— Уведите их, — приказал Норриш. — Пусть погостят в башне, а потом послушаем их байки.
Все это время Меркуд не произносил ни слова. Тор собрался с духом и снова посмотрел на старика, изобразив на лице что-то вроде смиренной мольбы. Лекарь выдержал паузу.
— У тебя на плече сидела хищная птица — или мне показалось?
— Э-э-э… вы не ошиблись, почтенный.
— Понятно. И как зовут твоего ручного ястреба?
Тор хотел объяснить, что это сокол, но сдержался.
— Клут.
Лицо лекаря перекосилось, словно Тор отвесил ему крепкую оплеуху.
— Ты сказал «Клут»? — похоже, старик был искренне удивлен.
— Да…. Он улетел в лес — испугался. Столько народу…
— А кто дал ему имя? — в голосе Меркуда слышалось напряжение.
Странно: с чего это старик так прицепился к имени сокола… Предупреждение Клута Тор не забыл.
— Понимаете… Когда я был маленьким, мама часто пела мне песенку про Клута, который… ну, в общем, в честь него я и назвал птицу.
Оставалось только надеяться, что Меркуд примет это за правду.
Лекарь прищурился и долгим взглядом посмотрел юноше в глаза, затем кивнул.
— Итак, Лорис… прошу прощения, Ваше величество… позвольте представить Торкина Гинта, моего нового ученика. Не сомневаюсь, вы уже поняли, что это он… Торкин, это твой король, — ледяным тоном добавил старик.
— Ваше величество…
Тор низко поклонился, потом вспомнил, как делали остальные, и опустился на одно колено.
— Пламя подземелий! — король развел руками. — Как я понимаю, это не последняя неожиданность на сегодня. Мне уже прожужжали про тебя все уши, юный Гинт. С прайм-офицером вы уже успели подружиться?
— Да, Ваше величество, — ответил за юношу Кайрус. — Если бы не Торкин Гиит, я поливал бы своей кровью траву в Сердце Лесов.
Встань, мальчик. Дай мне на тебя посмотреть. Едва Лорис увидел прайм-офицера, его тревога исчезла, уступив место живому любопытству. К тому же короля всегда забавляло, когда Меркуд начинал волноваться… а сейчас лекарь чувствовал себя слегка неуютно.
— Ну что, Меркуд? Сколько было разговоров… И вот он здесь, жив и здоров.
— Что тут произошло? Как вы оба здесь оказались? Казалось, лекарю не важны ответы: он спрашивал и спрашивал.
— Кай… ой… уважаемый прайм-офицер предложил мне ехать с ним в Тал. Сначала я отказался, но потом передумал, догнал его и… э-э-э… мне пришлось вмешаться…
Тор пытался перебороть смущение. Меркуд не может открыть, что следил за его передвижениями при помощи волшебства — по крайней мере, при этих людях. Но позже учитель потребует с ученика объяснений.
Король застонал:
— Какая разница, Меркуд? Он здесь, прайм-офицер здесь, оба живы…
В этот миг Клут вернулся на плечо Тора. Как будто не мог выбрать более удачного момента!..
— А птица? — тут же спросил лекарь.
— Лучший охотничий сокол во всем Таллиноре, почтенный Меркуд! — вмешался Кайрус. — Мальчик у меня на глазах выиграл ее в хари — мы как раз сидели в «Пустом кубке». Такая удача… Все, кто там сидел, чуть не умерли от зависти. Здорово ты их сделал, Тор!
— Еще бы! — юноша чувствовал себя утопающим, которому неожиданно кинули веревку. — Это было как раз перед отъездом. Самое смешное, я не представлял, что делать с этой птицей… но мы друг другу понравились,-он с нежностью почесал соколу шейку. — Я вообще не знаю, зачем тогда стал играть.
Он уже почувствовал прилив вдохновения и врал с совершенно невозмутимым видом.
— Пить надо было меньше, парень! — Кайрус рассмеялся, а вслед за ним и король. — Но как ты играл! Ох! Это надо было видеть.
— Хари — это очень увлекательно, — сказал Лорис, с наслаждением глядя, как у Меркуда от гнева топорщатся усы. — Но тебе лучше забыть об азартных играх и сосредоточиться на учебе.
— Я так и сделаю, Ваше величество. Обещаю.
— Отлично, — лицо Лориса мгновенно стало строгим. — Как ты себя чувствуешь, Кайрус? Расскажешь мне про свое таинственное исчезновение?
— Конечно, государь. Только давайте присядем.
Кайрус кивнул в сторону ближайшего дуба и первым опустился на толстый корень. Офицеру не понадобилось много времени, чтобы рассказать обо всем, что произошло — начиная с расправы над Клутом на рыночной площади. Тор отметил что Кайрус был осторожен и не упоминал имен. А когда офицер как бы невзначай бросил, что пропавшего калеку видели у городских ворот, едва передвигающим ноги, юноша преисполнился благодарности.
— Боюсь, он умер, не пройдя и лиги, — смело добавил он.
Остальные кивнули, изображая равнодушие. Клут фыркнул. Но это слышал лишь Тор.
«Здесь должна быть какая-то связь, Нанак!»
Нанак, Хранитель Паладинов, никогда не бросал слов на ветер. Меркуд только что предположил, что Клут-брокен, Второй Паладин, снова возродился в Хаттене как раз в то время, когда Торкин Гинт — единственный, кто мог быть отмечен печатью Триединства, — прибыл в город. Сам Нанак пока предпочитал не высказываться по этому поводу.
«Я очень хотел бы верить, что Паладины не умирают, Меркуд. Но увы, это не совсем так… Говоришь, сокол?»
«Нанак, подумай! „Клут" — такое имя встречается только у брокенов. И то очень редко. Никому в Таллиноре и в голову не придет называть своего сына Клутом. Значит, детская песенка, которую якобы пела Тору мать — выдумка. Я тоже этого не понимаю, но многое ли в нашей жизни можно объяснить? Ты так высмеивал меня, когда я впервые заикнулся о Кайрусе. Теперь ты видишь, друг мой, что это не совпадение? Этот Клут — Паладин, как и прайм-офицер Кайрус».
Меркуд смолк. Он ждал ответа- возражений, попыток спорить… Но Нанак молчал, и Меркуд продолжал размышлять.
«На самом деле, меня смущает только одно. Когда и почему Клут превратился в эту чудную птицу».
«Почему „чудную"?» — наконец-то отозвался Нанак.
«О… Сам не знаю. Похоже, они с мальчиком общаются. Я бы не стал клясться, но они работают в паре. Правда, подслушать их разговор мне не удалось. Я использовал все уловки, которые знаю, но так ничего и не услышал. Может быть, у меня разыгралось воображение… но, во имя Света! Ты только подумай. Клут и Кайрус вернулись, чтобы стать защитниками Тора… Это еще одно доказательство того, что Тор и есть Тот Самый».
Нанак чувствовал, как сердце забилось чаще. Никому на свете Паладины не были так близки, как ему. И всякий раз, когда приходила весть, что еще один из них пал от чар Орлака, его дух слабел. Совсем недавно он плакал, когда исчез Саллементро. Еще одна смерть, еще одна рана в сердце… Но Нанак держался. Он находил в себе силы, продолжал подбадривать уцелевших и наставлять их.
