— И не проснется ли в этот день Малакей, — добавила Звездный Блеск. — Ведь это особенно вас беспокоит, правильно?
— Мы ведь, дитя мое, только пленили его, так что его душа пребывает в Горене. Там… она и должна оставаться, если не произойдет ничего иного.
Дармос осушил кружку.
Звездный Блеск испытующе смотрела на него:
— Понимаю. Вы не хотите, чтобы у него были дети, дабы душа Малакея не поселилась в них и он снова не попытался заполучить власть.
Дармос кивнул:
— Ему еще нет и двадцати, но недалеко то время, когда он заметит, что нравится женщинам. Я вижу, каким взглядом они на него смотрят, все, начиная со служанок и заканчивая воительницами. Он слишком носится с мыслями о мести, но это исключительно вопрос времени.
— Скоро он покинет Шейкур. Что потом?
— Я надеялся на твою поддержку.
— Мою? В каком смысле? Вы рассчитываете на еще одно магическое заклинание?
— А почему нет? Норканам неведомы чувства. Говорят, они действуют хладнокровно и расчетливо, только умом. Может быть, когда-нибудь ты вспомнишь об этом и еще о том, что лучше всего для Горена… а значит, и для всех нас.
Звездный Блеск поднялась.
— Правда, что норканы не могут испытывать ни любви, ни страсти, но у них есть такие чувства, как честь и дружба. Горен мне доверяет, господин. И совсем недавно я держала в руках его сердце; а это к чему-то обязывает. Сообщите ему о своих желаниях сами, но не используйте для этого меня. Горен имеет право на свободный выбор, а если вы мне такое говорите, значит, вас так ничему и не научила история с дочерью. Извините, мне нужно осмотреть раненого. Меня ждет Марела.
Норкан пережил и вторую ночь. Вскоре Марела велела перенести его с больничной постели в комнату с большим окном, в которое ночью проникало хоть немного прохладного воздуха, хотя днем его приходилось держать занавешенным. Дымящиеся травы распространяли приятный запах, предназначенный для укрепления его легких.
Утром возле раненого дежурила Звездный Блеск, она регулярно меняла влажные полотенца, охлаждающие его горячий лоб, и проверяла повязки. Большинство ран уже успели закрыться и хорошо затягивались. Она как раз принесла чашку свежей воды и испугалась, обнаружив пациента бодрствующим. Его горящие темные глаза были направлены прямо на нее.
— Ты полукровка, и именно ты пыталась всадить мне в горло нож, — сказал он. Голос его звучал хрипло и грубо, он постоянно запинался.
— Вы меня узнали?
Он кивнул и снова закрыл глаза.
— У меня у самого дочь полукровка. Если имел с этим дело, сразу же понятно. Я сломал тебе руку?
Она поставила чашку и опустила в нее полотенце.
— Нет.
— Значит, сил у меня совсем не оставалось, я почти умер.
— Вы не помните, что произошло раньше?
— Память постепенно возвращается. Лучше всего я помню горячечный бред, лошадь, огонь… и жару, ужасную жару. Как я попал сюда, не знаю.
Она осторожно положила полотенце ему на лоб.
— Скоро вы все узнаете, надеюсь, что и мы получим от вас какие-то сведения.
Он молча смотрел, как она проверяет повязку на его груди.
— Что заставило тебя изменить свое мнение?
— Своего мнения я не меняла.
Девушка снова его укрыла.
— Я, конечно, стыжусь своей поспешности, потому что никакой это не подвиг — избавить от страданий того, кто и так уже наполовину мертв.
Он внимательно взглянул на нее.
— Что они тебе сделали? — Вопрос прозвучал почти мягко.
— Мой отец из касты Архонов. Он принес в жертву мою мать — она из людей, — когда я была совсем ребенком, и продал меня в рабство.
Она откинула волосы, обнажив шею с клеймом.
— Эта печать у меня на всю жизнь, поэтому можно не удивляться, что никакой любви к народу, который в этом виноват, я не испытываю.
— Ты сама себя заклеймила, — возразил норкан. — Ты согласилась, чтобы к тебе относились как к существу неполноценному. Но ты не можешь очистить свою кровь, пролив мою.
Звездный Блеск отвернулась.
— Я сообщу Мареле, что вы пришли в себя, и тогда вы получите еду и питье. Потом с вами хотел бы побеседовать Дармос Железнорукий, повелитель Шейкура.
— Шейкур… — задумчиво произнес дрэгон. — Самое удачное место, куда я только мог попасть. Похоже… похоже, что слухи о легендарной крепости не вполне соответствуют действительности. — Говоря это, он искоса посмотрел на Звездный Блеск.
— Приготовьтесь к nape-другой сюрпризов, — отозвалась она, выходя из комнаты.
Марела Добросердечная оказывала энергичное сопротивление Дармосу Железнорукому, Горену, Бульдру и Менору, которые пытались проникнуть в маленькую комнату.
— Все в порядке! — крикнул раненый. — Впустите их, целительница, нам нужно поговорить.
Звездный Блеск, которая в это время передвигала тарелки и кувшины, отметила мелодичность его голоса. Он уже мог садиться в постели. Казалось, его силы быстро восстанавливаются.
Вперед вышел Дармос:
— Я Дармос Железнорукий, правитель крепости Шейкур, а это мой внук Горен Говорящий с ветром и наши гости Бульдр Краснобородый и Менор Худощавый. Именно они подобрали вас и привезли сюда.
— И теперь я ваш должник, даже больше, потому что без огромной целительной силы этой мудрой женщины и ее помощницы мне бы не удалось избежать смерти.
Норкан говорил вежливо, и Дармос расслабился.
— В любом другом месте мне бы не были настолько рады, чтобы так за мной ухаживать.
Своими сверкающими темными глазами он по очереди посмотрел на каждого из мужчин:
— Я дрэгон Крэйг Ун'Шаллах.
Его имя прозвучало как гром среди ясного неба. Горен заметил величайшее удивление на лицах остальных. Видимо, он был единственным, кому эти слова ничего не говорили. Правда, Менор, судя по всему, тоже ничего не знал.
— Да, настоящий сюрприз! — заорал Бульдр. — Этот факт, само собой разумеется, кое-что меняет.
Крэйг приподнял тонкую черную бровь:
— Меняет?
— Мы… мы принимали вас за сторонника Раита Черного, — пробормотал Менор.
Дрэгон слегка наклонил голову:
— Понимаю.
— Смею предположить, что этот вывод оказался несколько преждевременным, — заметил Дармос Железнорукий.
— Да. Я путешествую один и не выполняю ничьих поручений.
Крэйг Ун'Шаллах казался усталым, лицо его напряглось.
— Вы его совсем замучили, — вмешалась Марела, замахиваясь на мужчин палкой. — Уходите! Раненому требуется уход, опасность еще не миновала.
