Девушка чуть не закричала, заметив в полумраке человека. Ей следовало бы узнать Саксена по походке. Но сейчас весь мир стал неузнаваемым.
Элисса закончила умывание и надела повседневное платье. В ее косы уже были аккуратно заплетены ленты. Этот привычный риуал должен был бы вернуть присутствие духа, но Элиссе стало только хуже.
Теперь она знала: именно Тора она видела прошлой ночью. Да, несомненно. И именно Тор пытался заговорить с ней мысленно, когда она сидела в библиотеке. Смятение, гнев, страх… их брожение, их назревающий мятеж лишал Элиссу последних сил.
Голос девочки-послушницы вернул ее к реальности. Старейшина Айрис ждала Элиссу в своей студии.
Во дворе Элисса снова столкнулась с Саксеном. Приблизившись, клук сунул ей в руку клочок пергамента, сжал ее пальцы и быстро заковылял прочь. Девушка остановилась, хотела окликнуть … но передумала. Она прочтет записку позже, когда будет время. Тем более что юная послушница произнесла слово «немедленно», а такие слова в Академии попусту не говорились.
Однако Элисса напрасно беспокоилась: в студии ее ожидал теплый прием. Старейшина Айрис любила девушку за искреннюю преданность Академии. Что ни говори, а сомнений быть не может: Элисса станет Старейшиной гораздо раньше остальных послушниц. Из нее получится великолепная наставница, пример для младших. Достаточно посмотреть, как она кланяется. Почтительно, но в то же время — сколько достоинства! В ней есть что-то… Старейшина попыталась подобрать подходящее слово. Что-то царственное. Да, лучше не скажешь.
— Проходи, девочка моя, садись. Ты хорошо себя чувствуешь? За завтраком я тебя не видела.
— Все в порядке, Старейшина Айрис. Простите, я просто…
— Снова заснула в библиотеке? — старушка лукаво улыбнулась.
Элисса кивнула. Интересно, откуда она знает?
— Как я понимаю, ты уже встретилась с нашим почтенным гостем. И оказалось, что вы с ним старые знакомые, верно? Мы очень мало знаем о твоем прошлом, но у меня нет ни малейшего желания устраивать тебе допрос. Правда, уважаемый лекарь недавно ко мне заглянул.
— Ох… По правде сказать, я так смутилась, что сразу сбежала… — Элисса постаралась произнести это так небрежно, как только можно. — И что он сказал?
— На самом деле — почти ничего. Он упомянул, что вы с ним выросли в соседних деревнях. Ты на одном берегу, он- на другом. Его деревня называлась Гладкий Луг, твоя — Пустошная Топь…
Старейшина Айрис рассмеялась. Вот уж чего Элисса от нее не ожидала!
— Почтенный Гинт сказал, что ты частенько над ним подшучивала, когда вы были детьми…
Девушка заставила себя изобразить нечто вроде светлой улыбки.
— … Думаю, вам есть о чем вспомнить, о чем поговорить.
— Старейшина Айрис, — перебила Элисса. — Мы с Тором не виделись много лет, а из того, что было в детстве, я почти ничего не помню. Я его-то еле узнала.
— Не скромничай. Ни у кого в Академии нет такой памяти, как у тебя. Не сомневаюсь, ты помнишь все до мельчайших подробностей.
Элисса покраснела.
— Откровенно говоря, я не ожидала, что Ксантия приведет… нашего гостя… в архив, — она снова улыбнулась, все еще надеясь скрыть свои чувства. — И меня это не слишком обрадовало. Я только что проснулась… Я вас подвела, Старейшина Айрис?
— Вовсе нет, моя дорогая. По правде сказать, ты помогла мне разрешить одну щекотливую ситуацию… Давай-ка выпьем чаю, и я тебе все объясню.
Травяной чай с печеньем! Это само по себе восхитительно — а кроме того, позволит потянуть время и немного подумать. Элисса не спеша разлила чай по кружкам, села и сделала несколько глотков. Старейшина слишком наблюдательна, чтобы ее можно было обмануть, и все же…
— Ксантия ясно дала понять, что намерена развлекать почтенного Гинта все время, пока он будет находиться в Академии. Ты почти все время проводишь в архиве и, как я понимаю, не слышала новостей. Но наш гость приехал почти на три дня раньше, чем ожидалось, и я совершенно не представляла, что он будет делать все это время. Почтенный захотел, чтобы мы показали ему Академию… и выбрал себе в провожатые Ксантию, хотя я, откровенно говоря, была против.
Элисса поперхнулась.
— Да, вот именно, — Старейшина очень внимательно посмотрела на нее, словно прочитав ее мысли. — Я без труда могу назвать причину, по которой Ксантия это подстроила. И не сомневаюсь, что почтенный лекарь наслаждается ее обществом. Такая красавица — даром что Неприкосновенная…
Сунув в рот кусочек печенья, Элисса принялась жевать. В это время ее разум не менее усердно трудился над тем, что она только что услышала. Да, Старейшина Айрис отнюдь не глупа.
— Как бы то ни было, лекарь Гинт уверяет, что прибыл сюда только ради того, чтобы расширять свои познания. И знаешь, Элисса, с чем он приходил сегодня? Это удивительно: он попросил меня немедленно освободить Ксантию от возложенных на нее обязанностей по его сопровождению…
Заметив, как у девушки округлились глаза, Старейшина Айрис кивнула.
— Поразительное совпадение, не правда ли? Он встречает подругу детства — и тут же теряет интерес к послушнице, которая его поначалу так очаровала…- она подняла руку, пресекая возражения. — Все хорошо, Элисса. Нет ничего необычного в том, что мужчины нами восхищаются — более того, это в порядке вещей. Но мы, Неприкосновенные, всегда должны помнить: этим все и должно ограничиваться.
Элисса кивнула.
— Я всегда уважала правила Академии, Старейшина Айрис, — покорно сказала она.
— А вот насчет Ксантии я не уверена. Слава богам, что твой друг лекарь достаточно умен, чтобы понять: она начинает проявлять к нему слишком… скажем так, слишком горячий интерес. Это может неблагоприятно отразиться на его будущем. Стоит ли удивляться, что он хочет избежать неприятностей?
— Поэтому он и попросил, чтобы я сопровождала его, пока он находится в Академии?
Ей было все труднее изображать спокойствие.
— Да, моя дорогая. Твоя проницательность меня восхищает. И это лучший выбор, какой только можно сделать. На тебя всегда можно положиться. Ты знаешь, что такое долг, и никогда не принимаешь поспешных решений.
Девушка поспешила поставить чашку на стол, чтобы та не выскользнула у нее из рук. Старейшина Айрис предпочитала пользоваться сервизом из лучшего илдагартского фарфора, и уничтожить такую ценную вещицу было бы, по меньшей мере, неосмотрительно.
— Но, Старейшина Айрис, я должна перевести несколько пергаментов… — она ухватилась за эту мысль, как утопающий за соломинку. — Может, послушница Шелли…
— Ох, Элисса, прекрати! Ты незаменима на своем месте, и я первая это признаю. Но даже такая старая перечница, как я, понимает: как бы ты ни любила свою работу, иногда нужно делать перерывы… хотя бы ненадолго. Ты трудишься очень много и очень старательно. Надеюсь, ты не дашь мне повода тебя принуждать. В конце концов, отнесись к этому как к еще одному поручению… я почти уверена, что оно будет приятным. Завтра вечером все закончится. Неужели за это время библиотека рухнет?
