– Что же это? – деланно удивился киммериец.
– У тебя моя Книга Судеб, – отбросив ернический тон, серьезно заметил Тезиас. – Я хочу получить ее назад.
– Зачем она тебе?! – расхохотался варвар, – Нечего почитать на ночь? Или ностальгия замучила?
Тезиас не смеялся; слова врага задели его за живое.
– Вот здесь ты прав, киммериец. Мне очень дорога эта Книга.
– Тебе, собака, не Книга нужна, а вторая часть Заклинания Стали, чтобы вернуть к жизни твоих проклятых монахов! – жестко проговорил Конан. – Вот зачем тебе Книга Судеб!
– А хотя бы и так! Я, видишь ли, тоскую по ним. Мне хочется, чтобы Брахо и
остальные были здесь, со мной.
– А вот мне почему-то этого совсем не хочется! Неприятные типы они, твои монахи! Пускай лучше постоят в своем Замке стальными идолами!
Карлика передернуло; он выпрямился на троне, скрестив руки на груди.
– Ну ладно, варвар, кончай ломать комедию. Ты прекрасно понимаешь, что рано или поздно я все равно верну Книгу Судеб! Лучше отдай ее по-хорошему. А взамен я оставлю в покое тебя и твое распрекрасное королевство. Соглашайся, пока я добрый.
– Мне нет нужды заключать с тобой сделки, гнусный карла. И Книгу ты
никогда не получишь, клянусь кровью Крома!
– Получу, обязательно получу, – нервно облизнувшись, проговорил Тезиас. – Я обязан исправить твою ошибку и расколдовать моих верных монахов!… Где Книга Судеб, Конан? Куда ты ее запрятал?!
– Так я тебе и скажу!
Конан дерзко рассмеялся и наградил Великую Душу длинной и цветистой тирадой проклятий, от которой покраснели бы уши у самого отпетого пирата с Барахских островов. Карлик спокойно выслушал матерщину, а затем вперил в Конана магнетический взор агатовых глаз. Ясные сапфиры Конана выдержали его. Киммериец покрылся холодным потом, но не отвел глаза. Несколько минут, показавшихся варвару столетиями, противники испытывали стойкость друг друга. Глаза не отвел никто. Наконец Тезиас заговорил:
– Ну ладно, варвар, значит, не хочешь по-хорошему?… Что ж, я не удивлен. Ты – чемпион мира по упрямству. Только напрасно ты тут выпендриваешься. Твоя хваленая стойкость тебе не поможет. А геройство просто некому будет оценить. Я намерен вернуть себе Книгу Судеб, и я ее верну, чего бы мне это ни стоило. А я всегда держу свое слово.
– Собираешься пытать меня, карла? – сухо осведомился Конан.
– Пытать?… А почему бы и нет? Мне ведомы пытки, которые даже мертвецу развяжут язык! После таких пыток тебя, мой пока еще мускулистый богатырь, можно будет смело спускать в сортир!
– Ты не будешь меня пытать, карла, – с наслаждением молвил киммериец. – Ведь ты чистюля, ты хочешь казаться лучше всех этих грязных чернокнижников, так ведь?! Ты возжелаешь изобрести что-нибудь этакое, чтобы я сам тебе сказал, где Книга. Я прав?
Конан с вызовом воззрился на карлика.
– Ты прав, киммериец, – ответил тот. – Я не буду тебя пытать. А "что-нибудь этакое" я уже измыслил!…
Неожиданно все поплыло перед глазами варвара, и спустя мгновение они с Тезиасом оказались в совсем другом покое. Это небольшая, уютно обставленная комнатка, чем-то напоминающая келью ученого. На мягком диване возлежал благообразный седой человек в черной рясе служителя Митры. Завидев пришельцев, этот человек вздрогнул, с печальной ненавистью глянул на них и отвернулся. Конан, узнав его, только ахнул. А Тезиас, зависнув над мозаичным полом, молвил прежним ерническим тоном:
– Вот, Конан, твой старый знакомый Декситей, верховный жрец Митры. Он неделю как из стольной Тарантии. Он, можно сказать, гостит у меня. Присоединяйся к нему, могучий Конан. Засим я вас и оставляю. Рад был бы поболтать вместе с вами, но мне, увы, недосуг: у богов не так много свободного времени, как думают люди…
С этими словами Великая Душа просто растворился в воздухе.
Некоторое время Конан и Декситей молча смотрели друг на друга. Человек в черной рясе сел на диван, внимательно оглядел грубую холщовую рубаху Конана, – карлик не позаботился о новой одежде для "дорогого гостя", – его обожженные ноги, всмотрелся в его глаза… И недоверчиво хмыкнул. Конан вытянул вперед меч, коснулся им груди старика.
– Почему я должен верить, что ты Декситей? – вот были первые его слова.
– А почему я должен верить, что ты Конан? – парировал тот.
Снова воцарилось напряженное молчание. Люди настороженно разглядывали друг друга. Со стороны сцена могла показаться смешной, но им смешно не было.
– Я полагал, тебе наскучило играться со мной, гнусный карла, – нарушил молчание человек в черной рясе.
– Я полагал то же самое, – отозвался Конан. – Видать, я ошибался. Но ты не беспокойся, второй раз на трюк с Эпимитриусом я не поддамся.
Человек на диване в ужасе всплеснул руками:
– Трюк с Эпимитриусом?! Что ты имеешь в виду?
– Как будто не знаешь! – свирепо ощерился Конан, слегка касаясь мечом черной рясы.
Декситей еще раз внимательно осмотрел Конана. На его умном лице отразилось смятение.
– Ну, чего меня разглядываешь? Что я, танцовщица какая?
Декситей неожиданно улыбнулся:
– Можно, я дотронусь до тебя?
– Это еще зачем? – нахмурился Конан.
– Если я – Тезиас, я могу сделать с тобой все, что захочу, не касаясь тебя, – терпеливо разъяснил Декситей. – Позволь мне дотронуться до тебя.
Конан задумался. В словах человека в черной рясе присутствовал здравый смысл.
– Ладно, трогай, чего уж там, – позволил он, но меч от груди старика не убрал.
Рука Декситея прошла по торсу киммерийца, коснулась ожоговых ран на ногах. Варвар стойко вытерпел боль. Закончив осмотр, человек в черной рясе сказал, глядя в глаза Конану:
– Послушай меня. Кто бы ты ни был, мы с тобой ничего не добьемся, если будем вот так глазеть друг на друга. Если ты карлик, прикинувшийся моим королем, считай, что ты почти убедил меня. Радуйся. Если ты Джейк-узурпатор, не вижу причин что-либо от тебя скрывать. Ты, презренный пес карлика, и сам все знаешь. Но, если ты и вправду мой король Конан, я обязан многое поведать тебе.
– Ты рассуждаешь здраво. Карлик Тезиас тоже так умеет. Я думаю, ты он и есть!
Декситей скорбно вздохнул.
– Вот это ему и нужно. Он хочет, чтобы мы не верили друг другу. Он потешается над нами. Ради одного этого я готов поверить, что ты – истинный Конан.
– А вот я тебе поверить не готов! – отрезал варвар. – Слишком часто карлик дурил мне голову! Все, баста! Я уже умный. И тебе, тварь, я ничего не скажу, и сказки твои слушать не стану. Ты понял меня?!
Вновь возникла пауза, во время которой жрец умоляюще смотрел в глаза своему королю. И в глазах этих видел лед.
