В какое-то мгновение она отказывалась верить тому, что видела. Потому что офицер был Юэ, ее Юэ – загорелый дочерна, исхудавший, но это был он. Ы-ни застыла, прижав руку к побелевшим губам.
Она буквально увидела, как он замер. Увидела, как он осторожно – какими-то новыми, плавными движениями – идет ей навстречу, и что лицо у него пустое, какое бывает у слепых. Он подошел уже достаточно близко и все еще ничего не сказал.
– Юэ? – окликнула она его, потеряв всякую решительность.
– Госпожа Ы-ни, – каким-то странным, деревянным голосом произнес он.
Ы-ни твердо взяла себя в руки и заговорила привычным тоном. Еще не хватало броситься ему на шею посреди всех этих глазеющих на них людей.
– Как я рада тебя видеть, Юэ, – оживленно, быть может, чуть слишком оживленно, произнесла она. – Я переехала в столицу совсем недавно и умираю от скуки – ни одного знакомого лица!
– Я слышал, ты вышла замуж, госпожа. – Юэ наконец удалось справиться с собой, но его голос звучал мертвенно ровно, лицо сильно побледнело, а глаза так и пожирали ее.
Ы-ни дернула плечиком.
– Мой муж – важный государственный человек. Как видишь, для него государственные дела важнее меня. – И она скорчила легкую гримаску.
– Я надеюсь, ты счастлива, госпожа, – тем же ровным голосом сказал Юэ.
– Кто говорит о счастье? – Она решила быть откровенной. – Ты меня удивляешь, сосед мой Юэ. Брак – это всего лишь контракт, выгодный для обоих семейств.
Дала ли она понять ему, что несчастлива, что ее ничего не связывает?
– В этом случае поздравляю тебя с выгодным контрактом. – Он попытался улыбнуться, но у бедняги этого не получилось. Он все еще любит ее, любит, – нельзя же, право, настолько забыть правила ведения легкой беседы!
– Я скучала по тебе, Юэ, – беззаботно сказала Ы-ни, видя, как его глаза распахнулись, и в них зажегся огонь, от которого все в ней завибрировало. – Тебе, должно быть, было очень хорошо на войне, если ты ни разу даже не приехал в отпуск!
– Мне очень жаль, моя госпожа, – глухо сказал Юэ. Лицо у него было несчастное.
Ы-ни позволила себе быстро и легко коснуться его руки – так, что со стороны могло показаться, что она всего лишь чуть задела его рукавом. Прохладные тонкие пальцы сжали запястье Юэ.
– Я не хочу, чтобы ты больше пропадал так надолго, Юэ! – капризным тоном заявила она. – И потом, загар тебе не к лицу.
– Скоро сойдет, – уверенно ответил Юэ, а потом осекся.
– Не бойся, я никому не выдам твоих секретов, – засмеялась Ы-ни. – Я не настолько близка с мужем, а больше никого из придворных я не знаю. Так что можешь говорить спокойно.
– Меня отзывают с Южного фронта, – быстро и тихо сказал Юэ. – До новой луны я буду здесь, а потом меня направляют в Ургах. Я назначен командующим хайбэ в Объединенной армии Срединной и Ургаха.
– Что-о? – Ы-ни отбросила всю свою манерность и едва не схватила Юэ за руки. – Нет! О нет! Тебя опять посылают на войну? Против кого на этот раз?
– Против северных варваров, – ответил Юэ.
– Ургах так далеко, – в отчаянии протянула Ы-ни. – И надолго?
– Я ничего больше не могу тебе сказать, – тихо ответил Юэ. – Я и так сказал больше, чем следует.
– Юэ, о Юэ, – вздохнула девушка, отступив на шаг и жадно оглядывая его с головы до ног.
– Может быть, еще встретимся, – пробормотал Юэ. Они и так разговаривают слишком долго, для замужней женщины это неприлично.
– Я хочу видеть тебя, – напрямик сказала Ы-ни. – Я должна еще тебя увидеть! Где ты сейчас?
– Мне отвели комнату в императорских казармах, – уныло произнес Юэ. Он и сам понимал, что находится слишком на виду.
– Я… – начала Ы-ни, но, заслышав приближающиеся шаги, обернулась. Рядом стоял Гань Хэ.
– О! – Лицо Ы-ни изменилось. – Мой господин, прошу вас познакомиться с господином Юэ, моим бывшим соседом. Мы знакомы с детства. Сейчас он служит…
– …Курьером. Всего лишь курьером, – оборвал ее Юэ, похолодев. Что-то в лице этого человека наводило на него ужас.
– Да будет к вам милостив Синьмэ, – вежливо сказал судья. Его глаза были как ледяные пальцы, проникающие в душу и выворачивающие ее. – Говорят, вы, военные, почитаете его.
– Да, – коротко ответил Юэ.
– Раз моя жена так хорошо знает вас, быть может, вы как-нибудь разделите наш скромный ужин? – столь же вежливо произнес судья. С его стороны это могло казаться милостью – не зная ранга Юэ, он мог считать, что занимает куда более высокое положение. Впрочем, и ранг хайбэ – всего лишь ранг офицера среднего звена.
– Буду благодарен за столь высокую честь, – скованно ответил Юэ. – Мой отец служит у отца уважаемой госпожи, и я, признаться, буду рад услышать новости из дома.
Ему показалось – или от судьи исходит какой-то странный, неприятный запах, пропитавший одежды и пробивающийся сквозь благовонные масла. Запах чего-то паленого. Так пахли… обугленные останки людей в сжигаемых куаньлинами дотла деревнях. Волоски на его коже зашевелились, он почувствовал ужас, глядя на ничего не подозревающую Ы-ни, скромно стоящую рядом с мужем. Ее муж судья. Возможно ли, что он присутствует при пытках? Или даже… сам проводит их? Юэ почувствовал дурноту.
После прощального обмена любезностями Гань Хэ в сопровождении жены удалился. Юэ остался стоять, пытаясь справиться с переполнявшими его чувствами. Знает ли Ы-ни, чем занимается ее муж? Многие дамы здесь, в столице, считают присутствие на публичных казнях одним из самых пикантных развлечений. Бастэ рассказывал ему о казни Мядэ-го, на которую собралось посмотреть немало знатных женщин, и ни одна из них не упала в обморок, хотя зрелище выпавших внутренностей выглядит ужасающе. Возможно ли, что его Ы-ни тоже способна на это? Кто знает, быть может, присутствие на казнях здесь является обязательным? Война вдруг показалась ему чем-то простым и понятным рядом с миром тонких интриг, где сотни людей убивают с помощью небрежно брошенных ласковых слов.
Но они все-таки встретились. Она стояла рядом с ним – живая, светлая, легкая, будто солнечный луч. Она сказала, что скучала без него, что хочет его видеть. Плохо это или нет, но Синьмэ снова переплел ниточки их судеб. На что он готов, чтобы проверить, насколько надолго?
Проводив жену на свою половину, судья Гань Хэ сбросил халат и переоделся в свежую одежду. Эту придется выстирать. Он взял со стола тонкий нож для чистки ногтей и аккуратно вычистил из-под них запекшуюся кровь.
Сегодня он заслужил уважение грозного господина Дуо, Мастера Девяти Наслаждений, как величали одного из ключевых сановников в Доме Приказов, занимавшегося тем, чтобы развязать языки людям, которые по недоразумению или упрямству отказываются говорить. Он, пожалуй, почувствовал его недоумение, – вероятно, раньше судья Гань Хэ не мог, к примеру, аккуратно и терпеливо выдавить глаз подсудимому голыми руками. Все трое преступников, которых ему доверили, рассказывали все, что знали, с большой скоростью.
