Я вдохнул, набирая полные легкие свежего воздуха, упиваясь им, как прекрасным вином, и не желая выпускать.
– Нам туда, – сказал милосердный гонец. Он дал мне немного времени насладиться прелестями свободы – теми мелочами, которым никогда не будешь радоваться, пока тебя не запрут в темницу с дыркой вместо окошка.
Я кивнул Бламу в знак признательности. И сделал первый шаг с тех пор, как за спиной закрылись тюремные двери. Ноги понесли меня вперед легко и быстро, как если бы к сапогам приделали крылья.
За воротами нас дожидался экипаж – шестерка черных толстоногих лошадей, запряженных в карету. Последняя выглядела не дорогой, зато по размерам превосходила все виданные прежде, уступая разве что доброй избе. Карета сидела на мощных колесах, в чьи ободья легко пролез бы толстый тролль; окна были наглухо забиты железными листами, густо иссеченными мелкими охранительными рунами; наверху по краям она щетинилась пиками длиной в два локтя, там же стоял лучник, поглядывая по сторонам. Еще двое, помимо возницы, расположились на козлах.
Гонец открыл дверь и жестом пригласил меня. Отказываться было страшно, и я, окинув прощальным взглядом тюрьму, чтоб она рухнула, поставил сапог на высокую подножку.
Глава 3
Дорогой неизвестности
Представители знати и купцы наверняка не поскупились бы на золото, чтобы заполучить такую карету – просторную, как дом, и безопасную, как крепость. Обитая сталью крыша лежала на толстых стенках так высоко, что между ней и моей макушкой оставалось еще локтя два; низкорослый гонец мог и вовсе прыгать здесь без опасения набить шишку на темени. С потолка свисал стеклянный шар яркого масляного фонаря. На дверях громоздились мощные засовы. Широкие и длинные сиденья с высокими спинками были обшиты серебристо-серой шкурой неизвестного зверя. Между сиденьями белел скатеркой круглый столик. Под ногами лежал узорчатый коврик.
Я с удовольствием опустился на чудесный мех. Он был мягким на ощупь, не оставлял на ладони ни шерстинки, а стоило его придавить, распрямлял ворс магически быстро, как пружина. Не то мех обладал чудодейственными свойствами, не то я слишком привык к старой жесткой лавке, но подниматься совсем не хотелось.
Гонец задвинул засов. Вытянул руку до потолка и, ухватившись за клыковидный рычажок, опустил его. С тихим щелчком над дверью стройными рядами выстроились щели толщиной и длиной в человеческий палец. Похоже, создатели чудо-кареты предусмотрели все. В такие щели никакая стрела не влетит, зато будет проникать столь необходимый в этом стальном сундуке воздух.
– Стукни там им, – вежливо попросил гонец, усаживаясь на противоположное сиденье, и добавил: – Трижды.
Я постучал и услышал, как по конским бокам прошелестели вожжи; фонарь под потолком слегка закачался, оживляя тени; застучали копыта; по ночному небу медленно поплыли звезды.
Наступило время задавать вопросы, которых накопилось немало. Когда меня отпустят? И отпустят ли вообще? Куда мы едем? И долго ли будем трястись в карете? Наконец, за каким демоном меня вытащили из Барара?
Гонец понюхал накидку – и поморщился, точно от нее несло псиной. Он сильно изменился после того, как тяжелая дверь отгородила нас от остального мира. Причем в лучшую сторону. От прежнего холодного и высокомерного взгляда не осталось и следа, из голоса исчезли строгость и угроза.
– Уж не знаю, что хуже: барарская вонь или запах эльфийских духов, – хохотнул он и с нескрываемым отвращением стянул с себя накидку, а потом и кольчужку. – Из чего они их только делают? Все тело провоняло. – Он втянул носом воздух и, скомкав чистую накидку, сунул ее под левую откидную часть сиденья. Вскоре туда отправилась и кольчуга, в отличие от накидки, аккуратно сложенная.
Так-так… Гонец нисколько не ценил труд эльфийских парфюмеров, зато к кольчуге относился с куда большим уважением, чем к предметам гардероба. Кем гонец был на самом деле?..
Ответ находился на его плече, где, широко распахнув белые крылья и разинув золотистый клюв, летел красноглазый грифон. Незакрашенным оставалось лишь туловище зверя. Татуировка выдавала в гонце агента его величества, да и ее цвета кое о чем говорили. Не помню, что значил каждый из них, но точно знаю, что их количеством мог похвастаться редкий агент.
Итак, передо мной, закинув ногу на ногу, сидел человек, способный убивать голыми руками, знакомый со всеми мыслимыми видами оружия и имеющий такую власть, какая не снилась многим наместникам. А по виду и не скажешь – бледненький, щупленький, едва ли не гномьего роста. Зря я упрекал Арциса: король приставил ко мне кого нужно – своего агента, да еще и с опытом.
– Пронт, – представился гонец, предварительно взлохматив волосы, и протянул руку. – Свое имя можешь не называть. – Уголки его тонких губ слегка дернулись вверх.
Я пожал его ладонь. Она оказалась потной и холодной, хотя в карете было тепло, как у пылающего очага. Странно: не верю, что Пронт боялся меня или тревожился за судьбу задания. Нервы у него были железные; даже бровью не повел при виде магической змеи. Тут было что-то иное.
– Просто Пронт? – спросил я ехидно.
– Просто Пронт, – с той же издевкой ответил он. – А что?
– Ну… твоя татуировка.
Он с недоумением поглядел на грифона:
– А что с моей татуировкой? Вроде никуда не улетела.
– Ты – агент его величества.
– Не любишь агентов?
– Да нет. С чего бы мне их не любить, – нахмурился я. – Никогда не понимал, зачем вас метить. По ней же любой дурак агента распознает.
– Во-первых, не любой. Во-вторых, я же не голышом на задания хожу. В-третьих, грифон не раз меня выручал. Ты ведь знаешь, что полагается всего лишь за оскорбление агента его величества? Так что лучше с татуировкой, чем без нее.
Я кивнул.
– Интересная у тебя карета. Прямо дом на колесах.
– А то, – согласился агент и с гордостью добавил: – Королевская.
– Хочешь сказать, на ней сам Арцис ездил?
– Да что там ездил! – воскликнул он. – Исколесил полмира.
– Ну а мы куда колесим?
– В свое время узнаешь. И куда, и зачем. Все узнаешь. А пока, извини, сказать не могу. Сам понимаешь, служба.
– Ну хоть в какую сторону света мы едем? Это ты можешь сказать? – поинтересовался я с надеждой.
– А тебе не все ли равно?
Я промолчал. Мне было не все равно. Где-то там, по северо-западным дорогам, летела карета, унося с собой мою дочь – несчастную, испуганную, измученную и накачанную магией до предела. И от того, куда – на юг или север, на запад или восток – мы ехали, отчасти зависела ее судьба. Зависело то, как быстро я сумею добраться до Желтых гор, чтобы высвободить Лилю из-под власти мерзких ублюдков.
Нет, придержи-ка мысли о дочери! Они могут разрушить твои планы. Сделать тебя уязвимым для врагов. Поэтому спрячь их глубоко-глубоко, чтобы ни один мыслечтец не нашел. Забудь на время о дочери! Да, жестоко. Да, мучительно. Да, бесчеловечно. Но пока ничего не прояснилось, лучше не забивать ими голову, а то можно снова очутиться в тюрьме, и тогда некому будет спасать дочь. Наблюдай, изучай, узнавай – вот твое задание на ближайшее время.
