Он лежал на удивительно зеленой траве с удивительными цветами, горячий лоб охлаждал удивительно ароматный ветерок, над головой поднималось удивительное небо. И рядом были удивительно зеленые и, как всегда, немножко виноватые глаза…
«Лена, солнышко ясное… Лена. Как мне недоставало тебя все это время… Только не уходи, ладно?»
«Ты похудел, Сережа. И осунулся… О чем ты все время думаешь?»
«О вас, дорогие мои. О тебе, о детях… Как они?»
«Хорошо, милый, хорошо… У нас вообще все хорошо. Только вот ты, Сереженька, беспокоишь…»
«Гм… Наверное, я понимаю. В последнее время моя жизнь напоминает карусель…»
«Не в этом дело, Сережа. Твое сердце – вот поле брани».
«Мое сердце принадлежит вам, Лена. В нем ваша любовь. И не появится больше ничья…»
«Любовь, Сереженька, дается человеку не для того, чтобы ее использовали как предмет. Ее не вынимают из сердца, и не отдают, и не оставляют в залог. Она – огонек, который согревает тебя и близких… Особенно тех, которые могут оказаться рядом. Она дается не каждому, и этого можно легко лишиться».
«Я буду всегда любить вас».
«Ты люби нас всегда, милый. И мы тебя. Но это не значит, что ты больше не должен видеть счастья. Там – на земле, где твой путь не окончен…»
«Как это, Лена? Мое сердце – с вами…»
«Посмотри на свое сердце, Сережа. Какое оно? Оно полно тоски и одиночества. И что еще хуже, желания смерти. Нельзя поступать так с тем, что дается свыше».
«Я понимаю… Но… Как же иначе? Разве можно это отдавать кому-то еще?»
«Сердце не отдается и не продается. Оно твое, и оно не бывает пустым долго. Но в твоей воле – чем его наполнить. Огонек зажегся в твоем сердце, верно? Хорошо, если тебе дарится любовь…»
«Мне кажется, это напоминает измену…»
«Что ты… Ты просто очень многого не знаешь. Там, где мы, – нет измены. Как и очень многого другого, плохого, ставшего привычным на земле… Твоя любовь к нам всегда будет с нами. И останется с нами… И ты тоже будешь любить нас всегда. Но тебе дается больше. И это – не измена. Это то, что должно быть в душе у каждого человека, и это – нельзя терять. Прощай, Сережа…»
«Постой, Лена, постой… Я ничего не понял. Так быстро… О каком еще огоньке речь? Уж не о принцессе ли… Но ведь там… Ты ведь знаешь, что было там?»
«Вот и разберись с этим, Сережа. Для этого и дается человеку разум, сердце и жизнь…»
«Лена… Подожди, Лена!»
Рядом уже никого не было. И начали исчезать, растворяясь, и мягкая зеленая трава, и удивительные цветы, и прекрасное голубое очень глубокое небо… Сергей вздохнул, но на сердце, как это ни странно, почему-то не было горести. Он оглянулся, бросив прощальный взгляд на быстро темнеющий вокруг Эдем: «Кстати. А ведь я уже это видел…»
Глава 10
– …задевая кончиками волны. Это было запоминающееся зрелище. Гордый, белый, как снег в горах, размах крыльев – шагов десять, наверное…
– И на вас всех напал столбняк.
– Точно. Только боцман все шептал: «Рух, гантибас, это же Рух, ядрено полено… Кто нам поверит?»
Сергей мягко вынырнул из теплых объятий беспамятства и открыл глаза. Над головой незамысловатым конусом сходился сводчатый потолок, в высоком стрельчатом окне без стекол поблескивали звезды. Рядом приглушенно разговаривали, причем один голос, как раз рассказчика, был приятно знаком.
– И поверили?
– Какой там. В адмиралтействе сразу – морской мираж, к тому же полное голодное и нервное истощение… Сколько лет прошло. Но для меня это всегда как будто вчера. Как мечта, греза, которую увидел глазами.
Сергей потихоньку осмотрелся – где это он? Хотя чего думать – в крепости, и так понятно. Значит, князь все-таки подоспел…
– И что потом?
– А что потом?
– Ну, ты же сам знаешь. Это же легенда. Кто увидит белую птицу Рух…
– Ага, конечно. Все как в легенде. Ты знаешь, что было потом…
Кто-то, помолчав, вздохнул:
– Я тоже никогда не верил в сказки про счастье.
– Подожди-ка…
Сергей, поняв, что раскрыт, приподнялся на локте:
– Я рад тебя видеть, Сват.
Он был искренне рад, но не знал, как себя вести, – все-таки прошлый раз он подвел наемника. Которого уже считал почти другом. Когда провалялся пьяный в погребе…
– Ант, костылем тебе по заду! Живой, мерзавец…
Сват, сверкнув довольными глазами, обнял его за плечи – у Сергея потеплело в душе.
– Значит, выполз из Роха, рохер. Ну молодец…
Сергей слегка нахмурился, воспоминания неприятно колыхнули память:
– Ты и про это знаешь…
– Еще бы. Ладно, потом. Как ты себя чувствуешь?
– Да все в порядке…
– Тогда лучше поднимись – перед тобой князь. Мой лорд, прошу вас. Серый Ант.
Сергей торопливо поднялся. В кресле у камина, небрежно откинувшись на спинку, за ним наблюдал человек, и по всему было видно сразу – это князь. И это воин. Черные с проседью волосы, черные брови и коротко стриженная борода тоже с проседью. Сверкнувший огнем взгляд человека, привыкшего правильным считать свое мнение и привыкшего к согласию с этим от других. Такие не командуют, такие повелевают.
Сергей мельком бросил немного растерянный взгляд на кушетку, с которой встал, – он что, спал в комнате князя?
– Как ты себя чувствуешь? – Темные глаза смерили с ног до головы его не привлекающую внимания фигуру. Сергей слегка поежился – он никогда не отличался крепким сложением или завидным ростом.
– Спасибо. Прекрасно…
– Скромность – хорошее качество. Вряд ли кто-нибудь может ощущать себя прекрасно после такого боя.
Сергей прислушался к своим ощущениям. Действительно странно, от усталости – тяжелой изматывающей усталости и отупения – не осталось ни малейшего следа.
– Спасибо, светлый князь. Но я в самом деле чувствую себя прекрасно.
Князь поднялся, бросив на Сергея благожелательный взгляд.
– Я рад приветствовать хорошего воина. И не только приветствовать. У меня будет к тебе предложение, Серый Ант. И если действительно прекрасно, то я жду тебя к себе утром.
Сват поклонился, одновременно пригнув правой рукой взлохмаченную голову Сергея:
– Спокойной ночи, великий князь.
За ними захлопнулась простая одностворчатая дверь. Сергей оглянулся через плечо:
– Ну и ну… Вот так честь! Сколько времени я провалялся без памяти в его комнате? Я что, умудрился здесь произвести впечатление?
Сват как-то задумчиво посмотрел на него:
