А как один человек, израненный и обессилевший, может в одиночку бросить вызов неуязвимому морскому колоссу, забрасывающему его стрелами и камнями? Как, если не с помощью магии? Только огнем! Обыкновенным, а не колдовским огнем, тем огнем, которым людей одарили когда-то легендарные Древние Боги. И Конан, хоронясь за бортом полузатопленного шлюпа, достал из колчана длинную оперенную стрелу, поджег ее, зарядил горящей стрелой лук и выстрелил по фрегату.
Он целился не в черную обшивку, наверняка защищенную могучей магией. И не в командующих на корабле жрецов – они, как обычно, первым делом окружали себя тройным кольцом отражающих чар. Нет, он стрелял в то, что горит на любом корабле лучше всего и быстрее всего сгорает. Он стрелял в паруса. И попал! Первая же стрела Конана поразила главный парус фрегата. Особое удовольствие киммериец получил от того, что стрела вонзилась в самую морду изображенного на парусе гигантского золотого змея.
– Получай, Сет!
В одно мгновение парус вспыхнул и сгорел; огонь перекинулся на другие паруса. Море застонало от панических воплей; еще несколько секунд спустя пылал, казалось, весь огромный корабль.
Но что это?! Огонь вдруг погас, а черные паруса с золотыми змеями взвились вновь! Теперь стигийцы на корабле ревели от радости, и от их крика Конана звенело в ушах. Какая недобрая магия погасила праведный огонь и подарила змеепоклонникам новые паруса?! Не помня себя от ярости и отчаяния, Конан одну за другой посылал во фрегат горящие стрелы. Рука его была тверда, но лишь первые три стрелы достигли цели; остальные сгорели еще в полете. Вероятно, проклятые чародеи, засевшие на фрегате, умудрялись как-то уничтожать их. Быстро же они научились, проклятые змеепоклонники!
В очередной раз черный фрегат оделся в новые паруса. Стрелы у Конана закончились. На корабле стигийцев запели горны. Развернувшись носом к полузатопленному шлюпу, нацелив на киммерийца огромный бронзовый таран в виде рогатой головы уродливой рептилии, черная громада фрегата понеслась вперед. Еще несколько мгновений – и она разнесет в щепки лодку, а человека размажет в кровавую жижу. Звериной воли к жизни Конана хватило лишь на то, чтобы, чуть надавив на черное веко, вновь обнажить божественный Светоч Истины. Так, глядя в ослепительные бездны амулета Небесного Народа и вручив свою судьбу Митре, Конан потерял сознание.
Очнулся он на палубе "Быстрого Сокола". Полуденное солнце, Око Митры, словно смеясь, щекотало ему глаза. Конан огляделся. Вокруг возбужденно переговаривались аргосцы. Его тело стягивали веревки… Нет, то были не веревки, а целительные повязки. Значит, он не пленник, а по-прежнему капитан.
– Вина!… – хрипло простонал Конан.
Ему подали вино. Крепкий аргосский напиток дал варвару силы говорить.
– Где он?
– Ты имеешь в виду стигийский корабль, капитан? – вперед выдвинулся Цезарио. – Он ушел.
Конан поперхнулся вином. Кувшин со звоном разбился о палубу.
– Ушел?… Как это – ушел?! Что ты мелешь?!
– Он ушел, клянусь Митрой! Уж и натерпелись мы страху, мой капитан! – остальные аргосцы согласно закивали. – Мы видели, как это черное чудовище несется к твоей лодке. Ну, думаем, сейчас он тебя раздавит, а потом возьмется за нас! Некоторые уже собрались прыгать за борт; уж лучше попасть на обед к акуле, чем погибнуть от нечистых чар змеепоклонников, говорили они. А я – я решил: что бы ни случилось, я не уйду. Хотел сам увидеть, как принял смерть доблестный Конан! Вдруг вижу: твоя лодка, капитан, плывет прочь, а этот ужасный черный корабль – чтоб ему разбиться о рифы у Кровавых Островов! – возьми да и поверни назад. Только мы его видели! Ушел на юг, чтоб ему!…
Киммериец, насколько позволяло ему лежачее положение, покачал головой. Чтобы стигийцы убрались несолоно хлебавши? Нет, такое невозможно!
– А вы не заметили, может, кто их спугнул? Чудище какое морское или там магия всякая, а?
– Не-е-ет, – дружно замычали аргосцы. – Ничего такого не было! Просто развернулся и ушел на юг. Если б было что-нибудь эдакое, мы бы точно это видели.
– А тебя, капитан Конан, наверное, дельфин спас, – предположил один из матросов. – Дельфины, они ведь тоже слуги Пресветлого Митры. Хорошему человеку дельфин всегда придет на помощь.
Конан скептически промолчал. В эту версию он мало верил. Тысячи хороших людей гибли в море на его глазах, но он что-то не припомнит, чтобы кого-то из них спасали дельфины. Нет, здесь нечто иное!…
– Ладно, – решил Конан, – путь до Мессантии неблизкий, и он, да будет на то воля Крома и Митры, еще успеет об этом поразмыслить. Об этом и о югом другом – слишком часто в последние дни на его пути вставали загадки, а вот явных отгадок не было ни одной!…
– Ну и дьявол с ним, с этим фрегатом, – сказал Конан вслух. – Будем надеяться, он нас больше не потревожит. Курс – на Мессантию! И отнесите меня в каюту; вашему капитану охота поспать!… Шевелитесь, псы! Не то я расскажу вам, где и как мне пришлось спать в последний раз – тогда уж вы точно попрыгаете за борт и будете молить Пресветлого Митру, чтобы он вернул тот черный фрегат!…
А несколькими часами ранее на черном фрегате стигийцев происходило вот что.
На капитанском мостике стояли трое: высокий статный человек в золоченой кольчуге с отмеченным шрамом лицом, его помощник, выполнявший обязанности капитана корабля, и рослый, аскетического телосложения жрец в черной тунике до пят; на бритой голове последнего темнела черная диадема в форме извивающейся змеи.
Жрец небрежно махнул рукой, и стрела, пущенная из полузатопленного шлюпа, сгорела в воздухе.
– Все, это у него последняя, – сказал колдун. – Мы достаточно развлеклись с этим варваром. Пора заканчивать представление. Святейший Тот-Амон не любит ждать.
– Слушаюсь, ваше священство, почтенный чародей Хапет-Ра, – проговорил адмирал и, обращаясь к капитану, приказал: – Курс – на шлюп, Ратмес!
Капитан Ратмес, отдав честь жрецу и адмиралу, кинулся исполнять приказ. Фрегат развернулся и пошел на таран.
– Ну, вот и все, сейчас я раздавлю тебя, Конан-киммериец, – со злобным торжеством проскрежетал колдун. – Смотри, адмирал Ксептах.
– Вряд ли я позволю тебе сделать это, малопочтенный Хапет-Ра, – спокойно произнес из-за спины жреца тихий, исполненный необъяснимой силы голос.
Колдун и адмирал мгновенно обернулись. На капитанском мостике, оперевшись спиной о мачту и скрестив руки на груди, стоял маленький человечек, с ног до головы укутанный в черные меха. Под огромным, выдающимся вперед лбом горели магнетические агатовые глаза.
– Ты кто такой? – задохнулся изумленный чародей. – Откуда ты взялся?!
– Я – бог Великая Душа. У меня свои планы насчет Конана. Проще сказать, он еще не вернул мне все свои долги. И я не допущу, чтобы какие-то змеепоклонники прикончили Конана раньше срока!
Бронзовое лицо Хапет-Ра побагровело.
