Они беспорядочно плутали по горам целый день, оставаясь в виду у наблюдателей. Нашли еще три дерева. Измазались смолой. Оставались живыми. Чувство опасности таяло. Юэ прекрасно понимал, что где-то там, совсем недалеко, проходит невидимая граница, переступить которую, опасно приблизившись к запретному городу, для них означает смерть. Однако сейчас он начал всерьез тревожиться за своих людей. Даже если им удалось сбить с толку бьетов хотя бы на время, удастся ли Синтаю не обнаружить их и достигнуть своей цели?
Вторую ночь они провели столь же беспечно, расположив костер так, что все их перемещения оставались видными, как на ладони. Долго болтали у костра. Юэ осваивал свой бессмысленный язык, придумывая на ходу новые слова. Кроме того, с помощью нескольких придуманных слов они, как оказалось, могут общаться, хоть нередко и не понимают друг друга. Вторую ночь они тоже практически не спали.
Бьеты не пришли, по-видимому, решив, что жертвы никуда не денутся. Едва рассвело, они со своим нарочитым энтузиазмом двинулись в путь. Цой забирал все севернее. Ассавы начало попадаться больше, собранная добыча оттягивала сумки. Юэ сознательно выбирал для сбора как можно более открытые места, – так была хоть какая-то гарантия, что бьетская игла не вонзится в тебя прямо сейчас. Не сговариваясь, они выбрали место для ночлега намного выше, невзирая на пронизывающий холод, долетающий с вершин, которые стали заметно ближе. Запалили костер, гоготали, как очумелые. Их смех эхом отражался от стен, так что слышно их было, наверное, многим. Наконец, по еле заметному сигналу руки Юэ они улеглись рядышком, словно согреваясь, закрылись одним плащом.
– Долго нельзя. Поймут скоро, – шепнул Юэ еле слышно, когда они оказались нос к носу в тишине, нарушаемой только потрескиванием костра.
– Мы лежать между скала и костер, – ответил Цой так же тихо. – Нас хуже видать.
Юэ пожалел, что не выработал никакого плана встречи со своим отрядом. Приходилось действовать наобум.
– Ночью забраться на вершину горы. Видно далеко. Увидеть город, – тихо сказал он.
– Плащ, – хитро усмехнулся маленький монах.
Юэ не успел и глазом моргнуть, как он уже выкатился в темноту. Оказалось, он может двигаться не менее бесшумно и незаметно, чем бьеты. Юэ понял только, когда под плащ начали заползать пучки местной жесткой травы и ветки, – до тех пор, пока не образовалась подходящая по размерам куча, которую с расстояния, в темноте, можно было принять за спящих. Сумки с провиантом и мазями и вообще все, что у них осталось, пришлось бросить. В какой-то момент Юэ почувствовал ужас, когда следом за Цоем, вертким, как угорь, принялся карабкаться наверх. Один камешек, неосторожно сорвавшийся из-под ноги, и…
Сапоги с подошвами из мягкой кожи ступали бесшумно. Меч – единственное, что Юэ взял с собой, он закинул на спину, чтобы не мешал. Идти было уже нельзя – приходилось карабкаться в темноте и тишине, стиснув зубы, медленно нащупывая опору. Нога, рука, нога, рука. Пальцы впивались в камень, как клещи. Сверху сыпался песок из-под ног проводника, забивал волосы и ноздри. Изредка Юэ отдыхал, нащупав выступ пошире. И снова полз наверх.
Сначала пришла усталость. Юэ обливался потом на ледяном ветру, от которого пальцы превращались в бесчувственные обрубки. Они поднимались все выше, деревьев уже почти не было, зато хребет здесь изогнулся благословенной лощиной, и их наконец закрыло нависшей скалой. Можно было распрямиться и какое-то время двигаться бегом. Потом опять на четвереньках. Потом опять на руках, не имея сил и возможности смахнуть выступающие злые слезы.
Последний подъем на вершину дался им с неимоверным трудом. Здесь кое-где камни обледенели и были пугающе скользкими. Один раз Юэ едва не сорвался вниз, и только Цой спас его, вовремя схватил за беспомощно растопыренные пальцы, ухватил и тащил, сам оскальзываясь и рискуя свалиться следом. Темнота начала светлеть.
Впрочем, пути назад не было, и Юэ это знал. Теперь они раскрыты, беспомощны. Смерть в очередной раз подошла близко, заглянула в глаза. Они могут умереть прямо сейчас.
Солнце взошло над горами, словно вспышка, ослепило глаза. Когда глаза привыкли, Юэ смог поглядеть вниз, и голова его закружилась: путь, который они проделали в темноте, был пугающим. На миг забилась в горле трусливая мысль, что он будет сидеть здесь пока не замерзнет, – все лучше, чем переломать себе все кости только для того, чтобы их, беспомощных, добили бьеты.
А потом он увидел город, город в долине между гор. Там, внизу, блестящей извилистой змеей текла река, и оба ее берега утопали в густой зелени. А из зеленой пены то тут, то там поднимались широкие, изогнутые на концах красные крыши. И верхушки бьетских пирамид, на верхних ступенях которых что-то блестело: наверное, алтари. Прямо перед рекой высилась гигантская бронзовая статуя Падме, и Юэ увидел, как лучи утреннего солнца высекли блики на ее гладкой поверхности. Зрелище было настолько прекрасным, что на какое-то мгновение он, забыв обо всем, залюбовался им.
– Мы нашли ее, – прошептал он.
– Вниз. Скорее! – Проводник, ничуть не вдохновленный красотами, уже тянул его за рукав. – Выполнить задание. Возвращаться, если жить.
– Да уж, если останемся в живых, – усмехнулся Юэ. Ничего еще не требовало от него такого усилия воли, как снова встать на разбитые в кровь колени и начать спуск. Колени дрожали, пальцы отказывались сгибаться. Дыхание с хрипом вылетало изо рта. Он думал о том, что внизу бьетские следопыты, должно быть, уже движутся навстречу, хоть они и были осторожны.
Спустившись до памятной лощины, они несколько минут отдыхали, жадно глотая воздух и испытывая ужас от мысли, что все это только начало их бед. Наконец Юэ заставил себя встать и сделал несколько неверных шагов к тому обрыву, с которого они пришли.
– Не туда! – замахал руками Цой. – Другой склон!
Это было разумно, да. Шансов поймать их у бьетов будет меньше. Но спускаться по непроверенному склону – чистое безумие! Юэ подумал… И поплелся следом.
Им повезло. Спускаться с этой стороны оказалось легче: они нашли узкий, выточенный в камне желоб, каким, должно быть, спускаются по весне талые воды. Они скользили по нему, прижавшись к камню и уперевшись руками и ногами в гладкие боковые выступы. Получалось даже быстрее, сопки внизу приобрели очертания, он даже мог различить отдельные деревья и различить перекаты на реке, которая здесь, пробившись через ущелье, вытекала в предгорья.
А потом Цой остановился, и Юэ едва не налетел на него. Заглянув монаху через плечо, Юэ обомлел – спасительный желоб кончился. Склон кончился тоже, оборвавшись пропастью, – должно быть, отсюда горный ручей эффектным водопадом падает в реку, которая синеет далеко внизу.
Они переглянулись. Юэ посмотрел наверх. Взобраться обратно не было никакой возможности: каменный желоб оказался коварной ловушкой. А прыгать вниз, не зная глубину реки… Крошечный пятачок, на котором они вдвоем еле могут поставить каждый по одной ступне, в любой момент может обломиться.
– Надо прыгать, – мрачно сказал Цой, покосившись на Юэ.
