Женщина кивнула.
— Да. Вам повезло. Он зашел совсем ненадолго. Сами можете себе представить, как сейчас все накаляется. Идемте. Я дам ему знать, что вы здесь. Как вас зовут?
— Анжелина.
— Идите за мной. Кофе?
— Если не сложно.
— Я и Арману приготовлю. Он никогда не задерживается, но я его уговорю.
Она провела Лизетту во дворик, уже согретый лучами летнего солнца. Лизетта села, нежась в теплом сиянии. Как там Килиан? С кем встречается, какие строит планы? Она в очередной раз поймала себя на том, что с Килиана мысли ее сами собой переходят на Люка.
«Выбирай!» — потребовал внутренний голос. Девушка нахмурилась. И в самом деле — чего бы ни требовало от нее задание, сама-то она должна знать, кому принадлежит ее сердце.
Она представила, что оба они стоят перед ней, такие похожие и такие разные: Люк шире в плечах, Маркус хрупче и утонченнее — и, безусловно, ухоженней. В ее воображении на лице Маркуса играла сардоническая усмешка, светлые непроницаемые глаза были устремлены на нее, а сам он казался таким гордым и уверенным в себе. На лице Люка застыло затравленное выражение, но твердый подбородок был решительно вздернут, а взор ярко-синих глаз проникал ей в самую душу, пробивая все барьеры, которые Лизетта старательно возводила долгие годы.
— Анжелина? — окликнули ее.
Лизетта вздрогнула.
— Простите, — устало обронил небритый всклокоченный мужчина, появившийся у нее за спиной. Ему было лет тридцать, но выглядел он старше. Однако улыбка у него оказалась открытая, а голос добродушным. — Не хотел вас пугать.
— Добрый день, Арман. Простите, что пришла вот так, неожиданно.
Она поднялась со скамеечки у нагретой солнцем стены и шагнула в тенистую прохладу дворика.
— Вам здесь всегда рады. Давно вы тут не были.
— Да. В прошлый раз у вас здесь не было ни помидоров в кадках, ни петрушки. Какой чудесный запах!
— Прекрасно выглядите. Надеюсь, у вас все хорошо.
— Да. Мне ведь не приходится так рисковать, как многим другим, — заметила Лизетта.
— Не стану лишний раз любопытствовать. Так что вас сюда привело?
Все та же консьержка принесла две чашки кофе из цикория и так же бесшумно удалилась. Лизетта подула на горячий напиток.
— Я ищу Фосиля.
— Его нет в Париже. По-моему, он покинул город еще в прошлом месяце. С тех пор мы его не видели.
— В прошлом месяце, — расстроенно повторила Лизетта. — А как давно?
— Простите, не знаю точно. Манон мельком видела его в середине мая, он собирался уезжать из Парижа.
— Но куда? Прошу вас, мне надо знать!
— Анжелина, вам известны правила. Мы оберегаем друг друга тем, что сообщаем другим лишь минимум самой необходимой информации.
— Арман, вы же помните, он следил за мной…
Он резко кивнул.
— Ну вот. Мы с ним… Мы… — с запинкой начала Лизетта.
— Что?
Она не знала, что и ответить. Хороший вопрос — кто они с Люком друг другу?
— Мы вместе, — решительно заявила она, не зная, как еще описать их отношения — особенно в свете последних нескольких недель.
Арман печально посмотрел на нее, вздохнул и сказал:
— Манон полагает, что он отправился на юг.
— Не может быть! — Такого девушка не ждала.
Арман вскинул руку, умеряя ее пыл.
— Я же не говорю, что это правда. Ничего определенного.
Лизетта отставила так и не тронутый кофе.
— В Прованс?
Зачем Люк пошел на этот риск? Возможно, у него не было выбора.
Арман покачал головой.
— Нет, в центральную Францию. Там сейчас много всего происходит. Мы поддерживаем подпольные организации, réseaux, в местах, где надеемся задержать немецкие войска. Не стану вам лгать, Анжелина — нам предстоят яростные бои, поэтому туда стекается множество участников Сопротивления.
Лизетта почти не осознавала, что он говорит. В голове остался лишь один образ — Люк, бросающийся под пули.
Арман сочувственно тронул ее за плечо.
— Вы очень скоро получите от него весточку.
Лизетта вздохнула.
— Да. Простите. Просто нам не довелось попрощаться.
— Я несколько раз встречался с Фосилем, и он произвел на меня впечатление человека хладнокровного, бесстрашного, отчаянного, но не опрометчивого. Решения его всегда обоснованны, и он неизменно заботится об остальных. Да вы и сами это прекрасно знаете. Фосиль намерен оберегать вас любой ценой.
Лизетта и сама знала, как преданно Люк охранял ее, но услышать это от постороннего человека, осознать в полной мере оказалось мучительно больно. Особенно если вспомнить, как она восприняла эту заботу, как швыряла ему в лицо упреки и обвинения, что он первым бросил ее, а потом еще и шпионил.
Какой же самовлюбленной эгоисткой она была!
— Простите, не хотел вас огорчить, — расстроился Арман. — Я думал, вам приятно будет это услышать.
Глаза у Лизетты затуманились. Она впилась ногтями в ладони, чтобы сдержаться и не выдать себя еще больше.
— Нет, что вы, все хорошо. И спасибо — мне и впрямь надо было это услышать.
— Анжелина, Плейбой сообщил мне о последних лондонских инструкциях по поводу вашего задания. У меня работа такая — знать все обо всех. Вашей миссии сейчас придается огромное значение. Мы можем вам хоть чем-то помочь?
Лизетта покачала головой.
— Прекратить войну, — невесело предложила она.
— Мы делаем все, что в наших силах, — отозвался Арман. Оба улыбнулись, повисшее в воздухе напряжение исчезло. — Держитесь поближе к радио. Не знаю, долго ли этот дом еще продержится как безопасная гавань, но ваш тайник по-прежнему надежен. Хозяин кафе тоже отправился на юг, но оставил вместо себя кузена, сочувствующего нашему делу. Пользуйтесь тайником без опаски, а мы найдем способ с вами связаться.
— Арман, у меня в задании сейчас затишье… Не знаю, надолго ли, возможно — навсегда.
— Понятно. — Он озабоченно нахмурился.
— Чем я могу помочь? Позвольте мне тоже что-то делать!
Арман задумался.
— Ну, мы все так или иначе нарушаем коммуникации. Сейчас у нас около пятидесяти réseaux, покрывающих все районы Франции. Париж — не самый важный участок, по-настоящему горячие места — Гасконь и Овернь. Умеете обращаться с аккумуляторной кислотой?
— С чем?
Он улыбнулся.
— Один из испытаннейших методов саботажа: пережигать провода.
