— Да в особняке своем! — Вурделло с воодушевлением замахал руками. — Точно говорю! В кабинете!
— А ты был там?
— Был, как не быть! В его особняке многие вампиры побывали в тот день, когда он исчез, по приказу Зеленорожего. Весь дом перевернули вверх тормашками, все перерыли, а вот кабинет был закрыт, и проникнуть туда невозможно. Мы влезли по трубе и в окно заглянули — там очень пыльно. Хотели разбить окно, да стекла как каменные, даже молоток не берет. Никогда в жизни такого не видал. А мебель внутри будто в инее, но самое странное — в кресле Гуга сидит будто кто-то… Аж мороз по коже… Моля, детка, томатного соку налей мне!
— Я тебе не детка, — огрызнулась Молли. — Степаныч, ты знал про это?
— Что-то знал, но не все, да и сейчас во все это не особо верю, — уклончиво ответил Степанидиус. — Я вот о чем хочу сказать. Есть еще Пустынные земли, где никто не был, и если пересечь пролив, то можно обосноваться и там. Там, конечно, никто не живет, и…
— То есть — сбежать? — уточнил Вурделло.
— Не сбежать, а вовремя ретироваться. Вы все глупые еще и ничего не понимаете.
— А что мы должны понимать? — вдруг заявила Саша. — Нужно идти обратно в Бигрин, это и так ясно. Идти и разбираться, что случилось.
Степанидиус поперхнулся куриным бульоном.
— Идея отличная! А и правда, не прогуляться бы нам всем в сторону Бигрина? — поддержал Вурделло. — Там воздух свежее. Моля?
Молли молча подняла руку в знак согласия.
— Ребята, я с вами! — воодушевился Брю. — А то я от кукареканья скоро с ума здесь сойду. Дядь, ты не сердись, мы завтра с утреца туда сбегаем быстренько, посмотрим что к чему и вернемся обратно.
— Вы ненормальные вампиры и обормоты, никуда вы не пойдете! — схватился за голову Степанидиус. — Кошмар какой-то! Вы понимаете, что вы либо в лапы зюкам попадете, либо в туман сгинете?!
— Да, и правда, это очень опасно, — согласилась Молли, закивав головой. — Давайте останемся тут, у Степанидиуса. Будем тут жить, вместе хозяйство вести, а, ребят?
— Все же идея с походом имеет разумное зерно, — спохватился антивампир. — Можете идти, а Саша тут поживет, она мне не помешает.
— Нет, я вместе со всеми иду, — твердо сказала Саша, стараясь не замечать сокрушенных вздохов Степаниваныча.
— Лесом пойдем, как и я сюда шел, — предложил Вурделло. — Выйдем завтра с утра и дойдем до темноты. У меня от Монстриловки тут тропка проложена через лес, прямиком до Бигрина.
— А зачем ты сюда тропки прокладывал? — подозрительно спросил антивампир.
— Так у меня же здесь живет приятель мой, Свинелло!!! — радостно заорал Вурделло. — Мы с ним часто тут того, праздновали!!! Хорошо, что пожарная часть рядом, а то было дело однажды, амбар сгорел, хи-хи…
— Все, хватит на сегодня разговоров, утром решим, кто куда идет. — Степанидиус поднялся со стула. — Нехорошо у меня на душе, ох как нехорошо…
— Я думаю, что во всем виноваты вампиры! — не выдержал Куридан. — Это все из-за них! Я хвостом чую!
Вурделло, просияв, издал радостное ржание и хлопнул Куридана по плечу так, что под беднягой треснул стул.
— Правильно! Во всем виноваты мы! Ура! Пойдемте освобождать Гуга!
— Сейчас все пойдут спать! — приказал Степанидиус. — Вы-то вампиры, а я — наоборот. Я по ночам сплю. Поэтому и вы марш по кроватям. Постелю всем прибывшим на втором этаже, а Вурделло — на раскладушке в кухне. И попробуйте только шуметь, выгоню! Поскольку народу прибавилось, очень кстати, что Сашенька из Шкафрума прихватила с собой одеяла и подушки.
* * *
Ночевали беспокойно. Подушки, вывалившиеся из Шкафрума, оказались непростыми. Это были подушки-шепталки, которые не давали спать, постоянно нашептывая что-то на ухо, и ладно бы если сказки. Но они несли полную галиматью вроде: «Не кури мои тапки, гу-гу, му-му, бу-бу, моли-моли, съешь-ка соли» — и прочую дребедень. Подушки, как непригодные для использования по назначению, пришлось запихать на чердак. Одеяла, добытые в Шкафруме, все время стремились улепетнуть и ползли, изгибаясь, как гусеницы, строго на север, пока не упирались в стенку. В конце концов, одеяла привязали к кроватям, после чего они начали грустно подвывать, к счастью, очень тихо.
— Когда вы прекратите эту возню, эй, там, на втором этаже! — ругался Степанидиус из своей спальни. — Мало того что этот Вурделло храпит как стадо слонов, вы еще воете, хихикаете и стучите в стены!
Как только все угомонились, и дом антивампира под монотонный храп Вурделло погрузился наконец-то в долгожданный сон, с первого этажа раздались треск, вой и отдаленный грохот.
Мигом скатившись вниз по лестнице, все, кроме мирно спящего Вурделло, выстроились на пороге гостиной.
Сонный Степанидиус, поругиваясь вполголоса, переступал босыми ногами на холодном полу, потом подошел к шкафу, тому самому, из которого вывалилась Саша, и приложил к нему ухо.
— Тесс… — прислушался он. — Слышите? Это опять из шкафа.
— Может быть, это Френда?
— Непохоже…
Антивампир и Молли переглянулись, поймав одну и ту же мысль.
Молли подошла к шкафу, постучала в дверцу и произнесла: «Обормот тебя дери».
Шкаф, подумав секунду, икнул и, будто с отвращением, выплюнул что-то серо-черное, перемешанное с тряпьем, нитками и пылью. Серое-черное, прокатившись по гостиной кубарем, оказалось котомонстром Фуркисом, которому в хвост вцепился зубами обормотец Фирфир. Фуркис вопил, как оглашенный, охрипшим мявом, носился кругами, сбивая горшки и мебель, и понял, что оказался в безопасном месте, только тогда, когда Молли огрела его сковородкой. Из последних сил он грохнулся на кровать антивампира.
Фирфир, расцепив зубы, отвалился от кошачьего хвоста, увидал подушки, одеяла, одежду и залился слезами.
У котомонстра на заднице виднелась татуировка в виде цветочков, вышитых крестиком, в хвосте блестел бисер. Фирфира украшали бусины, уши — в клипсах, а хвост был спутан в стиле макраме.
Котомонстр развалился на кровати, приложив лапу к голове, и принялся стонать.
— Ой как плохо бедному котууу…
— Уааауууууу… — поддакивал Фирфир, сморкаясь в наволочку.
— Ох, помрет сейчас бедный коооот… — завывал Фуркис.
— Ооооооо… — вторил ему Фирфир, раскачиваясь и заливаясь слезами.
— Прекратите сейчас же это безобразие! Оба! А то в шкаф обратно отправлю! — прикрикнула на них Молли.
— В шкаф??? Там говорящие кофточки-маньячки меня пытали бисером, по мне вышивали! — Фуркис сорвался на визг. — Моля?! Что ты развела в Шкафруме??!
— А ну отвечай, что стряслось? — тряс за шкирку Фуркиса Степанидиус. — Эй, ты слышишь меня! Что случилось, я спрашиваю!
