Перед мысленным взором Элспет снова вспыхнул огонь, заискрилась сталь. Она увидела седовласого кузнеца в сполохах огня, потом его же, в ужасе глядящего на приросший к его ладони меч, стройную девушку с легкой улыбкой на лице, растворяющуюся в воздухе. И еще кого-то… В этом видении с подземной кузницей существовал кто-то третий — молодой человек, чьего лица она не видела. Он умолял Ионет отказаться от самопожертвования. «Лучше я!» — повторял он. Элспет гадала, кто бы это мог быть, почему о нем не упоминала Эоланда…
— Разве там не было еще одного человека?.. — спросила она — и тут же осеклась.
Они достигли края ледника и остановились. Из-под их ног уходила вниз скала. Слева тянулся прихотливыми завихрениями лед, справа возвышалась скала, вся в валунах. Эоланда начала спуск, забирая вправо, Элспет последовала ее примеру. Теперь она видела весь путь вниз, который они успели проделать: ледяной карниз, длинную цепочку следов, обрывавшуюся у трещины. А сбоку от трещины она разглядела три фигурки.
— Смотри! — крикнула она. — Они идут за нами. Давай дождемся их, Эоланда!
Но Эоланда предостерегающе дотронулась до ее руки. Она смотрела куда-то выше троих людей. Элспет опять ощутила боль в правой ладони, и на этот раз меч появился. Это произошло за мгновение до того, как небо над ними разом почернело.
В небе бесшумно парил дракон. Край одного его крыла блеснул серебром, на девочку глянул один огромный глаз. Черный силуэт затмил солнце. Даже издали Элспет ощутила смертельную угрозу во взгляде глаза с черной полосой. «Только бы он не заметил их!» — взмолилась она. Ей было уготовано облегчение: чудище пронеслось над Эдмундом, не замедлив полета.
Потом взгляд мерзкой твари сосредоточился на ней самой. Огромные крылья сложились. Дракон стал с нарастающей скоростью приближаться к горному склону.
Элспет успела добраться до камней и воздела вверх обе руки, загородившись горящим мечом. Дракон камнем падал вниз, острие меча скользнуло по темно-синей чешуе.
В следующее мгновение что-то зацепило на спине толстую меховую шкуру, защищавшую ее от мороза, и она взмыла в воздух. Как видно, дракон поддел ее когтем. Она с истошным криком замахнулась мечом. К ней приближалась другая когтистая лапа, грозившая разодрать ее. Когти сомкнулись у нее на поясе. Руки остались свободны, но размахивать ими не было смысла, меч из грозного оружия превратился в жалко мерцающий фонарик.
Дракон заложил еще один низкий круг, прямо над приросшей к месту Эоландой. Свободная лапа чуть не подцепила и ее, но женщина вовремя осела на камни — видимо, лишилась чувств. Элспет отчаянно извивалась в крепких когтях, стараясь дотянуться мечом до чешуйчатой лапы, но хватка дракона не ослабевала. Она услышала исторгнутый им торжествующий рев. А потом чудовище с головокружительной скоростью понесло ее к подножию горы.
Глава пятнадцатая
«Скоро мне предстояло убедиться в могуществе Локи. На склонах гор таял снег, оставляя черные шрамы — следы дьявольского пламени. Уцелели только ледники. Внезапно людям, собравшимся для того, чтобы заковать Локи, пришлось спасаться от новой беды: горы вокруг Эйгг-Локи зашатались, с ледников на нас наступали белые драконы, закрывшие своими крыльями небеса.
— Локи призвал их из льда, — объясняли эльфы.
Их клыки были способны рвать нас на части, когти — терзать до крови. Их холодное дыхание разило даже Ледяное племя. Ни его острые стрелы, ни топоры Каменного племени, ни колдовство эльфов не могли усмирить чудовищ».
Эдмунд то и дело поскальзывался, но продолжал угрюмо ползти. Веревка, которой он был привязан к Фрите, натянулась, и девушка в тревоге посмотрела вниз. Он выдавил из себя улыбку и помахал ей, призывая двигаться дальше, потом снова стал разглядывать лед в поисках выступов, за которые можно было бы схватиться. Вниз он старался не смотреть.
На карабканье вверх по льду настаивала Фрита. Кэтбар, к удивлению Эдмунда, ее поддержал. Сам Эдмунд предпочел бы спускаться. «Нора, о которой толковала женщина, находится внизу, да и как мы попадем наверх?» — твердил он, боязливо показывая на ледяной карниз над головой.
Но Фрита была другого мнения. Она утверждала, что пропасть внизу расширяется так, что не видно конца, а в сотне ярдов над ними, наоборот, превращается в узкую трещину. По ее мнению, там можно было отыскать проход. Найдя в своей суме веревку, она обвязалась ею сама, обвязала Эдмунда. Появился железный шип с кожаной петлей и деревянные колышки; все это она закрепила у себя на поясе. На взгляд Эдмунда, путь наверх, который она предлагала, нисколько не отличался от окружающего ледяного пространства, но Кэтбар, посмотрев туда, подумал и согласился. Пришлось и Эдмунду смириться, достаточно было высмотреть внизу, на леднике, две крохотные фигурки.
— Подтягивайся сюда, ко мне, — с улыбкой поманила его Фрита. — У тебя хорошо получается.
И она снова принялась вырубать во льду своим железным орудием выемки для рук и ног. За Эдмундом поднимался Кэтбар. Движения его были уверенными и собранными. На лице воина оставалась тревога, но Эдмунд знал, что вызвана она не восхождением. Когда он смотрел на Кэтбара в последний раз, тот изучал внизу путь, пройденный Элспет и Эоландой. Эдмунд не смог последовать его примеру: от белизны закружилась голова, и он поспешил прильнуть лицом к ледяному склону.
Он еще раз попробовал воспользоваться зрением Эоланды, потом Элспет, но успеха не добился. Зрение Элспет всегда было для него недоступным: видимо, преграду ставил волшебный меч. Другие люди никогда не могли препятствовать его дару, не считая другого Провидца, Оргрима, то есть его бывшего дяди Аэлфреда. Неужели и Эоланда — Провидица? Ощущение от прикосновения к ее сознанию было другим, не таким, как в случае с Оргримом. Эдмунд вспомнил дядин презрительный смех, проникавший ему в мозг, как туман, и, содрогнувшись, отбросил эти мысли.
Фрита задержалась, она концом штыря загоняла в лед колышек. Эдмунд ждал внизу, прильнув щекой ко льду. Сколько еще им карабкаться? Трещина находилась в нескольких футах, она уже сужалась, но все еще была слишком широкой для прыжка. От одной мысли о том, чтобы прыгнуть через пустоту, на дне которой торчали острые льдины, Эдмунду делалось дурно. Он чувствовал, как сквозь его меховые перчатки проникает холод, как стынут и немеют пальцы. Он старательно гнал страшные мысли, но слишком близко находилась черная дыра, сорваться туда ничего не стоило. Веревка, которой он был привязан к Фрите, была так тонка! В случае падения он увлек бы отважную девушку за собой. Он обрадовался, когда та полезла дальше: боязливые мысли пропали, думать приходилось об одном — куда опереться ногой, во что вцепиться пальцами.
Трещина сбоку от них неуклонно сужалась. Эдмунд достиг места, где торчали во льду вбитые Фритой колышки, и с облегчением схватился за первый из них. Как надежна была шершавая древесина в этом царстве обманчивого льда! Жалкий колышек показался ему мостиком, перекинутым в нормальную, прочную жизнь внизу.
Теперь он мог продвигаться быстрее. Когда ширина трещины составила всего фут, Эдмунд, задрав голову, понял, куда устремляется Фрита. Над ее головой торчал ледяной навес, выглядевший серым по сравнению с окружавшей белизной. Это значило, что лед облепил твердый камень, там трещина кончалась.
