Услышав шуточки, которые отпускали его воины, прайм-офицер недовольно поморщился: отряд проезжал мимо небольшого виноградника, где работали женщины. Однако сегодня у Кайруса было слишком хорошее настроение, чтобы распекать своих бойцов. У него самого при виде этих женщин возникали совсем иные мысли. Женщины собирают виноград, из которого получается восхитительное, густое вино. И благородные господа, которые погнушались бы этими женщинами, будут пить его на пирах, когда подают сладкое. Судя по всему, в этом году хороший урожай. Кайрус любил тонкие сорта, ценил солнечную шелковистость золотистого «Сирикса», но всем предпочитал крепкие красные вина с их полнокровным великолепием. Именно такого вина жаждало сейчас все его существо. Во Дворце, в его личных апартаментах, хранится роскошный «Мориетт» — жаль, что его запас понемногу истощается. Кайрус представил, как сидит, расслабившись, в своем любимом кресле… возможно, у камина, потому что ночи становятся холодными… и почти ощутил во рту бархатистый вкус.
— Думаю, нам стоит поторопиться в Бревис, офицер, — его мечтания прервал голос Херека. — Погода разгулялась, а значит, у нас все шансы к завтрашнему вечеру добраться до окрестных деревень… Может, даже до Шервина доедем. А утром встанем, час-другой — и мы дома.
В каждой фразе Херека звучал вопрос. Последнее слово, так или иначе — за прайм-офицером. А прайм-офицера звал «Мориетт».
— Идет. Передай ребятам, чтобы ехали быстрее. Если мы собрались добраться до Бревиса, то лучше оказаться там до темноты.
Херек понял. Бревис — маленькая деревенька, прелестная, точно картинка — стояла на краю Великого Леса. На карте Лес напоминал отпечаток огромной пятерни, а деревенька точно прилепилась к ногтю одного из ее пальцев. Ни один из жителей Таллинора, как бы он ни был смел, не мог чувствовать себя в этом лесу спокойно, а лошади, даже самые смирные, становились норовистыми и упрямыми — особенно если всадника заставала в таинственном лесу темнота.
С пригорка, где остановились Кайрус и двое его помощников, деревенька была видна как на ладони. Вокруг расстилались невероятной красоты луга, заросшие лавандой, которая славилась на все Королевство. Во всех домах знати, на всех этажах можно было увидеть пучки сухих ароматных трав, которые доставляли именно из этих мест. Сразу за деревней начиналась юго-западная оконечность Великого Леса. До деревни оставалось две мили, но Кайрус решил остановиться и разбить лагерь.
— Вон там, офицер, — сказал Херек, указывая на небольшую ложбинку. Кайрус зорко огляделся.
— Ты прав, лучшего места нам не найти. Едем, пока не стемнело.
И он направился к ложбинке, а Ройс, второй его помощник, махнул рукой, делая воинам знак следовать за ними.
К тому времени, когда небо развернуло свою мантию цвета заката над Бревисом и в воздухе повеяло ночной прохладой, лагерь был уже разбит, а между палатками танцевали огни костров. Прайм-офицер приказал выдать своим людям эля, чем привел их в восторг. Само собой, первый тост был за здоровье командира. Кайрус обходил костры и благосклонно кивал в ответ. Преданность этих людей была для него превыше всего, и он не жалел сил, чтобы они ни в чем не нуждались. В подчинении прайм-офицера не было ни одного человека, в чьей верности он мог бы усомниться.
Один из маркитантов подошел к прайм-офицеру и протянул ему кружку с элем.
— Сегодня я не пью, — улыбнулся Кайрус. — Но… спасибо.
Завтра ему понадобится свежая голова. К тому же… как можно пить эль, когда «Мориетт» так близко? Лучше немного подождать.
Маркитант пожал плечами и, прихрамывая, отправился к ближайшему костру. Кайрус слышал, как он пробормотал себе под нос «другим больше достанется», снова улыбнулся, и его взгляд остановился на офицере, который его сопровождал.
— Давай, Ройс. Думаю, самое время спеть.
И Кайрус жестом пригласил его в центр круга, образованного маленькими костерками.
Воины подбадривали Ройса, хлопая в ладоши. Наконец, тот одним духом осушил кружку и сунул ее кому-то. В руках откуда-то появилась лютня. В это время Херек подошел к Кайрусу и отсалютовал.
— Да, Херек? — прайм-офицер поднял голову.
— Все спокойно. Четверо в дозоре, по одному на сторону, смена караула каждый час.
— Отлично, Херек. А теперь расслабься и выпей эля. А то постоянно настороже… начинаешь дергаться по поводу и без повода.
— Э-э-э… Слушаюсь, капитан. Спасибо.
Херек неуклюже отсалютовал для порядка и отправился на поиски эля.
Кайрус привалился к скатке. Он не спешил засыпать, однако сытость растекалась по телу приятным расслабляющим теплом. Голос у Ройса был чудесный, а сегодня офицер был в ударе, и не только из-за того, что выпил эля. Не так давно он женился и с нетерпением ждал встречи с молодой женой. Весь вечер он пел о красивых женщинах и тех усладах, которые они обещают, пил, снова пел, а с ним и остальные, пока все не погрузились в сон.
А они не так много выпили, с удивлением отметил Кайрус. Но, скорее всего, люди просто устали, вот их и разморило. Ладно, что ни делается, все к лучшему. Раньше легли — значит, раньше встанут… и можно будет отправляться в путь с рассветом.
Что касается Ройса, то он все никак не мог успокоиться. Один из дозорных зевал не переставая, и офицер подошел к нему.
— Будет тебе маяться, Корк. Ложись, а я за тебя покараулю.
Ответом ему была сонная улыбка, которая тут же сменилась зевком. Ройс поймал взгляд Херека и жестом показал, что займет пост на севере. Херек кивнул. Он тоже едва держался на ногах, но его подчиненные даже не пытались проявлять должную бдительность. Странно.
Небо затянулось тучами, луна скрылась. К полуночи все ратники, подвыпившие и счастливые, уже спали, и над поляной раздавался радостный храп.
Только Кайрус сохранил голову ясной. Он тоже спал, но, как всегда, чутко.
На всякий случай незваные гости подождали еще час. Надо было убедиться, что снадобье, подмешанное в эль, подействовало. Потом из темноты беззвучно выскользнули тени. Кайрус услышал во сне негромкий крик совы, но не насторожился и лишь перевернулся с боку на бок. В этот миг четверым его часовым перерезали горло, и их кровь залила холодную от росы траву.
Офицер очнулся слишком поздно. Он едва успел вскочить, когда острие одного кинжала уперлось ему в грудь, ледяное лезвие другого — к кадыку, а крепкая мясистая ладонь закрыла ему рот. Несколько мгновений он вырывался, не понимая, почему никто не просыпается от шума. Что-то булькнуло, невидимый противник отвел руку и тут же прижал к лицу Кайруса тряпицу, пропитанную какой-то сильно пахнущей жидкостью. Тело прайм-офицера обмякло, и он повис на руках нападающих.
Кайруса завернули в одеяло, под которым он спал и, больше не таясь, потащили к лесу, где его лицом вниз бросили на спину лошади и привязали. Спешить было некуда: королевские ратники будут спать очень долго, хотят они того или нет… а четверо дозорных не проснутся уже никогда.
