После этого Нейв наблюдал, как кружит, отдавая приказы легионерам, вокруг сторожки Селимус. Король Моргравии хотел быть уверенным, что без его разрешения ни одна душа, даже сама королева, не попадет в сторожку. Наконец дворец погрузился в сон, естественно, кроме слуг, занятых последними приготовлениями к предстоящему отъезду.
Нейв отправился в лесок, в котором они с Финчем провели столько счастливых часов. И даже нашел место, где они спали ночью и где Финч предсказал смерть Ромена Корелди. Пес лежал там, положив голову на огромные лапы, потом заскулил, не зная, как иначе выразить непереносимую боль, вызванную потерей мальчика, которого он так полюбил и который отдал жизнь ради того, чтобы враг оказался уничтожен, и все в этом мире стало прекрасно.
Похоже, Чаща услышал его, потому что в голове у него вдруг раздался голос:
Нейв.
Расмус, — громко отозвался пес.
Мы обещали Спасителю Финчу, что поможем Уилу Тирску, — сказала птица.
Нейв ждал, низко опустив голову. Он больше не хотел никаких инструкций.
Иди в Аргорн, — сказал Расмус. — Найди герцога Фелроти и верни его в Перлис, там он встретится с Фарроу.
А потом?
Они знают, что делать. Отправляйся сейчас же. Чаща переправит тебя.
Нейв закрыл канал, слишком опечаленный, чтобы спрашивать, как случилось, что Финч умер. Вскоре он уже бежал сквозь ночную мглу в сторону Моргравии.
Глава 39
Опустив голову на колени, Уил сидел на холодном полу одной из камер тюрьмы Стоунхарта. Несколькими мгновениями ранее он обратился к Шарру, умоляя бога защитить Валентину, исцелить Элспит, вернуть человеческий облик Лотрину, принять к себе на вечную жизнь Илену и Элида, Финча и Герина. Список становился все длиннее и длиннее, и Уил прекратил свою молитву. Сколько еще жизней потеряно или разрушено по вине Селимуса? Гнев нарастал еще и из-за того, что, находясь в тюрьме, он был бессилен что-то предпринять, оставалось лишь ждать, когда дар Миррен нанесет последний удар, и надеяться, что Аремис выполнит обещание.
Так, в полной тишине, он и сидел, желая, чтобы поскорее пришли стражники и увели его на казнь. Внезапно Уил почувствовал, что с его телом происходит что-то странное, затем по камере разлилось голубое мерцание, заставившее его поднять голову. Он узнал эти ощущения — то была магическая связь с Чащей.
— Финч, — прошептал Уил, когда из сияния возник человеческий силуэт, и он увидел своего юного друга.
Здравствуй, Уил, — раздался у него в голове голос мальчика.
— Ты жив?
Не так, как ты себе это представляешь.
— Значит, ты умер во время сражения с Рашлином?
Уил, — мягко перебил его Финч. — Я не могу с тобой долго разговаривать.
— Что от меня требуется?
Просто доверься мне.
— А делать я что должен?
Идти по Мосту Душ.
* * *
После визита Финча Уил почувствовал себя гораздо лучше. Ему стало легче и спокойнее, когда он увидел своего друга и услышал его уверенный голос. Финч настаивал, чтобы Уил доверял ему, а разве мог он поступить иначе? Но это было все, что сказал мальчик, ну еще вроде бы пообещал, что Мост Душ спасет ему жизнь. Теперь Уилу больше ничего не оставалось делать, как повторять имя друга. Откровенно говоря, Уил не верил, что из этой камеры можно убежать или что его предназначение — стать королем Моргравии. Он, конечно, допускал такой поворот событий. Уил ценил попытки Финча успокоить его, но сам сейчас думал лишь о смерти, реальной смерти. После удара меча Аремиса возврата к жизни не будет.
Уил осмотрелся, дотронулся до холодного камня. Не так давно Стоунхарт был его домом. Здесь его окружала любовь Магнуса и безопасность, которую давал титул генерала. Он вспомнил, что замок был любимым местом игр двух мальчиков — рыжеволосого и белокурого. Обоих сейчас нет в живых. Как весело им было вместе. Уил вспомнил обещание, данное ими друг другу у озера: всегда сражаться бок о бок. Не пришлось. Теперь Стоунхарт больше не казался дружелюбным, а замок стал логовом врага, и его холодные стены в ближайшее время дважды станут свидетелями его смерти.
Взгляд Уила бесцельно блуждал по камере в тусклом свете факела. Неожиданно он увидел надпись на одном из камней, составляющих пол камеры. Она гласила: Отомсти за меня, Уил. У него заныло сердце. Круг замкнулся. Это, несомненно, дело рук Миррен, достаточно настрадавшейся в этой камере много лет назад. Даже сейчас, спустя годы, Уила тронула ее жалобная мольба.
Он ненавидел Селимуса за то, что тот стал причиной стольких страданий.
Внезапно Уил услышал, что кто-то приближается к камере. Такая поступь могла быть только у одного человека. Уил отвернулся, чтобы не видеть короля Селимуса, радующегося поражению своего соперника.
Лайрик сообщил ему, что Валентина придумала, как оправдать появление Кайлеха в Верриле. В ответ Уил лишь покачал головой, отказываясь от этой идеи. Он не собирался оправдываться.
Вскоре Уил узнал причину ночного визита короля.
— Скажите мне, король Кайлех, с благими ли намерениями вы приехали в Бриавель без приглашения? — Селимус тихо засмеялся, отряхивая пыль со своего костюма. — Понимаете, королева думает, что вы хотели объединить с ней усилия и организовать в мою честь что-то вроде празднества. — Он покачал головой с притворным смущением. — Как это приятно!
— Я бы не стал планировать для тебя никаких празднеств, кроме похорон, Селимус, — не без удовольствия заявил Уил.
Король рассмеялся с искренним восторгом и радостно потер руки. Как хорошо, что горец ведет себя так вызывающе, ведь теперь его можно казнить с чистой совестью. Правда, сам он считал совесть качеством совершенно ненужным.
— Вы явно хотите умереть, мой друг. Выходит, Валентина просто пыталась вас спасти.
— Спасибо ей за великодушие, — сказал Уил. — Но я хочу увидеть, как ты горишь в вечном пламени Шарра. Там мы и поквитаемся, Селимус… если не раньше.
Король Моргравии посмотрел на него вопрошающе, не понимая, что Кайлех хотел этим сказать, но Уил не был расположен вдаваться в подробности. Селимус ослепительно улыбнулся.
— Кстати, могу я что-нибудь для вас сделать? — спросил он.
— Да. Сделай это сам.
— Не понял.
— Ты меня слышал. Убей меня собственноручно.
Селимус неодобрительно фыркнул.
— Я могу промахнуться и просто вас ранить. А это так болезненно.
— Ничего, я рискну. Позволь мне почувствовать острие твоего клинка.
Селимус рассмеялся и кивнул.
— Ладно. Посмотрим, какое настроение будет у меня завтра. Спите спокойно, ваше величество, — сказал он и вышел из камеры, продолжая ухмыляться.
