Элспет улыбнулась в ответ на эти слова, но сама подумала: вряд ли дело в ней. Как девчонка, выросшая на море, может сопротивляться Провидцу? Нет, дело было скорее в неопытности самого Эдмунда. Оргрим годами оттачивал свое искусство; если он теперь попробует воспользоваться ее зрением, то она не сможет защитить ни одну тайну — что свою, что Эдмунда; хуже того, она даже не будет знать, что кто-то покопался у нее в голове!
Ко времени их пробуждения Клуаран успел возвратиться. Куда он отлучался, так и осталось неясно, но вернулся он радостным и деловитым.
— Если мы хотим добраться до Эйкхэма раньше захода солнца, то идти придется весь день, — предупредил он своих подопечных, скатывавших подстилки.
День мало отличался от предыдущих: все та же извилистая дорога, все та же плоская пустошь и поросшие папоротником груды камней. Менестрель шагал впереди, иногда бормоча или напевая себе под нос, но не пробуя завязать с ребятами разговор; лишь иногда он оглядывался, чтобы удостовериться, что они никуда не подевались. К полудню Элспет почувствовала, что все сильнее задыхается, стараясь не отстать. Зато после беседы с Эдмундом прошлым вечером о непрошеных дарах им было легче находить общий язык, и они уже шагали рядом как добрые друзья.
Теперь дорога спускалась вниз, вдали показались поля и перелески. Солнце уже клонилось к горизонту, когда они подошли к ручью и побрели вдоль него, пока не добрались до нескольких домиков, над которыми возвышался огромный дуб. Эта деревня сильно уступала размерами Медуэлу, домишки здесь были всего лишь соломенными лачугами. Тощую унылую жену старосты они застали за дойкой коровы. Видно было, что она знакома с Клуараном; его появление совсем не порадовало ее, но, как он и предсказывал, при виде зайцев она просияла и позволила путникам переночевать под крышей мужнего дома. Отведя корову в хлев за домом, она впустила их в дом и попросила Клуарана помочь ей поднять крышку погреба посреди пола.
— А теперь достань оттуда ближний мешок, — скомандовала она.
Пришлось менестрелю растянуться на полу и шарить рукой в темноте. Элспет догадалась, что припасы в этом доме на исходе. Наконец Клуаран достал из подпола неполный мешок чего-то сыпучего. Хозяйка бросила в котел две горсти сухих бобов, постаравшись не положить лишнего.
Староста вернулся в тот момент, когда Элспет и Эдмунд возвращали на место доски, закрывавшие подпол. Это был долговязый блондин, такой же тощий, как его женушка, со светло-голубыми глазами, совсем как небо на заре. Клуаран выглядел рядом с ним мелким и потрепанным, сразу бросалась в глаза его грязная латаная одежонка — не то что толстое шерстяное одеяние старосты. И все же последний суетился вокруг менестреля, старался устроить его на лучшем месте у огня. Для Элспет и Эдмунда табуретов не оказалось, пришлось им усесться прямо на доски, закрывавшие погреб. Элспет совсем не переживала, что не допущена к разговору: она слишком устала и еле ворочала языком, да и в хижине было душновато по сравнению со свежим воздухом их последних ночевок. К тому же сидеть на досках оказалось неожиданно удобно, вспоминалась прежняя ее жизнь на борту «Копьеносца».
Они с Эдмундом жевали поделенную пополам овсяную лепешку, пропуская мимо ушей жужжание беседы у очага. Внезапно Клуаран поднял ладонь, заставив всех насторожиться. Уже почти совсем стемнело, и его худой профиль, озаренный огнем, стал зловещим.
— Слушайте! — приказал он.
Снаружи доносилось мерное постукивание. Оно становилось все отчетливее. Эдмунд побледнел.
— Кони! — прошептал он.
Клуаран вскочил, что-то отрывисто бросил хозяевам дома и дернул Эдмунда за руку. Испуганная Элспет уже стояла.
— К стене! — велел он им, рывком поднимая одну за другой доски в полу, на которых они только что сидели. Староста бросился помогать ему. Убрав вдвоем три самые тяжелые доски, они вскрыли глубокий темный погреб.
— Вниз, оба! — крикнул Клуаран. Эдмунд заупрямился было, но тот гаркнул: — Спорить некогда! Вас не должны здесь найти.
Стук копыт уже походил на грохот. Элспет опасливо заглядывала в черную дыру, гадая в страхе, насколько она глубока.
— Ради всех богов, девочка, не медли! — взмолился деревенский староста.
Жена позади него ломала в отчаянии руки.
— Зачем ты навлек на нас беду? — взвыла она, обращаясь к Клуарану. — За укрывание беглецов они всех нас прикончат!
Слишком напуганная, чтобы говорить, Элспет прыгнула в подпол. Внизу ее падение смягчило сено. В следующее мгновение рядом с ней оказался Эдмунд — возможно, его попросту столкнули вниз.
В квадрате света над их головами появилась физиономия Клуарана.
— Ни звука! — предупредил он. — Когда они уберутся, я достану вас отсюда.
Раздался царапающий звук: он возвращал на место доски. Свет померк.
Элспет зарылась в колючее сено, прислушиваясь к звукам наверху: к визгливому сетованию хозяйки и невнятному бормотанию хозяина. Им отчетливо ответил Клуаран, стоявший прямо над погребом:
— Скажите им, что единственным вашим гостем был менестрель Клуаран, да и тот ушел перед наступлением ночи в южную сторону. Если нам повезет, они бросятся за мной в погоню.
Шаги его были так легки, что они не слышали, как он ушел. Только отворилась и снова захлопнулась тяжелая дверь.
В погребе свирепствовал холод, пришлось Элспет теснее прижаться к Эдмунду. Постепенно ее глаза привыкли к потемкам, и она разглядела осыпающиеся земляные стены, холодное сено под собой, мешок с провизией на высоком ворохе сена в углу и щелку в потолке, пропускающую свет. Стоило стихнуть стуку копыт во дворе, как во входную дверь забарабанили. Элспет испуганно взвизгнула. Эдмунд нашел в темноте ее руку и стиснул — то ли чтобы успокоить ее, то ли чтобы самому успокоиться.
Она слышала отрывистые вопросы и поспешные, перепуганные ответы, не различая слов. Над их головами раздались тяжелые шаги. Элспет напрягла слух. В дом вошел мужчина с грубым голосом.
— Старик по имени Аагард, высокий, седобородый — был такой здесь?
— Аагард-целитель? — Староста был искренне удивлен. — Он ведь живет в нескольких лье отсюда, на морском берегу. Говорят, он почти не покидает свою пещеру. Зачем он вам?
— Не твое дело! Дай нам еды, и мы поедем дальше. Может, этот твой менестрель знает больше.
Элспет замерла: над головой снова загремели шаги. Кто эти люди, зачем им Аагард? Что случилось бы, если бы вместо него они нашли ее и Эдмунда?
Но чужаков в эту минуту больше заботила еда, чем обыск.
— Только молоко? — раздалось в доме презрительно. — Дай нам эля, женщина!
Элспет окоченела, все тело затекло, но она не смела шелохнуться, боясь, как бы ее не услышали наверху. Она не сводила глаз с досок, трещавших и прогибавшихся под весом незваных гостей. Те сначала бранили хозяйское угощение и хвастались своими лошадьми, потом их разговор принял новое направление. Она покрылась мурашками, Эдмунд рядом с ней тоже весь напрягся.
