— Свиные ходы??! Да ни за что! Говорят, оттуда живым никто не выйдет, а кто и выйдет, на носу пятачки вырастают! — взвился Брю. — Вы как хотите, а я туда ни ногой! Ни за что!
— Замечательно! У одного там завистники, у другого нет сноровки, а у Брю вообще дремучие предрассудки! Теперь придется сидеть ночью в лесу — это отличная идея! — фыркнула Молли. — Фуркис, хватит валять дурака, а ну, быстро веди нас в Бигрин!
— Ко мне нельзя… Там не прибрано! — продолжал протестовать котомонстр.
— Ах, вы подумайте, не прибрано у него! — Вурделло и Молли схватили Фуркиса за шкирку и начали трясти.
Фуркис тяжело вздохнул:
— Я когда из Бигрина в Закотярье возвращался, был сильно навеселе. Я уже точно не помню, как это делается.
— Ты подумай, подумай, вспомни…
— А когда думаю, я вообще ничего не соображаю! — ныл котомонстр.
— Моля, дай-ка ему пива, в моей сумке лежит, — предложил Вурделло. — Пусть повспоминает.
Молли, явно в сомнениях, протянула котомонстру здоровенную бутыль с мутно-желтой жидкостью внутри.
Фуркис схватил бутыль, взболтал, сделал глоток. Поморгал глазами. Отпил еще.
— Нууу??? — наседал на него Вурделло.
— Щас… — Фуркис прошелся нетвердой походкой, очевидно представляя, как он выходит из Бигрина и направляется в Закотярье. Потом остановился, отпил снова из бутыли, икнул, сморщил нос, оглушительно чихнул и с треском исчез.
В напряженной тишине прошла минута, другая. Котомонстр не появлялся.
Брю подошел к месту, где исчез Фуркис, и потрогал воздух рукой.
— Ну все — ни Фуркиса, ни пива. Наверное, он уже в Закотярье храпит.
— Скорее всего, — Вурделло нахмурился. — Попадись мне этот паразит еще. Эх…
— Надо было нам идти через Шкафрум, — сказала Саша. — Я же прошла тогда. С Молли тем более…
— Кто лучше знает Шкафрум, я или вы? — Голос Молли стал рассерженным. — Туда сейчас нельзя…
— Нельзя… — вздохнул Свинелло. — Там не прибрано…
— Спасибо Фуркису и Фирфиру! — рассердилась Молли. — За все столетия, прожитые Шкафрумом, это первый раз, когда я сама туда не сунусь!
— Столетия? — заинтересовался Вурделло. — А сколько тебе лет, детка? Ты меня старше? Но для меня возраст не помеха.
Молли произнесла слово, на которое не решился бы даже котомонстр, которому прищемили хвост.
Пока вся компания спорила и обсуждала поведение Фуркиса, в лесу стемнело и похолодало. Общим открытым голосованием решили, что обратно возвращаться уже поздно, а идти дальше страшновато, потому надо устроить привал с ночевкой. Побродив немного вокруг, они нашли небольшую поляну, на которой можно было расположиться и переночевать. Всеобщими усилиями посреди поляны развели костер. Он весело затрещал, немного развеяв страхи ночного леса. Ужинали всухомятку, сокрушаясь по разбитому термосу и утраченному пиву.
— А сейчас у дяди в доме тепло, светло, горячий бульон, пиво из погреба, — Брю вздохнул. — Я вообще ни разу в жизни ночью в лесу не был, только так, недалеко заходили по ягоды и все…
— Смотрите, Нелуна взошла, — Саша взглянула на небо, — только вся в мареве каком-то.
— У меня такое чувство, что на меня кто-то смотрит из темноты, — нахохлившись, сказал вдруг Брю. — Я его не вижу, а он меня — да…
Все резко замолчали, прислушиваясь. В лесной темноте лишь ветер раскачивал деревья да скрипели ветки.
— А ведь дядя говорил, что не надо ходить в лес, мол, в туман сгинем, — ежась, будто от озноба, продолжал ныть Брю. — Там, в дядином доме, в гостиной у огня это звучало смешно, а теперь…
— Брюквард, прекрати действовать всем на нервы, — остановила его Молли. — Из-за тебя здесь сидим, раз ты испугался свинохамского хода.
Брю замолчал, угрюмо копаясь в дорожном мешке в поисках бутербродов.
— Это всего лишь лес, — успокаивал всех Вурделло. — Мы же тут столько раз — с ночевками, с пикниками. Верно говорю, Свинелло? Сколько раз лес горел. И сейчас ничего не произойдет плохого. Переночуем и утром в Бигрин попадем. А Свинелло и Брю ночью покараулят. Верно, Свинелло?
— Обормотцем буду, если засну, — прохрюкал свинохам.
Свинелло с Вурделло принялись бурно обсуждать монстриловские новости, уничтожая последние запасы еды, а Молли и Саша устроились у костра, подложив под голову мешки, и вполголоса переговаривались, стараясь не слушать болтовни свинохама с вампиром.
Разговор постепенно стих, и путники задремали. Клевал носом и Брю под размеренные похрюкивания Свинелло. Лес убаюкивал, навевая сон. Тихонько шептали под ночным ветром деревья, медленно летели с веток листья, неслышно падая в траву. Нелуна в сиреневом ореоле спряталась в тучу, оставив вместо себя мутное светящееся пятно.
Потом это пятно приблизилось и стало похоже на бледное лицо. Лицо было злое, нечеловеческое и будто бесплотное. Оно неслышно, медленно подлетело, глаза наполнились мерцающим огнем, страшная беззубая пасть открылась, и по лесу разнесся низкий, вибрирующий яростный вой.
Вдруг Саша поняла, что не спит. Костер почти прогорел, на поляне потемнело.
На них шел туман, извиваясь холодными длинными руками, будто нашаривая что-то в траве. Длинные полупрозрачные пальцы с острыми когтями царапали землю, выдирали с корнем траву, нащупывая жертву.
Как завороженная, Саша смотрела на приближающихся привидений, не в силах даже закричать.
Призрачная армия подползла вплотную к поляне. Четче обрисовались лица, перекошенные от ярости, страшные, с провалами вместо глаз. Они открывали рты, словно издавая немой крик. Вот уже одна из длинных гибких рук обвила ногу спящего Брю.
Стряхнув оцепенение, Саша наконец закричала. Брю встрепенулся, понял, что что-то не так, быстро откатился в сторону, толкнув Вурделло, Молли и свинохама. Те вскочили и, едва разглядев призраков, бросились бежать прочь от поляны, напролом — через заросли.
Саша кинулась следом за всеми. Ветки хлестали их по лицам, раздирая одежду, царапая руки. Внезапно путь им перерезала узкая речушка, с крутыми берегами, поросшими колючим репейником. Дальше бежать было некуда. Белая стена тумана уже затопила ближние деревья, подбираясь вплотную к беглецам, протягивая к ним когтистые руки.
— Свинелло! Вспоминай свои навыки и сноровку! Ты же тоже можешь и умеешь! Свинелло, спасай нас!!! — заорал вампир. — Открывай свой тайный путь!
И Свинелло смог. Он напрягся и хрюкнул так, что даже пятачок у него прогнулся, а щетина на холке встала дыбом. Перед ним открылась и запульсировала яркорозовая, светящаяся неоновым светом дыра, и свинохам бросился туда, как пловец в реку. Вурделло, Брю и Молли, не оглядываясь, последовали за ним, прыгнув в спасительный потайной ход.
Сразу же их завертела чумовая карусель. В нос ударил характерный запах свинарника, от концентрации которого темнело в глазах. Вокруг мелькали счастливые свиные рыла, розовые и не очень чистые, удивленными глазками заглядывая в лицо, и тут же уносились, будто бы крутился огромный калейдоскоп, заполненный пятачками. В этой кутерьме их мотало и трясло так, что Брю закричал, зажав нос. Пространство будто услышало его, потемнело, нахмурилось. Чужаков начало швырять из стороны в сторону.
