В глазах короля снова стали собираться кровавые слезы.
— Надеюсь, что так, — прошептал он дрожащим голосом. — Надеюсь, что так. — Он с трудом подавил рыдания.
Эшер про себя выругался. Глупец. Проклятый глупец. Я же хотел, чтобы он улыбнулся…
— Давай. — Поддерживая за плечи, он помог Гару сесть. — Обопрись о стену и посиди, пока не почувствуешь себя лучше. — Окинув взглядом комнату, он нахмурился. — И почему тут нет ни одного кресла?
— Мне не нужно кресло, — возразил Гар, скользя дюйм за дюймом по паркетному полу. Добравшись до стены, он прислонился к ней и застонал. — Чувствую себя прекрасно.
Эшер встал.
— Что-то не похоже. Выглядишь ты дерьмово.
Прикрыв глаза, Гар погрозил ему пальцем.
— Ну-ка, потише. Помни, с кем разговариваешь.
— Прости. По-королевски дерьмово.
Гар скривил губы в слабом подобии улыбки.
— Вот так-то лучше.
— Все еще больно?
— О, Эшер… — Гар открыл глаза. — Ты даже представить не можешь.
Он мог. Во всяком случае, приблизительно. Он слышал, как пронзительно кричал Гар. Видел, как беспомощно бился его друг в объятиях овладевшей им магической силы. Как истекал кровью, хоть и смеялся.
— Что ж… — произнес Эшер, растирая ладони. — И на сколько это? Навсегда? Я имею в виду, это теперь твоя жизнь? Ничего, кроме боли и крови?
Гар с усилием подтянул колени к груди и обнял их руками.
— Да.
— Но… нельзя же заниматься этим каждый день, — изумленно пробормотал Эшер. — Нельзя ежедневно вот так истекать кровью и истощать себя. Разве это можно выдержать?
Гар пожал плечами.
— Так поступал мой отец, и мой дед, и мой прадед. Так от начала времен жили все Заклинатели Погоды.
— Но ты не выдержишь!
— Должен выдержать. А какой у меня выбор? Сложить с себя обязанности и передать корону Конройду Джарралту? — У Гара даже лицо вытянулось. — Я на это не пойду. Кроме того, не каждый день. Не всегда. Насколько помню, отец делал перерывы и по два дня. Даже по три. Если дело было зимой. — Он улыбнулся воспоминаниям. — Зимой хорошо.
— Гар, зимой ничего не случается. А как насчет весны?
Улыбка померкла, Гар нахмурился и уткнулся в колени.
— Ох, весна. Весной… не так хорошо.
— Глупец, весна тебя убьет, ведь то, что мы делали сегодня — только проба!
Гар покачал головой:
— Не убьет. Ты забываешь, это было не обычное заклинание. Сегодня я вызвал дождь надо всем королевством — от края до края, а так обычно не делается. Даже весной. Тебе не о чем беспокоиться. Я себя прекрасно чувствую. — Он поднес ладонь к его лицу и, слегка кривясь, посмотрел на пальцы. — Видишь. Боль почти прошла.
Эшер фыркнул.
— Ты можешь тыкать их мне в глаза сколько угодно, но хоть себя не обманывай. Гар…
Вытянутые пальцы сжались в кулак.
— Не надо. — Ледяной взгляд Гара смягчился, кулак разжался, пальцы снова задрожали. — Я такой, какой есть, Эшер. Только для одной цели и рожден. Изменить этого ты не можешь.
Эшер топнул ногой в паркетный полированный пол.
— Ладно, — проворчал он. — Если ты так считаешь. Ты король.
— Да, — подтвердил Гар. — Я — король. — В его голосе, кроме боли и усталости, зазвучало удовлетворение. — И сейчас король говорит, что пора идти домой.
— Как только сотру с тебя оставшуюся кровь. Выглядишь, как ученик палача. — Взгляд его упал на стоящий в Палате шкаф. Он подошел к нему, открыл дверцы и обнаружил внутри стопку мягких, чистых тряпок, чашку и закрытую бутыль. Эшер оглянулся. — Твой отец, похоже, относился к делу серьезно.
— Или Дурм, — предположил Гар. — Давай все сюда.
— Воды нет.
Гар улыбнулся:
— Дай мне чашку. О воде я позабочусь.
Эшер подал чашку и сел на пол возле Гара, скрестив ноги. Тот закрыл глаза, простер руку над пустой посудиной и что-то прошептал. Между ладонью и краями чашки полыхнула голубая вспышка. Гар сморщился, борясь с новой болью. Голубое свечение померцало и угасло, а чашка начала наполняться водой, словно со дна ее забил невидимый крохотный родничок.
Эшер рассмеялся:
— Как ты это сделал?
Король протянул ему чашку.
— Ты в самом деле хочешь знать?
Эшер вдруг вспомнил, кто он есть, где находится и каково наказание за подобные вопросы.
— Не хочу.
— Ладно. Потом расскажу. Честно говоря, мне будет легче, если я с кем-нибудь поговорю. Пока Дурм… нездоров, беседовать мне не с кем.
Эшер опустил кончики пальцев в воду. Она была теплой. Намочив кусок ткани и отжав его, он поинтересовался:
— А Холз?
Гар покачал головой.
— С Холзом я говорить не могу. По крайней мере об этом. С ним невозможно говорить о магии. Как и с любым другим из них.
Эшер с тряпкой в руке потянулся к его лицу.
— Думаю, ты прав.
— Холз, конечно, священнослужитель, но он еще и член Тайного Совета, и друг Джарралта, — объяснил Гар, пока Эшер протирал его лицо. — Друг всех знатных доранцев. Если возникнет малейшее сомнение в моих способностях…
Эшер вздохнул:
— Понимаю. Прощай, король Гар, добро пожаловать, король Конройд. — Ухмыльнувшись, он зубами откупорил бутыль, взятую из шкафа. Едкий, щиплющий глаза запах наполнил помещение. Эшер сплюнул пробковые крошки на пол и сморщился.
— Я это пить не буду, — заявил Гар.
Эшер понимающе хмыкнул.
— Одна из отрав Никса. По запаху напоминает зелье, которым он потчевал меня после Вествейлинга. Твой отец хранил его здесь не просто так. — Он протянул бутыль Гару. — Попробуй. Конечно, ты сейчас настолько слаб, что я могу просто зажать тебе нос и залить эту дрянь в глотку, но, полагаю, это уронит твое достоинство. Как-никак, ты король и все такое.
Сердито глядя на Эшера, Гар протянул руку за бутылью.
— Не знаю когда и не знаю как, но, клянусь, я проделаю то же самое с тобой.
Эшер улыбнулся.
— Конечно, конечно. Помни, всего один глоток. Мы понятия не имеем, как действует это зелье.
Гар глотнул. Подавился. Слепо протянул бутыль Эшеру и зажал рот окровавленной тряпкой.
— А после того, как ты нахлебаешься этой отравы, — прохрипел он, задыхаясь, — я и Никса заставлю ее глотать.
Закупорив бутыль, Эшер внимательно осмотрел друга. Какая бы гадость ни входила в состав снадобья Никса, она творила чудеса. Щеки Гара порозовели, руки перестали дрожать.
