– Разве ж можно в таком тонком деле идти напролом? Джосер вырвал у жены кинжал и запрятал его в ножны. Она опять истолковала это по-своему и влепила мужу новую пощечину.
– Ах ты, безвольная куча мышц! Когда же ты станешь мужчиной?! Иль ты только в битвах герой? А пойти прикончить своего жалкого племянничка, который и так уже одной ногой стоит в могиле, ты трусишь! Что ж, значит, ты так и умрешь принцем, поделом тебе!
– Я умру королем, и более могущественным, чем все короли Стигии, вместе взятые! – загремел Джосер и тут же прикусил язык, в душе ругая себя последними словами за несдержанность. Ведь она может услышать!
– Молю тебя, держи язык за зубами, Ка, – прошептал Джосер, – и доверься мне. И не подталкивай. Я знаю, что делаю.
Камия, ничего не понимая, проговорила:
– Если Рамзес доживет до полудня, Тот-Амон объявит его королем, а ты опять останешься с носом.
– Нет, – покачал головой принц, – будет иначе. А как, увидишь. Если я убью Рамзеса, считай, я тоже покойник.
Она снова не поняла его! О, если б можно было ей все рассказать!…
– Тот-Амон не посмеет. Жрецы не позволят ему. Ты слишком популярен, чтобы казнить тебя за убийство ничтожного Рамзеса. Не бойся. Если не считать Рамзеса, наша семья – ты, я и дети – последняя ветвь царствующей династии. Тот-Амон не посмеет, – повторила принцесса, – среди жрецов положение его уже не столь прочно, как год назад. Он коронует тебя, Джосси. Ты должен действовать, или я окончательно разочаруюсь в тебе. – Она надула губки.
Уязвленный принц чувствовал неодолимое желание поделиться с любимой женой. – Она поймет и одобрит… Нет, нельзя! Слишком многое поставлено на карту… Глядя в глаза Камии, он проникновенно произнес:
– Любимая, молю тебя, доверься мне! Как доверялась всегда: в джунглях Кхитая, где мы вместе искали сокровища лемуров, и в Пиктлэнде, где тебя захватили в плен дикари, и на острове Мад-Аска, где нас пытали нелюди и где я вырвал тебя из когтей их демона, и в Зингаре, где нас чуть не сожгли как колдунов… Доверься мне, Ка! Мы столько пережили вместе, и ты всегда оказывала мне поддержку. Неужели ты оставишь меня сейчас? Поверь, Ка, сейчас нас ждут испытания, в сравнении с которыми все наши прошлые приключения покажутся скучной прогулкой! Молю, поверь!
Камия изумленно слушала его, а когда он замолчал, проронила:
– Ну, если так… Наверное, тебе виднее, Джосси.
И все-таки она умница, подумал Джосер. Даже не требует рассказать, в чем дело. Значит, доверяет.
– И не завидуй остальным, милая, – сказал он ей напоследок. – Будет на то воля Сета, мы переживем их всех.
Атотмис, бывший жрец Сета, с трепетом наблюдал, как фосфоресцирующее облако ядовито-зеленого цвета проявляется в его заколдованном узилище. Небольшая камера напоминала каменный мешок. Она была непостижимым образом вырублена внутри гигантского гранитного монолита. В этой комнате не было ни окон, ни дверей, ни люков, ни светильников, ни решеток. Со всех шести сторон – только гладкая поверхность черного гранита. Лишь с помощью могущественной магии можно было проникнуть сюда, и лишь один человек в мире владел соответствующим заклинанием – хозяин зачарованного каземата Тот-Амон, верховный жрец Сета.
Атотмис не видел своего истязателя с того самого дня, когда черный маг предлагал ему сделку; свобода в обмен на жизнь принцессы Тхутмертари. Тогда узник гордо отверг предложение верховного жреца. И не только потому, что не осмелился бы поднять руку на свою возлюбленную, но и потому, что твердо знал: едва умрет Тхутмертари, Тот-Амон лютой смертью умертвит и его, Атотмиса. К ужасу его, отказ не остановил владыку Черного Круга. Здесь же, в этом каземате, Тот-Амон сотворил демона, влил в свое создание кровь живого Атотмиса и с помощью магии придал Лже-Атотмису полное внешнее сходство с настоящим Атотмисом. "Отправляйся и убей принцессу Тхутмертари", – повелел демону Тот-Амон и добавил, обращаясь к несчастному узнику: «Твоя возлюбленная не заподозрит подмены. Этот демон убьет ее. А ты останешься здесь!» И маг покинул темницу, а Атотмис остался отбывать свой бесконечный срок…
Узник каменного мешка, человек-труп, чья жизнь поддерживалась лишь чарами Тот-Амона, не ведал счета времени. И, конечно же, он не знал, пала ли его возлюбленная жертвой Лже-Атотмиса либо ей удалось спастись. И потому к трепету несчастного узника примешивалась крохотная толика надежды. И она, эта надежда, угасала по мере того, как Атотмис вглядывался в самодовольное лицо мучителя…
– Приветствую тебя, благородный Атотмис, – издевательским тоном проговорил Тот-Амон, материализовавшись. – Спешу сообщить тебе последнюю новость. Полагаю, она заинтересует тебя. Четыре часа тому назад Черный Круг уничтожил Тхутмертари и развоплотил ее душу. Твоя возлюбленная не существует более, Атотмис!
– Я не верю тебе, колдун, – глухим голосом произнес узник.
– У меня есть отличный способ уверить тебя в моей искренности, Атотмис, – ухмыльнулся маг. – Долгие годы я содержал тебя, здесь, в этом каменном мешке, чтобы иметь свой козырь в игре с Тхутмертари, хотя мне и была непонятна ее странная привязанность к жрецу-недоучке. Однако теперь, когда Тхутмертари мертва, козырь утратил свою ценность, превратившись в битую карту, – многозначительно изрек он. – Не раз молил ты меня прекратить твои мучения. И вот я счел, что момент, когда я могу пойти тебе навстречу, настал.
– Ты позволишь мне умереть человеческой смертью? – Нескрываемое облегчение прозвучало в голосе несчастного.
– Позволю, – кивнул Тот-Амон. – Но не думай, что я делаю это из сострадания к тебе. Отнюдь. Просто я обязан уничтожить все, что хоть как-то связано с именем Тхутмертари. Значит, и тебя, бывший жрец Атотмис.
– Я готов к смерти, – молвил узник. – И мне безразличны твои мотивы, колдун. Надеюсь, мы скоро встретимся у трона Вечного Властелина.
– Сомневаюсь, что тебя подпустят к нему, презренный, – глумливо расхохотался маг.
– Ну давай, кончай меня! – воскликнул Атотмис.
– Придется тебе еще чуть обождать, – давясь от смеха, вымолвил верховный жрец. – Хотя бы с часок. Видишь ли, мне недосуг. Там, наверху, – он воздел руку, указывая на потолок, – скоро начнется коронация наследного принца Рамзеса. Мне надлежит возложить корону Стигии на голову этого ничтожного.
– А что с Ктесфоном?
– Сет призвал его к себе. В последние дни рассудок начал подводить Ктесфона, а наш Повелитель, как известно, не терпит безумных королей… Итак, я вернусь, как только Стигия обретет нового короля, – сказал маг и вскоре растворился в фосфоресцирующем изумрудном облаке, оставив узника в томительном ожидании спасительной смерти.
Зал был велик и ослепительно великолепен. Случайно угодивший сюда ни за что бы не догадался, что находится в самом сердце грандиозного парадного храма Сета в Луксуре – великой столице обширной империи змеепоклонников, а не, к примеру, во дворце туранских императоров в Аграпуре. Даже нефритовое изваяние Повелителя Вечной Ночи, нависающее над подиумом, не выглядело таким уж мрачным и зловещим. Длинный, отделанный золотом и бриллиантами зал назывался Чертогом Королей, ибо здесь испокон веков верховный жрец Сета короновал нового светского властителя Стигии. Согласно древнему обычаю, на коронации присутствовала вся стигийская знать. Разумеется, большинство владетелей отдаленных земель не успели прибыть в Луксур, а многие даже не знали о смерти короля и предшествовавших ей страшных событиях. Тем не менее Тот-Амон не захотел затягивать процедуру и, не объявляя даже траура по почившему монарху, назначил коронацию его сына.
