Конь ткнулся ему в плечо, переступил передними ногами: садись, мол. Илуге одним махом взлетел ему на спину и они прыгнули, проваливаясь сквозь облака к стремительно приближавшейся земле…
…Илуге открыл глаза. Встал, покачнулся. Ему показалось, что он находится в шаманской юрте совершенно один. Все вокруг заливал белый слепящий свет.
«Аргол», – подумал Илуге и медленно двинулся туда, где, как ему помнилось, находился выход.
Щуря слезящиеся от яркого света глаза, он глядел на долину, на круг людей, которые что-то кричали, подбрасывая в воздух шапки. Рядом с юртой, косясь на них фиолетовым глазом, стоял его Аргол – белоснежную гриву лениво шевелил легкий ветерок, розовые ноздри выдыхали в воздух облачка пара.
– Аргол, – счастливо сказал Илуге, протянул к коню правую руку и прижался к нему. Ему все еще не верилось, что все это – не странный, удивительный, прекрасный сон.
– Илуге-е-е! – Из толпы вырвалась Нарьяна – легкая, гибкая, с сияющими глазами. Подбежала, улыбнулась сквозь слезы: – Я верила в тебя. Верила! Как ты? – и прижалась к его плечу.
Левому. Запоздало развернувшись, отпустив коня, он успел только подхватить ее. За спиной, или ему показалось, раздался хрустальный смешок. А на лице Нарьяны распускалась, остывая, пронзительная нечеловеческая улыбка, широко раскрытые глаза смотрели в безоблачное небо, голова запрокинулась…
Илуге упал на колени рядом с девушкой, что-то неверяще бормоча. По щекам потекли обжигающие слезы.
Воины, увидев, что происходит что-то неладное, притихли, пока не воцарилась полная тишина. И в этой тишине они услышали, как Илуге, захлебываясь слезами, кричит:
– Будь ты проклята!
Десять шаманов сидели в первом круге, ближе к огню. Одиннадцать вождей – во втором. Заарин Боо стоял в центре, лицо его было мрачным, как и лица остальных. После долгого молчания шаман неохотно заговорил:
– Тэнгэрин Утха закончено. Четверо испытуемых прошли под небом Эрлика и вернулись ни с чем. Еще двое заблудились в тумане, что окутывает Реку Слез, и я не знаю, сможем ли мы их отыскать. Трое вернулись с одним черным волосом, не будучи в состоянии пройти дальше. Еще двое умерли, приняв поцелуй Исмет Тишайшей. И только один из них выполнил все до конца. Небо избрало его.
– Кто даст мне гарантии, что, когда я отдам под его начало своих воинов охранять перевалы, на нас не нападут с тыла? – спросил вождь баяутов, Зелиху. – Избранник Неба – одно, а безопасность племени – другое. И потом, он из ургашей.
– Да, из ургашей, – поддержал баяута Сагаат. – А ургаши все колдуны. Он мог воспользоваться своим колдовством, чтобы выполнить Утха. Все видели, как он убил девку своим прикосновением! Это несправедливо!
– Никто не может воспользоваться колдовством, чтобы выполнить Утха, – сурово сказал Заарин Боо.
– Он слишком молод, – выкрикнул со своего места вождь ойратов – Кто поручится за него? Кто пойдет за ним?
Снова молчание – долгое, беспощадное, густое.
– Я, – наконец сказал Чиркен.
– Он отказался от ханства в твою пользу, – недоверчиво пожал плечами вождь ичелугов Кавдо. – Ты пытаешься отдать долг. Благородно, но неубедительно.
– Нет. – Чиркен тяжело, совсем по-дедовски, глянул исподлобья. – Я – хан. В первую очередь я думаю о том, что мое решение принесет племени.
– Кто еще согласен отдать своих воинов ургашу? – спросил Саагат.
– Я, – сказал Эрулен. На этом совете он присутствовал вместо своего брата, который неожиданно и некстати в эту зиму заболел.
– Готов подчиниться вашему бывшему рабу? – изумился ойрат.
– Орхой Великий избрал его, – коротко сказал Эрулен. – Сейчас Небо подтвердило этот выбор.
Поднялся Кухулен.
– Мое благословение с мальчиком. Он чист и силен. Я велю охоритам идти за ним. Духи павших требуют отмщения.
Удивленный гул прошел по рядам собравшихся.
– Мудрость Кухулена – моя мудрость, – размеренно прогудел вождь кхонгов Мэргэн, один из старейших вождей. – Я доверяю ему и словам моего Заарин Боо. Да будет исполнена воля Неба. Кхонги пойдут за ним.
– А мне понравилась та ургашка, что искала его, – сверкнул своей жутенькой улыбкой вождь уваров Цахо. – Мне понравилось, что мальчик прошел в Ургах, где целая армия потерпела поражение, и спас свою мать. Никаких колдунов не испугался. Может, он и колдун, но, сдается мне, хорошо иметь такого колдуна на своей стороне. Увары пойдут за ним.
– Да, дело, достойное угэрчи, – кивнул и вождь койцагов. – Хоть он и по рождению ургаш, а сердце у него степной закалки.
– Ну, если я к нему присоединюсь, – медленно проговорил вождь баутов Зелиху, – то могу ли надеяться, что мое племя пребудет под защитой небесного избранника?
– Об этом мы говорили в первую очередь, – проронил Заарин Боо.
– Тогда – да! – решительно кивнул Зелиху.
– Большинство вождей высказались. – Заарин Боо задумчиво поглаживал набалдашник своего посоха. – Остальные могут подумать до первых дней весны.
– А что тут думать? – буркнул новый вождь мегрелов, Сартак. – Если такое объединенное войско выступит против одного племени – шансов отбиться нет. Остается только согласиться, хоть и нет у меня к тому охоты.
– Раз так много вождей впервые за целый век согласны – это, верно, того стоит, – пожевал губами вождь ойратов. – А в набег пойдем – добычу поровну?
– Рановато еще об этом думать, – хмыкнул Кухулен.
Еще помолчали. Чиркен сидел серьезный, Кухулен, казалось, дремал, а Эрулен чему-то своему улыбался.
Посох Заарин Боо ударил.
– Да будет так.
