Наконец, на повороте дороги у нее подкосились ноги, и она опустилась в сугроб. Сил идти дальше не было. Навалился сладкий сон, в голове звенело. Что-то проплыло перед глазами: кажется, круглая рожа котомонстра Фуркиса, которая застенчиво улыбнулась, икнув.
«Все, пришли, — спокойно подумала Саша. — А как мне тут хорошо, вот этот сугроб и будет моей комнатой. Поставлю тут торшер…»
Внезапно уютный сон прервался. Кто-то торопливо тряс ее за плечо. Она неохотно открыла глаза и увидела непривычно встревоженную Молли.
— Очнись, — трясла ее за плечо ушастая. — Очнись, слышишь? У нас проблемы.
— Что случилось? — Саша с трудом поднялась из сугроба и, зевнув, огляделась по сторонам.
Что-то произошло. Метельная темнота изменилась, теперь она как будто пульсировала страхом, по нервам била дрожь, приходящая прямо из воздуха. Монстров как ветром сдуло.
Гин стоял рядом, напряженно прислушиваясь. В какой-то момент тени сгустились, и компанию окружило что-то невидимое и нехорошее. Саша узнала вой, тот самый, который раньше чудился ей еле-еле, а теперь слышался явно и отчетливо.
— Догнали все-таки, — Молли положила руку Саше на плечо. — Без паники. Это таможня. Молчи или говори, что ты моя сестра. Не говори лишнего.
Саша смогла только кивнуть головой в знак согласия. Казалось, в такой момент сон должен слететь, а на нее, наоборот, навалилось безразличие. Паники не было, все равно она не понимала, что происходит и чем все это закончится. Почему-то вдруг стало понятно, что Бигрин — вовсе не гостиница, а что-то совсем другое.
Между тем темнота вокруг них образовала плотное шевелящееся кольцо. Кольцо шипело, сверкая десятками глаз. Гин, Саша и Молли встали спинами друг к другу, не договариваясь, готовясь к нападению.
Глава 5 ТАМОЖНЯ
Атака была молниеносной. Таможня знала свое дело. Собственно, это и не было нападением — на них вдруг с грохотом, шипением и скрежетом обрушилась куча какого-то барахла. За секунду до того, как упасть и разбить коленку, Саша успела разглядеть, что на нее с грацией шкафа летит что-то огромное, клацая зубами.
Целая орава нечисти окружила путников, нависая со всех сторон зазубренными клыками, крючками и посверкивая стеклянными мутными глазами. Звук, который Саше издалека казался воем, издавали старые петли — на них скрипели дверцы всей этой рухляди.
— Десятый потайной полк таможенной полиции к вашим услугам, — проскрипела тварь, похожая на спятивший старинный комод и в то же время до ужаса напоминающая страшную рожу с челюстями-ящиками. — Так просто уйти отсюда хотели? Ну-ну…
— Да прекратите вы скрипеть по нервам! — крикнул Гин, отмахиваясь от тянущихся к нему чугунных крючковатых щупалец. — Мы из Бигрина, идем домой.
Вой немного поутих. Саша обнаружила себя лежащей в снегу, кто-то держал ей руки крючками, не давая подняться на ноги. В ногу, рыча, больно вцепилось странное подобие старого дырявого чайника.
— Я выкурю первого, кто до меня дотронется, — предостерегла Молли, доставая из кармана джинсов сверкающую серебром зажигалку.
— Что — неужели последняя особь из тех, шкафных? — осклабилась мерзкая комодная тварь, изобразив нечто наподобие улыбки, что не придало ей фотогеничности. — Разве при Шкирской передряге вас всех не перебили?
— Грюг, у тебя склероз, — Молли усмехнулась. — В прошлую нашу встречу ты про Шкирскую передрягу все отлично помнил. Или трусы пятидесятого размера, что у тебя распиханы по ящикам…
— Хватит, я вспомнил. Хотя могу поспорить, что с размером ты преувеличила. — Комод Грюг сипло хихикнул и поспешно задвинул обратно ящик, в котором виднелось пожелтевшее белье. — Значит, вы по-прежнему нарушаете законы?
— А ты, Грюг, все так же прикидываешься комодом по углам у наивных старушек?
Грюг проигнорировал вопрос и уставился мутными перламутровыми глазками на Сашу:
— А это кто с вами?
— Родственница, сестрица моя, — небрежно бросила Молли. — Тоже шкафный вампир.
Грюг с уважением посмотрел на Сашу.
— Сестрица? Что-то не слыхал никогда, чтобы у тебя была сестрица, — просипел он. — Отпустить ее. Что, вы, и правда, тоже курите тапки?
— Иногда, — осторожно сказала Саша, почувствовав, что крючки выпустили ее, и поднимаясь на ноги.
Ей почему-то вдруг вспомнились бутерброд с сыром и чашка горячего кофе. Теперь предыдущий день казался ей провалившимся в столетие назад.
Чайник, откусив кусок пижамы и чавкая, уполз в сторону. Саша осторожно оглянулась, чтобы посмотреть, кто ее держал. Позади стоял, покачиваясь, как сомнамбула, полуразвалившийся шкаф.
Саша вдруг узнала этот шкаф, потемневший от времени, — он стоял в дальнем углу огромной гостиной Гарбареты Гардибальдовны, и та не раз говорила, что он, возможно, принадлежал еще ее прапрабабушке. Он был инкрустирован помутневшим перламутром, создававшим странный узор, что, впрочем, не делало его особо изящным и в лучшие времена.
Саша от неожиданности хотела было воскликнуть: «Да я его знаю, это же комод из моей бывшей квартиры!» — но вовремя вспомнила предостережение Молли держать язык за зубами.
Да, это была она — армия следящих за земным миром — таможня и охрана. Ее воины прятались в самых тихих закоулках людских квартир, на пыльных антресолях и в самых дальних комнатах, где, кроме тиканья часов и воспоминаний, ничто не нарушает многолетнего сонного покоя. Днем эти твари прикидывались старой рухлядью, а по ночам шастали, выслеживая и поедая тех, кто хочет вырваться за пределы земного мира. Что ж, старушки, например, любят держать у себя в квартирах старинную мебель, и просто удивительно, как они умудряются постоянно вытирать с нее пыль. Кто знает, может, эта мебель так резво бегает по ночам, что пыль с нее сама слетает?
Саша вспомнила вдруг чьи-то слова, случайно услышанные ею когда-то: «Никогда не берите в дом старые вещи, вы же не знаете наверняка, КЕМ они были раньше».
Таможня у границ параллельных миров вполне могла напугать до полусмерти даже самого прожженного нарушителя границ; на первый взгляд, это были неуклюжие полуразвалившиеся вещи, а на второй — жуткие твари. Как на картинках-фокусах, где вместо одного изображения прячутся два, стоит только приглядеться внимательней. Сначала думаешь, цветок нарисован, а присмотришься — обезьянья морда с маленькими глазками, и, что самое неприятное — никогда точно не знаешь, что именно из двух вернее.
— А я ее знаю, она человек, а не шкафный вампир. Так что врут они все, — предательски проскрипел шкаф Гарбареты Гардибальдовны.
Саше стало смешно — ее «заложил» знакомый шкаф.
— Обокрали ларек, кстати, — продолжал докладывать шкаф. — Кроме человека, с ними еще двое монстров, я видел.
— Ладно, водку забирайте, а нас всех отпустите! — Молли достала из-за пазухи две бутылки и протянула их комоду Грюгу.
