родились нехорошие подозрения.
— Слушай, Гин, а я ее, кажется… вылила случайно. Что же теперь делать?
Гин расхохотался.
— Ну, тебя угораздило, теперь Фирфир будет твоим злейшим врагом. Он ненавидит, когда трогают его вещи.
— Я ему другой такой же бутылек куплю. Правда, у меня денег пока нету.
— Э-э-э… деньги, кстати. Как разберемся с антивампиром, допишешь анкету и вечером у Гугиса все документы получишь и «подъемные» заодно.
— А антивампир где живет?
— Где он только не живет! Мужик зажиточный, в каждом фрирском городе по дому. В Бигрине у него резиденция самая главная, — объяснил Гин. — Все вместе поедем, Фуркиса вот тоже надо на прием сводить, уже лет десять за уши оттащить к антивампу не можем.
Серый котяра, явно мучающийся тяжелым похмельем, замотал головой.
— А меня-то зачем к антивампиру? — промямлил Фуркис. — Что я там не видел? Я лучше в спортзал с Френдой схожу, она уже лет сорок туда приглашает.
— А на зуб кто жаловался? — отвечал Гин. — Наш антивампир отлично зубы дергает. По совместительству.
«Только этого мне не хватало», — подумала Саша.
* * *
Резиденция антивампира, помпезно возвышавшаяся посреди шишигского квартала, была выстроена в стиле так называемой «пламенеющей», экстремальной готики.
Остроконечные башенки-пенакли венчали почти каждый бесполезный выступ, а с тяжелых балконов злобно скалились каменные химеры, будто готовясь броситься на проходящих внизу. Готика царила и внутри резиденции — темный коридор, уходящий в высоту остроконечными стрельчатыми сводами, гулким эхом возвращал обратно шаги и шорохи, а пол, выложенный черным мрамором, был холоден как лед.
Компания прошла через анфиладу пустых залов и расположилась на длинной каменной скамье в полутемном коридоре напротив самой огромной двери, на которой было выбито: «Anno domini stepanidius».
Саша изо всех сил старалась не дрожать от страха, однако детский ужас перед стоматологами, уколами и прививками брал свое. Фуркису тоже было не по себе — он трясся так, что каменная скамейка прыгала по полу. Якисо бормотал какие-то мантры.
Минуту спустя из-за двери раздался гулкий загробный голос:
— Котомонстр, год назад записавшийся на кариес, попрощайтесь с родными и войдите.
— Кариес сам прошел, чайку попил с малиной, то да се… — забормотал Фуркис и с треском исчез в пространстве, только его и видели.
Гин аж глазами захлопал.
— Тогда следующий на экзекуцию.
Гин кивнул Саше.
На ватных ногах Саша подошла и приоткрыла тяжелую дверь, опасливо заглядывая внутрь.
— Ну что такое, ну заходите, больной, что вы время тянете, как котомонстра за хвост, меня и так вытащили из отпуска, прямо с самой середины отпуска и вытащили, ни стыда ни совести… — забубнил голос, показавшийся Саше удивительно знакомым.
Посреди огромного зала сидел в кресле толстенький, кругленький человечек с острыми ушками и оранжевыми глазками, в нетерпении постукивая пальцами по огромному яшмовому столу. На столе лежал рупор, видимо, с его помощью антивампир вызывал своих посетителей. Саша поначалу испуганно смотрела на антивампира, но потом…
— Сте… Степан Иваныч…
Антивампир удивленно приподнял лохматые брови:
— Э-э-э… не припомню…
— Степаниваныч!!! — почти завопила Саша, схватившись за голову. — Вы?? Здесь?? Вы меня не узнаете? Я Саша, я в школе училась, а вы у нас врачом работали в медкабинете!
— Не называй меня Степаниванычем! — зашипел антивампир, одним прыжком подскочив к двери и захлопывая ее.
Антивампир Степанидиус, бывший школьный доктор Степан Иванович Ванько, прищурив глаза, внимательно посмотрел на девушку. И тут же вспомнил: маленькая пятиклассница, которая очень не любила школу. Тонкие косички, тихий голосок, серые глаза и панический ужас перед уроками физкультуры в огромном холодном зале. Теперь перед ним стояла уже взрослая девица — темные волосы, бледное лицо, серые глаза.
Загадочное исчезновение школьного стоматолога Степана Ивановича Ванько долго не давало покоя школьной общественности и обрастало всевозможными слухами. О чем только не перешептывались в классных комнатах — и что спился, и что провалился в люк и сгинул без следа, и что украл бормашинку и бежал через монгольскую границу к любовнице. Саша с сожалением еще долгие годы вспоминала этого маленького человечка. Сколько раз в свое время он спасал ее от контрольных и писал бесконечные освобождения от ненавистных уроков физкультуры на неопределенный срок.
— Ведь столько лет прошло, как вы пропали, Степан Иваныч… — прошептала Саша. — Вы совсем не изменились с тех пор, это я повзрослела. Хотя нет, вы изменились, у вас теперь уши острые и глаза другого цвета…
— Так во Фрире же время не идет, деточка, а уши и глаза — дело наживное. — Антивампир вздохнул. — Не надо называть меня Степаниванычем — шишиги засмеют. Называй Степанидиусом, так меня теперь зовут. Я чую, недавно ты у нас… Идем-ка отсюда в нормальное место.
Антивампир подошел к огромному, в половину стены, потухшему камину, нагнулся и нырнул внутрь. Слегка обалдевшая от неожиданности Саша последовала за ним. Внутри камина оказался маленький узкий коридор, который через пару поворотов привел в крохотную, но очень уютную комнатку. Там было тепло, по стенам стояла обычная деревянная мебель, а пол украшал мохнатый красный ковер.
Степанидиус уселся в обитое мехом кресло и с гордостью огляделся:
— Вот так, деточка, антураж, как говорится, требует. Готичную хату отгрохали по спецзаказу, хе-хе, Дракуле бы понравилось. Переготировали только малость, доготировались до зубостучания, забыли провести отопление и электричество. Зато даже монстры теперь боятся просить аудиенции, хе-хе, страшновато, да и холодно. А этот кабинет я сам обставлял. Тут жить можно. Проходи, располагайся.
Все еще с трудом веря, что перед ней ее бывший школьный доктор, Саша осмотрелась по сторонам: запыленное окно, заваленный бумагами подоконник, стол, резные кресла, куча пробирок в стеклянном шкафу, кокетливая лепнина на потолке. Антивампир Степанидиус поднял глаза к потолку:
