Покушения на фюрера неоднократно проваливались, и Килиан почти не надеялся на успех очередной попытки заговорщиков свергнуть тирана и спасти остатки чести. Гитлер издавал бессмысленные и жестокие приказы, приводя в отчаяние генералов и ослабляя армию.
Килиан неспроста удерживал Лизетту подальше от себя. Гестапо с удовольствием «расспросит» ее. Одним из излюбленных методов получения информации было притапливание жертв в ванне.
Письмо Лизетты, хотя и нежное, без сомнения, не было обычным любовным посланием. Видно было, как тщательно она выбирала слова. Что же она хочет предложить ему? Их последний разговор вышел натянутым. Килиан содрогнулся, припомнив, что намекал ей на существование заговора. А если она как-то причастна к агентурной сети союзников?
Все разрешилось бы, если бы только он мог поговорить с Штюльпнагелем, но комендант находился в отъезде, связаться с ним было невозможно. Килиан в очередной раз проклял свою неосведомленность.
Внезапно зазвонил телефон. Полковник схватил трубку.
— Килиан слушает.
— Полковник Килиан, к вам подполковник фон Хофакер, — звонко отрапортовала секретарша. — Вы примете его? Он просит всего лишь несколько минут.
Пульс Килиана забился чаще.
— Да, разумеется.
— Будет исполнено.
Полковник уставился на трубку в руке. Вот оно! Штюльпнагель упоминал, что фон Хофакер — единственный, кому можно доверять. Должно быть, он принес вести о заговоре. Килиан перевел дух, спрятал письмо Лизетты в ящик стола и одернул мундир.
Раздался властный стук, и дверь отворилась.
— Подполковник фон Хофакер, — доложила секретарша.
— А, фон Хофакер. Надеюсь, вы принесли мне необходимые сведения?
— Полковник Килиан, — отсалютовал вошедший, — так точно, вот они здесь.
— Входите, присаживайтесь. Позволите предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, спасибо, полковник.
Они оба улыбнулись секретарше, и она вышла из комнаты.
Как только дверь захлопнулась, Килиан тихо выдохнул:
— Что нового?
Фон Хофакер поморщился.
— Две неудачные попытки за последний месяц.
Потеряв дар речи, Килиан уставился на подполковника. В кабинете воцарилась тишина. Килиану казалось, что фон Хофакер слышит стук его сердца.
— Почему мне ничего не сказали? — Полковник рывком поднялся из-за стола.
— Все происходит так быстро и тайно, что мы и сами не знали, — пожал плечами фон Хофакер. — Я понимаю, вам нужно было знать заранее, но мы все в таком положении.
— Расскажите, что случилось.
— Первая попытка произошла в начале месяца…
Лицо Килиана вытянулось.
— Что произошло?
— Исполнитель счел, что план не сработает. Нам со стороны легко злиться, но не мы же спускаем курок. Для этого нужен подходящий момент. — Фон Хофакер откашлялся и продолжил: — Затем была еще одна попытка…
— Когда? — Килиан чуть не сорвался на крик, но взял себя в руки и прошептал: — Расскажите же!
Фон Хофакер нервно огляделся и продолжил:
— План предусматривал убийство Гиммлера, поскольку от него было бы еще больше проблем, чем от Гитлера. Гиммлер на собрание не явился, попытку покушения в очередной раз отложили.
— У Гитлера жизней больше, чем у кошки!
— Полагаю, тут вы правы, полковник. И наконец, последняя попытка должна была состояться сегодня, но фюрера неожиданно вызвали из кабинета. Я сам обо всем только что услышал.
Килиан в досаде сжал зубы.
— И что теперь?
— Запаситесь терпением, полковник. Мы попытаемся снова, — отозвался фон Хофакер.
— А в этот раз нас известят заранее?
Подполковник пожал плечами.
— Следующая попытка произойдет через три дня. На этот раз исполнитель надежен. Такой не промахнется.
Килиан поспешно отвернулся к окну, не зная, ликовать или ужасаться. По-видимому, и то и другое.
— Полковник?
— Мне не верится, что я вовлечен в государственную измену, — тихо пробормотал он.
Его собеседник подошел ближе.
— Полковник, вы абсолютно защищены. Мы намеренно держим вас в стороне. Как только все произойдет, генерал прикажет арестовать всех эсэсовцев и членов гестапо в Париже.
— Вам понадобится моя помощь? — осведомился Килиан.
Они стояли почти вплотную друг к другу и переговаривались еле слышным шепотом.
— Нет. Ваше время придет позже и когда мы будем полностью уверены, что это уместно. Я с вами свяжусь.
— А если я ничего от вас не услышу?
— Не предпринимайте ничего, оставайтесь под прикрытием.
Килиан покачал головой.
— Но почему мы не можем выступить все одновременно? Прижать к ногтю шайку Гиммлера, мобилизовать армию?
— Соображения секретности. Пожалуйста, доверьтесь нам.
— Хорошо, фон Хофакер. Благодарю вас.
Подполковник кивнул и открыл портфель.
— Генерал просил меня передать вам вот это.
— Что это?
— Для прикрытия. Всякие документы — бюджетные сметы, нужды церкви, все в этом роде.
— А, прекрасно… — Килиан небрежно швырнул на стол пачку бумаг.
Фон Хофакер многозначительно покачал головой.
— Генерал предлагает вам отнестись к ним со всем вниманием. Возможно, это чтение покажется вам занятным.
Килиан озадаченно посмотрел на собеседника, но тот уже подошел к выходу.
— Благодарю вас, полковник, что вы согласились принять меня, — ровным голосом произнес он.
— Удачи, фон Хофакер.
— Спасибо, и вам так же, полковник. — Фон Хофакер помедлил у двери. — Хайль Гитлер, — произнес он и невесело улыбнулся.
Килиан в ответ пробормотал то же приветствие. Он старался по мере возможности избегать этих слов.
Что ж, ни сегодня, ни в течение следующих трех дней ничего нельзя сделать. Время действий придет, когда Германия освободится от Адольфа Гитлера.
Полковник мельком глянул на оставленную фон Хофакером стопку бумаг на своем столе и с сердитым вздохом засунул ее в верхний ящик. Потом, конечно, он все проглядит, но сейчас надо уладить вопрос с Лизеттой. Он бросил очередной взгляд на записку. В конце концов, если все сорвется, его поймают и казнят. Его ждет верная смерть, а потому он должен повидаться с Лизеттой, обнять ее в последний раз…
Схватив телефон, Килиан набрал номер секретарши.
