Князю представление явно быстро надоело, и, не дождавшись конца, он удалился вместе со своим приближенным-жрецом. Юэ и Ицхаль Тумгор мгновенно оказались теми, кто не был включен в разговор. Выдержка женщины была достойна Шафранового Чертога.
– Не будет ли с моей стороны невежливым сказать, что я поражен вашей страной? – Юэ, чуть наклонясь через ряды мисок на низких столиках, обратился прямо к ней. Зеленые глаза уставились на него с удивлением, потом в них мелькнуло понимание и мягкая ирония.
– Непривычное расширяет разум, так учат в моей школе, – сказала она негромко, и многие за столом чуть вытянули шеи, чтобы услышать, что именно было произнесено. – Должно быть, такое путешествие прекрасно. Я хотела бы оказаться на вашем месте. Вы молоды. – Юэ смущенно улыбнулся под ее безошибочно материнским взглядом. – Перед вами весь мир. Вы вернетесь домой человеком, котому есть что рассказать.
– О да! (О Второй Южной войне, по зрелом рассуждении, вовсе нечего было рассказать – ему запомнилась в основном лихорадка и бесцельные блуждания по колено в жидкой, кишащей насекомыми грязи.) – Я никогда не видел столь величественных гор. Там, где я вырос, сплошная болотистая пойма…
– А что такое пойма? – подняла брови Ицхаль, и Юэ вдруг понял, что именно она хотела сказать. И увидел Нижний Утун ее глазами, глазами ургашской чужеземки. Это было удивительно!
– Когда река течет по равнине, сложенной из мягких песков и ила, – попытался пояснить Юэ, – она часто меняет русло. Если это большая река, наводнения могут уносить целые селения. Приходится строить дамбы и каналы в такой долине. Поэтому пойма реки – это квадраты заболоченных полей, на которых выращивают рис и ставят дома на сваях, чтобы в случае подъема воды их не затопило.
Ее глаза были восхищенно устремлены на него.
– Я никогда не видела ничего подобного, – повторила она за ним. – Здесь, в Ургахе, просто не может быть разом столько воды: она замерзает.
– В Нижнем Утуне реки не замерзают никогда, – ответил Юэ. – Самое большое количество льда, которое я видел до сих пор, – это замерзшая лужа.
Ицхаль засмеялась, и ее смех эхом отразился от стен. Ему показалось – или глаза придворных устремлены на него… почти с ужасом?
Из коридора появился слуга в красном тюрбане и поманил его за собой. Он поклонился Ицхаль Тумгор изысканным поклоном:
– Благодарю вас, прекрасная госпожа.
– С вами оказалось очень приятно беседовать, господин эт-хайбэ, – любезно ответила она, одаряя его еще одной улыбкой.
Все еще под впечатлением от нее, Юэ шел по коридору с легкой улыбкой. И князь видел отблеск этой улыбки на его губах. Поэтому первое, что он сказал, было:
– Не советую вам обольщаться красотой моей сестры, господин эт-хайбэ. Ицхаль – умная, опасная и совершенно беспощадная ведьма.
Юэ почувствовал себя… глупым.
– Я не обольщаюсь, – сухо сказал он. Жрица, в конце концов, минимум на пятнадцать лет старше его.
– Тогда прошу вас. – Князь показал на разложенную на столе карту. За копию этой карты Юэ бы не колеблясь отправил на смерть десяток верных людей. Однако Ригванапади тоже не был дураком: часть карты была наспех замазана чем-то белым. – Как видите, перевал Тэмчиут находится в двух днях конного хода от нас. – Палец провел по дороге. – Перевал в этом месте представляет собой тропу, вырубленную в скале: с одной стороны – пропасть, с другой стороны – отвесные скалы. Таким образом, небольшое войско может здесь сдержать значительные силы.
– Есть ли другие пути?
– Да, еще два. Один – через верховья реки Лханны, и он почти непроходим из-за частых обвалов и осыпей, второй – на западе, на большой высоте, он большую часть года непроходим для конных.
– Есть ли какие-то сведения о количестве нападающих? – Юэ старался задавать спокойные, компетентные вопросы. Рядом с князем стоял высокий худой человек в странном одеянии, напонимающем панцирь черепахи, и Юэ мысленно определил его как военачальника. Человек этот посматривал на Юэ без всякого намека на дружелюбие.
– Пока наши лазутчики доложили о том, что у них не более тьмы, то есть, по-нашему, около десяти тысяч воинов.
– Это немного, – с облегчением сказал Юэ.
– Всего в северных степях, по нашим подсчетам, не менее ста тысяч воинов, – медленно сказал человек в панцире. Он говорил по-куаньлински с заметным акцентом. – И они способны появляться в мгновение ока.
Юэ представил себе бесконечные плоские равнины, по которым лавиной мчатся всадники, одетые в звериные шкуры… и промолчал.
– Я бы хотел, чтобы вы со своими воинами, – Ригванапади говорил, слегка растягивая слова, что придавало его тону оттенок высокомерной скуки, – были готовы выступить к перевалу, как только лазутчики дадут сигнал о приближении варваров. Мой военачальник Эхэ-Гэсэр, – князь кивнул на человека в панцире, – будет отвечать за то, чтобы перекрыть другие пути. Мы оба почти уверены, что варвары не пойдут напролом, а попытаются воспользоваться обходным путем, и туда придется основной удар. Поэтому каждый из двух других путей будут охранять десять тысяч воинов. Поскольку вас… гм… не так много, как я ожидал, Эхэ-Гэсэр даст вам подкрепление. Кроме того, еще двадцать тысяч воинов будут охранять подходы к столице на тот случай, если случится что-то непредвиденное.
– Сколько воинов мне дадут? – коротко спросил Юэ, отбросив околичности.
– Я полагаю, две тысячи воинов, – рыкнул Эхэ-Гэсэр.
– Прошу простить меня, но этого будет явно недостаточно, если ваши сведения точны и десять тысяч – или даже, возможно, гораздо больше! – варваров попытаются прорваться, – сказал Юэ, стараясь, чтоб голос не выдал его волнение. Он, конечно, ожидал того, что князь постарается сберечь своих людей и поставить куаньлинов на самый неприятный участок, но оставлять в столице двадцать тысяч воинов, чтобы оставить ему две, было просто глупо. Что ж, если учесть, что он, Юэ, должен в результате проиграть битву за Тэмчиут… все складывается как нельзя лучше. Меньше ненужной крови.
– Ваш император прислал вас сюда воевать, а не давать мне советы, – резко сказал князь, и по тому, как на его лбу набухла жила, Юэ понял, что властитель Ургаха обладает вспыльчивым нравом.
Однако Юэ уже не был тем застенчивым юношей, что не так давно покинул Нижний Утун. Вторая Южная война и груз ответственности изменили его. Он невозмутимо поклонился. Ему следует разозлить князя, и так, чтобы все запомнили их спор, который позднее и приведет к поражению. Юэ не сомневался, что Ригванапади терпеть не может, когда ему перечат.
– Я также полагаю, что мой господин, Владыка Срединной, Господин Шафрана, послал меня и моих людей сюда воевать, а не умирать понапрасну, – мягко ответил он.
После его слов в зале воцарилась мертвая тишина. Князь развернулся к нему, нервно раздувая ноздри.
– Вы, юноша, видимо, еще не бывали на настоящей войне, – презрительно отчеканил он. – Не бывает войны, в которой нет потерь. И если вы со своими людьми не готовы выполнять мои приказы, я отправлю вас обратно к вашему императору, не преминув ему высказать, что вместо помощи он прислал мне пять тысяч ни на что не годных трусов!
