— Знаешь, мальчик, мы здорово перепугались, когда утром ты вдруг исчез, — сказал гном, теребя косичку в бороде. — Исчез, даже не попрощавшись и не поинтересовавшись нашим мнением!
— Мне показалось, что так будет лучше, — тихо ответил Горен. — Я создаю не нужные никому трудности, к тому же я…
— …шейкан, мы помним, — перебил его Хаг. Глаза его блестели. — Горен, ты не должен обижаться, что твои откровения нас смутили и что мы должны были об этом подумать. Но неужели ты серьезно считал, что мы оставим тебя в беде?
— Я… я… — Горен совсем растерялся. — Но вы не можете мне доверять…
— Не можем тебе доверять? — Менор разразился громким смехом. — Да у тебя все на лице написано, дружище. И не забывай, что именно мы пережили все вместе. Я хочу сказать, куда нам идти? Мир сошел с ума. Никто больше не знает, где добро, а где зло. В какую страну нам возвращаться? Может быть, кто-то из нас и знает, но лично я нет.
— Я боюсь показаться на глаза членам своей семьи в Дун-Шаэле, — добавила мелодичным голосом Вейлин. — Традиции моего народа очень строги. Меня могут обвинить в том, что мы покинули границы нашей империи и отправились на смерть.
— Но ведь твой отец просто собрался навестить свою сестру? — удивился Менор.
— Но я же выжила. Ирия Светлая, наша маг Альянса, не любит, когда эльфы покидают Финонмир. Может быть, они давно объявили меня покойницей.
Бульдр вернулся к прежней теме:
— Ты мне нравишься, мальчик, я вижу в тебе величие, у тебя своя миссия. Тебе понадобится добрый топор, а еще больше — опытный моряк с хорошо подвешенным языком. Какая разница, охранять бездушные товары или тебя: если речь идет о том, чтобы навредить Кровопийце, то я всегда за.
— И я о том же, — подхватил Хаг. — На совести Руорима многие представители моего клана, среди них даже несколько близких родственников. У меня есть все причины помочь тому, у кого достаточно безумства и храбрости, чтобы выступить против Руорима. К тому же… я не могу забыть то, что нас с тобой, Горен, объединяет: общая стена в камере.
Глаза Горена увлажнились.
— Даже не знаю, что и сказать.
— Нас связала судьба, — ответил Бульдр. — Неслучайно же мы все шестеро вместе сбежали. Мы отмечены и связаны общими цепями рабства. Считаю, что цель у тебя достойная, Горен, хотя сам ты сумасшедший. Навряд ли мы можем успешно сразиться с Руоримом. Но ты решил, и я не вижу причины, с чего вдруг вся слава должна достаться одному тебе. В этом овеянном смертью мире один путь так же хорош, как и другой. Так что я тебе помогу, потому что сам этого хочу. Хотя бы по той простой причине, что обязан тебе жизнью, как и все остальные. Это мое решение, и все мы сегодня утром после небольшого совещания пришли к единому мнению. Не считая Молчаливого, который к тому времени давно уже со всех ног летел следом за тобой.
Менор просиял:
— Значит, теперь у нас союз шести! Люди, гномы, эльфы и один неизвестный! Разве это не великий исторический момент?
От волнения Горен позабыл все слова. Исполнилось то, о чем он мечтал всю свою жизнь: у него появились верные друзья, готовые прийти на помощь. Несмотря на все его изъяны.
Сердце его громко стучало от радости. Но разум метался во мраке. Потому что теперь он еще больше боялся открыть им свою последнюю тайну.
ГЛАВА 8
Предупреждение Малакея
— Мальчик мой, я тебя предупреждаю.
Горен заморгал:
— Где я?
Он находился в царстве тумана, которым было накрыто все: и земля, и небо. Казалось, кроме тумана, не существует ничего. Туман был прозрачным и излучал рассеянный свет. Но Горен был уверен, что ложился спать в темноте, а на ясном небе тогда сияли звезды. Для такого времени туман — явление странное.
— Твое тело отдыхает, Горен, отдыхает в том самом месте, где ты его оставил. Но дух, следуя моему желанию, отправился в путешествие. Туда, где мы спокойно побеседуем. Как предок с потомком.
Глубокий голос слегка отдавал хрипотцой и звучал весело. Но Горен его узнал: это был тот самый внутренний шепот.
Он осмотрелся, а потом взглянул и на самого себя. Хотя тело его якобы спало у костра, он узнал свою фигуру. И даже одежда не изменилась.
— Это просто воспоминание, — со смехом пояснил голос. — Ты представляешь себе свое привычное обличье. Можешь даже походить по туману. Попробуй.
Горен сделал пару шагов. И действительно, все как всегда. Почва была твердой и одновременно податливой.
Он увидел, как сквозь туман к нему приближается человек. Высокий, выше Горена, худой, с белыми волосами и длинной белой бородой. В синих парчовых одеждах. Пальцы у него были длинными и худыми, но при этом не казались хрупкими. На лице выделялся огромный крючковатый нос, губы тонкие, уголки рта слегка опущены вниз. Глаза… глаза по цвету напоминали темный дым. Их взгляд пронзал Горена насквозь, на дне их плескался какой-то порочный огонь. Горен невольно отступил на шаг назад. Он боялся этого человека, хотя тот был мертв уже несколько столетий и сейчас существовала только его душа.
— Приветствую тебя, сын мой, — начал Малакей.
— Не смей так меня называть, — прошипел Горен. — Думаешь, вот это все, — он показал рукой на туман, — произвело на меня впечатление? Как ты это соорудил?
Старик слегка улыбнулся:
— Моя душа становится сильнее, Горен. Так предопределено. А это просто небольшая иллюзия. Ерунда.
Горен попытался ощупать свое спящее тело. Но не смог дотянуться.
— Говори, — велел он своему предку. — Мне пора обратно. Без своего тела я чувствую себя неполноценным, мне его не хватает.
— Это пройдет, — махнул рукой Малакей.
— Но только после того, как я умру. А ведь ты этого не хочешь.
— Ладно. — Малакей медленно обошел вокруг Горена, как будто изучал выставленную на продажу скотину. — Ты зря собираешься выступить против собственного отца. Потому что мне, чтобы освободиться окончательно и бесповоротно, нужен он, вернее, его магические силы.
— Тебе не удастся мне помешать, — холодно заметил Горен.
— Ты отдаешь себе отчет, что вы в кровном родстве?
— Ну и что? Я ведь шейкан. На кой ляд сдались мне честь и верность? Мой отец тоже на них плюет.
Малакей, стоя перед Гореном, сверлил его дымчато-серыми глазами.
— Глупец! Неслучайно моя душа стала сильнее именно сейчас! Я тот, кто может подарить Фиаре мир!
Горен покачал головой:
— Нет! Ты готов подарить ей только смерть и опустошение.
— Ни в коем случае. Я всегда стремился к добру, и я тебе это докажу! Выслушай же конец моей истории.
* * *
Через год после освобождения Ура я сообщил Божественному императору, что какое-то время поживу на Эремите, чтобы предаться важным магическим изысканиям. Конечно, он тут же согласился. Предоставил в мое распоряжение один из своих охотничьих замков на севере от перевала Теней, уединенно стоящий на краю леса у озера. Замечу между прочим, что охотились тут крайне редко; замок служил для развлечений иного рода.
