Земля снова дрогнула. С громким треском разлетелась кованая решетка ворот вместе с поперечными брусами зашиты – исполин неторопливо ступил на дымящийся, заваленный телами двор крепости. Черные ряды моргов отодвинулись к ступеням пещер, освобождая пространство…
Вот тебе и отсутствие разума. Сергей вышел из ступора, пальцы сжали рукоять бесполезного теперь меча. Козырь в рукаве. Значит, пока морги осаждали стены изнутри, этот монстр перешел ущелье – с его размерами это возможно – и подошел к крепости снаружи. И первым делом уничтожил пушку. Единственное, что представляло для него опасность. Дела…
Великан сделал два шага и остановился, медленно обводя нависшим взглядом стены изнутри. Теперь он был виден полностью – во весь свой невероятный объем тяжелой, уродливой массы. Огромная голова, огромные руки, огромный живот и огромные ступни ног – это сразу выделялось и бросалось в глаза, непропорциональное по отношению ко всему остальному. Часть головы, плечи, сгибы ног и локтей прикрывали хитиновые пластины, видимо, защищающие от надоедливых арбалетных стрел.
Сергей бессознательно, совершенно автоматически сделал шаг назад. Этого движения хватило – исполин повернулся и надвинул косматые складки бровей. Его глубокие глаза сузились, выхватив на стене одинокую фигуру человека. Открылась и захлопнулась, как кузов автомобиля, невероятная пасть – на шее валуном поднялся и опустился кадык…
Их глаза встретились. Серые – маленького букашки-человечка. И непонятные, глубоко задвинутые и сощуренные – гиганта, горы костей, жира и уродства.
Время опять замерло. Ненависть впервые встретилась с чем-то иным, непохожим и непонятным. И впервые почти не ощутила страха – того повального ужаса, который она привыкла видеть у всех, с кем встречалась. И еще ненависть ощутила совсем непривычное и незнакомое – вызов. Вызов самой ненависти, даже не существу, а чувству. Не высказанный, еще неопределенный самим человеком, но уже чувствуемый ненавистью. И что-то еще. И это озадачило ненависть…
Два существа замерли, глядя в глаза друг другу. Столь непохожие внешне и внутренне – как два разных мира, из которых остаться мог только один. Опять дернулся невероятный кадык – гиперсущество сглотнуло и медленно выпрямилось.
Сергей сделал шаг вперед – рвануло с места и опять стремительно побежало время, опять ветер разносил дымную гарь и пыль, и смрадную вонь чадящих трупов, и молчание замерших в ожидании моргов. И осмысленный взгляд глухой нечеловеческой ненависти – из темных провалов неведомых глазниц.
«Будь ты проклят. Будь проклято все, что заставляет погибать на этой земле. Все, что пришло сюда с ненавистью. Ты думаешь, я боюсь тебя? Или своей смерти? Я не хочу больше ничьих смертей. Я не хочу, чтобы люди гибли просто так, неизвестно во имя каких идей. Неизвестно для чего и кому что-то доказывая. Хорошие люди, много хороших людей…»
Сергей сделал еще один шаг – гигант нахмурился, еще ниже опустив толстые надбровные складки. И тогда Сергей понял: в его распоряжении – секунды. Секунды, чтобы выбрать себе смерть, секунды, чтобы закончить жизнь, секунды на выбор – как. Или в бою, или испугавшимся – в лапах. Оказывается, есть разница…
И тогда он бросился по стене вперед. Быстро набрав разбег, оттолкнулся от стены и взвился в воздух – туда, прямо к уродливой морде и надвинутым глазам. Это был полет не отчаяния и безысходности, а вызов погибели. Его провожало много глаз – людских, которые остались живы, сверху. И нелюдских, которые тоже остались живы, – снизу. Полет к смерти, но во имя жизни…
Он успел развернуться в воздухе вокруг своей оси для размаха – но совершенно неожиданно, запрокинув голову, чудовище отпрянуло… И в конечной точке несколько удлинившейся траектории обернувшийся Сергей увидел не бугристое уродливое лицо, а вздувшийся яблоком кадык шеи.
Он ничего не успел понять или о чем-то подумать, просто, завершая разворот, рубанул по тому, что выхватили его глаза. По адамову яблоку, напоминающему выпуклый бочонок… И, окончив верхнюю траекторию ударом о хитиновый наплечник, сорвался вниз, где грубо напоролся на колено выставленной вперед ноги и отлетел к стене.
Чудовищный великан медленно поднял обе руки к голове и замер, удивленно рассматривая черную пузырящуюся жидкость на площадях ладоней… Потом, не издав ни звука, плашмя рухнул вниз, заставив вздрогнуть стены и осыпаться вниз мусору с бочками, камнями, бревнами и телами убитых… В воздух поднялось густое облако пыли.
…Сергей открыл глаза, подтянулся и поднялся, шатаясь на непослушных ногах. В голове праздничным маршем гремел оркестр. Он поднял голову, глянув наверх – на высоту стен, и криво усмехнулся. Ладно, отсрочка. Просто он здесь чуть меньше весит… Еще не конец, оказывается, но он все равно близко. «И пока могу – стою».
Он оглянулся, пошарив глазами, потом нагнулся и поднял свой меч. Мрачно посмотрел на поверженного исполина и сделал шаг к черной шеренге неподвижных моргов у ступеней.
– Ну, ироды, давайте… Я готов.
Ветер разносил по сторонам оставшиеся клочья пыли. Морги не шевелились. Второй шаг, третий, четвертый… Туша лежащего гиганта осталась справа. Еще шаг навстречу.
– Я жду…
И тогда произошло невероятное. После очередного шага передняя шеренга нелюдей дрогнула и подалась назад. Сергей непонимающе нахмурился. Еще шаг, и еще движение назад черной массы – некоторые стали бросаться вверх по исковерканным ступеням в темные провалы пещер.
Сергей остановился, его уставшее и отупевшее сознание просто не могло этого вместить. Что еще за новая каверза… Он опять сделал шаг – нелюди уже толпами взбирались по ступеням в темные недра пещер.
«Хватит. Я устал. Боже, как я устал…»
Он медленно опустился на землю – его поникший разум начала затапливать теплая, успокаивающая волна небытия…
Он уже не видел, как через разрушенные ворота крепости врывались люди только что подоспевшего князя Далича, как в воздухе поднялся ветер арбалетных стрел, настигающих еще не успевших покинуть поле боя тварей…
…Разгоряченное сознание Сергея мягко опускалось в волны отдыха и спокойствия, судорога изматывающего боя покидала уставшие мышцы. Крепость, твари были теперь где-то там, далеко, за пределами этого мира и его сознания. В голове воцарялось умиротворение, и ему хотелось, чтобы так было вечно, чтобы не надо было открывать глаза, смотреть по сторонам на то, что видеть и понимать совсем не хочется… Как хорошо. Как хорошо здесь, где он сейчас… Как спокойно. Сюда не долетают бури людских страстей, здесь не дерутся, не лгут, не завидуют и не стараются иметь больше… Где здесь? Не важно. Может, это детство, далекое и замечательное детство, и он тихо спит, и вот-вот скоро проснется, и сейчас мама ласково проведет шершавой ладонью по волосам и скажет: «Сережа, пора…» И так не хочется открывать глаза, так хочется еще полежать под теплым одеялом, и он протянет: «Мам, еще только минуточку…»
Теплая мягкая ладонь ощутимо провела по волосам Сергея, и такой знакомый голос прошептал: «Сережа…» Сергей улыбнулся и медленно открыл глаза – именно этого ему недоставало для полного ощущения счастья, именно этого голоса…
