— Вам повезло, Инквизитор Гот… э-э-э… если можно так выразиться, — лекарь дрожал от страха, как в лихорадке. — Еще немного — и кровотечение было бы не остановить. Какое-то время слабость… будет оставаться. Но ваша жизнь вне опасности.
Он закончил и начал суетливо собирать инструменты.
— А мой…
— С этим уже ничего не сделать, — тут же перебил его лекарь. Напряжение, которое охватило его с тех пор, как он оказался в этой комнате, росло и росло. С человеком, лежащим перед ним, было страшно даже находиться рядом: все знали, что он убивает и не испытывает угрызений совести. Однако за его спасение хорошо заплатили. Дело было сделано, оставалось только собраться и быстро уйти. И тут лекарь сорвался.
— Вы больше не сможете иметь детей, — слова сами вылетали изо рта, и он не мог остановиться. — И вам придется мочиться, как женщине.
Гот почувствовал, как ярость охватывает его. Они ответят за это — и девка, и ее сообщник, кем бы они ни были, и как бы ни был силен ублюдок, который его изувечил. Он их найдет и убьет. Забыв о слабости, Гот вскочил, схватил обливающегося потом лекаря за горло и сжал так, что тот начал судорожно хватать ртом воздух.
— Если ты хоть слово скажешь кому-нибудь о том, что здесь видел, я разрежу тебя на мелкие кусочки. Но сначала сделаю то же самое с твоей семьей — у тебя на глазах. И всех скормлю бездомным собакам. Если не ошибаюсь, у тебя хорошенькая женушка? И две дочки-красавицы?
Доктор смотрел в два черных отверстия — зрачки своего недавнего пациента — и не видел ничего, кроме безумия. Потом он почувствовал, как мочевой пузырь сам собой опорожняется, и пальцы Инквизитора разжались.
— Мне нечего рассказывать, сударь, — прохрипел врач, надеясь, что на этот раз правильно подобрал слова.
Однако во взгляде Гота не было ничего, что могло бы успокоить его смертельный ужас.
— Ступай, лекарь, и найди себе чистые штаны. Мой человек там?
Снадобье, кажется, наконец-то начинало действовать, и Инквизитора клонило в сон. Однако ему было необходимо немного продержаться. Он увидел, как лекарь робко кивнул.
— Скажи ему, чтобы немедленно зашел. И помни о своем обещании, поскольку я свое слово держу.
Лекарь бросился за дверь. Через несколько секунд человек в одежде инквизитора появился в комнате и низко поклонился, выражая готовность слушать и повиноваться. Гот узнал Руса.
— Те люди, что принесли меня сюда… Ты знаешь, кто они? Сколько их?
— Да, господин, — Рус кивнул. — Их четверо. Это семья Хоррисов. Родители уложили вас в постель, а сына отправили за лекарем. Нянька оставалась в доме. Они ждут вашего решения.
Рус не тратил слов. Он знал, что главу Инквизиции лучше не раздражать.
Гот облегченно вздохнул.
— Молодец. Убей всех, включая врача и его семью. Сделай это немедленно и не оставляй следов.
Глава 14
Клук Саксен
Соррель услышала смех Элиссандры, который доносился с небольшой поляны рядом с лагерем. Они только что остановились на привал в северной части Великого Леса, похожего на огромное чернильное пятно, которое медленно расплывалось по карте Королевства.
Когда юный Церис подбежал к повозке, в которую впрягли Кетая, и сообщил, что Зоррос решил сделать остановку, травница удивилась. Как и большинство жителей Таллинора, она относилась к Великому Лесу — который, как говорят, был заколдован — с почтением, но в отличие от них, без страха. Однако останавливаться здесь на ночь, а может быть, и не на одну… При этой мысли Соррели становилось неуютно. Лес — Великий Лес — это особый мир, живущий своей жизнью. Но бродяги-циркачи, с которыми ее свела судьба, кажется, не придавали этому значения.
Фургоны уже пятились, выстраиваясь в линию, а Зоррос распрягал лошадей спокойно, словно на постоялом дворе. Соррель решила не отставать. Боги защищали ее не одну сотню лет не для того, чтобы лишить ее жизни, не дав завершить работу. И нечего беспокоиться.
Теперь над огнем тихо булькала похлебка. Старая женщина позволила себе ненадолго сбросить груз тревог и, привалившись к старому дереву, стала вспоминать последние дни.
В ту ужасную ночь в Фрэгтлшемском Доле ей не сразу удалось догнать цирк. Поле, где стояли шатры, уже опустело, и лишь огни фонарей, покачиваясь на его фургонах, исчезали вдалеке. Бранясь и кляня свою неудачу, Соррель принялась понукать Кетая, но ослик решил бежать так, как считал нужным. Старушке потребовалось немало времени, прежде чем она догнала караван. Элисса ехала в одной из повозок, крепко прижавшись к Саксену. Появление Соррели никого не удивило.
Она сразу же заметила, что лицо Элиссы заливает нездоровая бледность, а взгляд затуманен. Неужели девочке дали сонную настойку? Старушка уже была готова устроить Саксену хорошую взбучку, но прежде, чем она открыла рот, клук объяснил, что девушке никак не оправиться после побоев. Ее состояние беспокоило Саксена: он знал, что Зоррос не намерен останавливать караван и поедет всю ночь, чтобы оказаться как можно дальше от Фрэгглшемского Дола.
Оставалось только одно: осмотреть Элиссу прямо на ходу. Клук и Соррель уложили девушку в фургоне, потом Саксен снова взялся за вожжи. Убедившись в отсутствии посторонних глаз, Соррель раздела свою подопечную. То, что предстало ее взгляду, могло ужаснуть кого угодно. Даже жидкого дрожащего света свечи было достаточно, чтобы понять: над девушкой надругались самым жестоким образом. Соррели потребовался не один день, прежде чем ее неустанными заботами Элиссандра пошла на поправку. У нее начался жар, она дрожала и бредила, а потом забывалась тяжелым сном, но то и дело вскрикивала.
Соррель промыла самые скверные царапины и ссадины, на синяки наложила теплые припарки. Но внутренние раны исцелить было куда труднее, и старушке потребовалось все ее знание трав. Помимо всего прочего, Элиссе приходилось пить мерзкий черный настой, чтобы выгнать ненавистное семя Гота. К счастью, вскоре у Элиссы пошла женская кровь. После этого в ее теле словно что-то переродилось, и девушка стала быстро выздоравливать.
Соррель отметила, что дружба Элиссы с Саксеном стала крепче. Клук не волочился за девушкой, как ей вначале казалось — его чувства были скорее отцовскими. Все-таки хорошо, что он появился в их жизни. Этот человек был умен, умел пошутить, и Соррель получала от бесед с ним не меньше удовольствия, чем Элисса.
Это Саксен посоветовал двигаться с караваном на северо-запад, чтобы как можно дольше оставаться с цирком — пока не придет время расстаться, чтобы отправиться еще дальше на север, в Илдагарт.
Соррель снова помешала в котле. Похлебка почти сварилась… Она оглянулась на голос Элиссы: девушка сидела у дерева, беспокойно ерзая, а Церис, глотатель змей, показывал ей свое искусство. Обрывки их разговоров долетали до Сор-рели. Потом старушка улыбнулась: Элисса взвизгнула, когда ее новый друг извлек из мешка, лежавшего между ними, ярко-зеленую змею.
