Король снова медленно покачал головой. Для него это был всего лишь сон. Сон страшный, сон кошмарный; подобного он и вправду не видел уже много-много лет. Но всего лишь сон.
– Ты полагал, достаточно прогнать прочь память обо мне, приказать всем забыть меня, и я исчезну, – купаясь в струях золотого огня, молвила Тхутмертари. – Ты, как всегда, ошибался. Я не исчезла и не умерла. Я просто ждала своего часа. Не знаю уж зачем, но ждала. И дождалась. Твой любимый Тот-Амон сам отпустил меня. Он дал мне задание. И знаешь, что он обещал мне взамен?… Жемчужную корону Стигии! Твою корону, брат Ктесфон!
– Я не верю тебе, Призрак, – приглушенно и неторопливо проговорил король. – Исчезни. Прекрати мучить меня. Я хочу заснуть.
– Ты еще заснешь, братец, не спеши, – спокойно ответила Тхутмертари. – Я пришла не для того, чтобы тебя мучить. Твои мучения – в прошлом и в будущем. В настоящем же только я. Я просто пришла навестить тебя, брат.
– Уходи, Призрак. Прекрати мучить меня.
– А ты прекрати называть меня Призраком. Я – живая.
Король Ктесфон медленно приблизился к сестре и протянул к ее волосам дрожащую руку. Кисть вспыхнула, и Ктесфон отдернул руку. Он даже не вскрикнул от боли, а только с застывшим выражением на лице смотрел, как горит его рука. Потрясение было сильнее боли. Тхутмертари произнесла короткое заклинание, и огонь, расползавшийся по руке короля, потух.
– Не сгори раньше времени, брат, – все тем же ровным, спокойным голосом заметила она.
Ктесфон не кричал, не бросался на ночную гостью, не вопил от ужаса и не просил пощады. Он был умным человеком. Потрясение – самое страшное, какое только могло случиться в его жизни с тех пор, как Тхутмертари погубила его первую жену, – не лишило короля рассудка. Он просто все понял. Подняв на сестру глаза, он тихо, внешне как будто безразлично, проговорил:
– Ты – живая. Значит, я все-таки проиграл.
Тхутмертари кивнула головой.
– Да, брат. Ты проиграл. Твое время заканчивается.
– Когда? – коротко спросил Ктесфон.
– Скоро.
– Не лучше ли покончить со всем прямо сейчас?
– Нет. У меня другие планы.
Со стороны могло показаться, что в королевской опочивальне беседуют давние деловые партнеры, если не друзья, встречающиеся каждый день и теперь обсуждающие лишь незначительные детали уже заключенной сделки. А не сын и дочь Ментуфера, волею Судьбы ставшие самыми лютыми, непримиримыми врагами, каких только можно себе представить. Брат и сестра, разлученные на четверть века, и теперь свидевшиеся вновь – чтобы на сей раз один из них ушел уже навсегда. Оба говорили ровным, тихим голосом, ибо каждый из них знал другого как самого себя.
– Я не хочу затягивать, – сказал Ктесфон и шагнул навстречу Огненной Деве.
– Подожди,- молвила та, воздвигая между ними незримый барьер. – Не спеши. Мне не нужна твоя корона немедленно.
– А я тебе ее и не предлагаю, – пожал плечами Ктесфон. – Ты снимешь ее с моего трупа, сестра.
– Да, разумеется, – кивнула Тхутмертари. – Но не сейчас.
– Ты желаешь продлить мои мучения?
– Возможно. Но я также хочу прийти к власти законным путем.
– О каком законе ты говоришь? – удивился Ктесфон. – Ты можешь прийти к власти единственно путем кровавого переворота, ступая по трупам. Ведь это твой истинный путь, сестра Тхутмертари.
– Возможно. Но я хочу стать законной королевой Стигии. Трон по праву принадлежит мне. Я – старшая дочь нашего отца Ментуфера. Узурпатор – не я, а ты.
– На троне Стигии положено сидеть человеку, а не змее, – возразил Ктесфон. – Мы с тобой прекрасно знаем, кто ты.
– Ты ошибаешься, брат. Ты плохо знаешь нашу историю. Змеи, а не люди суть коренные жители этой страны. Люди пришли на берега Стикса много позднее. Великий Сет пожелал, чтобы я объединила змеиный народ и людское племя. И я исполню его волю.
– Я тебя не понимаю.
– Поймешь в свое время.
– У меня есть наследники.
– Скоро их не будет. Свою дочь ты уже можешь вычеркивать из списка.
– Рамина… Что ты сделала с ней, змея?
Воспоминания о любимой дочери вывели Ктесфона из равновесия обреченного. Вопрос его прозвучал надрывно. И к Тхутмертари тоже вернулся издевательский тон.
– Не волнуйся, братец, она жива. Твоя дочь, Ктесфон, – настоящая красавица. Поздравляю! Я даже не стала портить ей фигурку. Мне приглянулись ее очаровательные черные глаза. Они были чудесны!… Ты найдешь их рядом с Раминой.
Ктесфон скорбно застонал. Принять поражение и смерть с истинно королевским достоинством ему так и не удалось. Ведь он был не только король, но и отец.
– Я убью ее сам, – сообщил он сестре. – А потом убью Рамзеса, сына. И себя. Ты нас не получишь.
Тхутмертари усмехнулась.
– Никого ты не убьешь, Ктесфон. Ты – слабохарактерная тварь. Подсознательно ты хочешь, чтобы это сделала я. Не спорь, я тебя знаю.
Воцарилось недолгое молчание, затем король сказал:
– Тогда я убью Тот-Амона. Он предал меня. А ты – ты не сможешь стать законной королевой, если тебя не коронует верховный жрец Сета.
– Нет! – воскликнула волшебница. – Ты оставишь Тот-Амона мне. Клянусь Сетом, я сама убью его. И убью так, как ты убить никогда не сможешь. Я отомщу ему за нас обоих. Ты веришь мне, брат?
Сапфировые и карие глаза встретились в долгом изучающем взгляде.
– Я тебе верю, – молвил Ктесфон. – По части убийств тебе нет равных. Пусть Тот-Амон остается тебе, Воистину, он этого заслужил! И еще…
– Да?
– Ты выполнишь мою последнюю просьбу, сестра?
– Да, во имя памяти нашего общего отца! Говори, чего ты хочешь, брат!
Король Ктесфон внимательно посмотрел на старшую сестру, вздохнул, обратил свой взор в ночное небо и промолвил:
– Когда будешь королевой, сделай так, чтобы вся Стигия прокляла тебя,
Тхутмертари рассмеялась.
– И это все? Твоя последняя просьба?! Клянусь Сетом, я ожидала услышать что-нибудь посущественнее! Не беспокойся, меня проклянет не только Стигия!… Но скажи, брат, зачем тебе это? Ведь ты всего этого уже не узнаешь! Или ты надеешься подобным образом отомстить мне?!
Ктесфон помолчал, скрестил руки на груди, затем спокойно и ровно, как и подобает королю, изрек:
– Я всего лишь хочу, чтобы ты стала последним чудовищем, родившимся на этой земле… Подумай над моими словами, сестра. А теперь уходи. Ты пока не королева.
Потрясенная его словами, Тхутмертари послушно шагнула к пылающему камину. Впервые она испытала к брату чувство, близкое к уважению.
– До встречи, последний человек на престоле Стигии.
