— А ты? Что будет с тобой?
— Я пойду дальше. Карлик ждет меня; я поклялся, что не покажу ему спины! Ты ведь этого добиваешься, голова?!
— Ты загубишь свою душу, государь, — обреченно заметил Просперо. — Он не отпустит тебя прежнего.
— Это мы еще посмотрим! Поворачивайте, Просперо!
— Мираж не даст нам уйти, — подал голос Тараск.
— Еще как даст! Ему нужен только я… Конан оказался прав. Едва войско повернуло назад, ноги как будто сами понесли коней.
— Хвала великим богам! Впереди нет головы! — донесся до киммерийца удаляющийся голос Просперо.
— Я рад за вас, — рассеянно пробормотал Конан.
— Ну что, пойдем дальше?
Рядом была Тхутмертари. Ясные голубые глаза волшебницы с мольбой смотрели на киммерийца.
— Почему ты осталась? — рявкнул Конан.
— Тхутмертари никогда не отступает, — сквозь зубы процедила принцесса. — Я фаталистка. Будь что будет, Конан. Пусть мы проиграем, но бой обязательно должен состояться! Не забывай: у меня свои счеты к карлику. Я не буду «черной жемчужиной Сета», если даже не попытаюсь предъявить их к оплате! Я повергну голову карлика к престолу Сета — или умру!
Конан рассмеялся; героическая речь стигийки как будто разрядила обстановку. Стараясь не смотреть вниз, он быстро спрыгнул с коня. Под ногами оказалась твердь.
— Вашу руку, принцесса, — молвил он, помогая спуститься Тхутмертари.
— Ты рад, что я осталась, — скорее утверждая, чем спрашивая, сказала стигийка, оказавшись на земле.
— Почему бы и нет? В борьбе с карликом и твоя помощь не помешает. А если тебе суждено погибнуть — что ж, одной черной волшебницей на Земле станет меньше!
— Вот, значит, почему, — тряхнула золотыми косами Тхутмертари. — Ты гениальный стратег, киммериец!
— Жизнь вынуждает, стигийка!
Внезапно под их ногами заблестели голубые бусинки. Появилась сверкающая тропинка, она уносилась вперед, к северо-востоку, исчезая едва ли не в губах живого миража. Конан усмехнулся.
— Карлик позаботился, чтобы мы не заблудились!
— Он следит за нами.
— Не думаю, — покачал головой король. — Мне кажется, все его гипнотические создания — карлики, монстр высотой с гору и эта голова — живут как бы сами по себе. Тезиас дает им какую-то установку, и они ее выполняют, когда нужно. Не знаю, какую дьявольскую магию он при этом использует, но чувствую: это так.
— А голова? Что мы будем делать с ней? — озабоченно молвила Тхутмертари.
— Плюнь ты на нее, на эту голову, — в глазах Конана зажглись озорные искорки. — Она не трогает нас, почему же нам до нее должно быть дело? Пошли, принцесса!
И, стараясь смотреть только на голубую ленточку волшебной тропинки, Конан и Тхутмертари, взявшись за руки, бодро зашагали на северо-восток. Живой мираж Великой Души провожал их долгим, пронизывающим взглядом.
— Хозяин, не в моих правилах говорить комплименты, но сегодня ты превзошел сам себя! Птички разлетелись, как ты и предвидел!
Тезиас, сидевший в кресле за рабочим столом, триумфально улыбнулся. Перед ним лежала Книга Судеб и он что-то выписывал из нее на листок пергамента.
— Я не намерен останавливаться, Брахо. Сталь — вот что на очереди.
— Сталь?
— Да, сталь. Конан ведь почитает сталь божественным металлом, — загадочно ухмыльнулся карлик. — Сталь, верный меч из крепкой стали — вот есть инструмент всех его подвигов. Я преподнесу ему сюрприз из стали… Все ли готово к встрече варвара, Брахо?
— Все готово, о Великая Душа! Монахи с нетерпением ждут твоего гостя. Встреча состоится в малой гостиной, как ты приказывал.
— Хорошо. Ждать осталось недолго. Гордый орел сам летит ко мне в клетку, даже не зная, какие испытания ждут его. На что он рассчитывает, Брахо? Никакого тайного оружия я у него не заметил. Неужели он думает сразить меня мечом?!
Магистр развел руками.
— Никто не может знать, что творится в мозгу варвара. Примитивные инстинкты толкают вперед этого человека. Бессмысленно искать логику в его поступках.
— Наверное, ты прав, магистр. Хотя неплохо было бы проникнуть в самый мозг варвара, в самую его душу. Меня всегда интересовало — что там, внутри? Но ничего, Брахо, скоро я научусь читать мысли на расстоянии.
Уж тогда никто и ничто не укроется от моего всевидящего ока!
Магистр Синих Монахов почтительно поклонился.
— И еще одно, Брахо.
— Да, хозяин.
— Проследи, чтобы профессор Фонтанелли оставался в своей комнате во время встречи нашего гостя. Старик слишком впечатлителен; боюсь, я не сумею убедить его, что мои эксперименты с Конаном идут во благо человечеству. И, во-вторых, мне не хотелось бы портить доку юбилей.
— Я все понял, Великая Душа. Фонтанелли останется в своей комнате до твоего особого повеления.
Сказав это, Брахо растворился в воздухе. «Похоже, мои монахи скоро разучатся ходить», — самодовольно отметил Тезиас.
Чем дальше продвигались Конан и Тхутмертари по голубой тропинке, тем более менялся окружающий их пейзаж. Менялся в обратную сторону: гигантская голова миража по-прежнему взирала на них с небосклона, но уже возвращался легкий ветерок, из-под прозрачного настила вновь проступала солончаковая степь и, главное, впереди вырастали туманные пики высоких гор. Чтобы отвлечься от горестных дум, киммериец и сти-гийка дали волю языку. Всю дорогу они проговорили и, казалось, нет таких тем, которых бы не коснулись воин и волшебница.
— Мы с тобой замечательная пара, Конан, — говорила принцесса. — У нас голубые глаза, мы красивы и по-своему сильны, мы почти одногодки. Почему бы нам не быть вместе и после смерти карлика?
— Я не верю тебе, красавица, — тряхнув гривой, рассмеялся Конан. — Не нужно быть волшебником, чтобы прочитать, что у тебя на уме. Готов поспорить на все свое королевство, как только погибнет карлик, твои злые чары тотчас падут на меня!
— И то правда, — не стала спорить волшебница. — Ты воистину лакомый кусочек. Одни герой, подобный тебе, стоит тысяч обычных людей. Сет никогда не забудет такой жертвы!
— И никогда ее не получит! Послушай, красавица, я встречал десятки таких, как ты, магов. Все они души не чаяли притащить меня к жертвенному алтарю. Но, как видишь, они попали к Сету много раньше меня! Так что не советую даже пробовать, принцесса!
— А Тот-Амон обязательно попытается! Знай же: он строго-настрого наказал сохранить тебе жизнь, ибо хочет лично поднести жертвенный нож к твоей груди.
— Мне ли бояться Тот-Амона? Жизнь сталкивала нас раз десять, но я всегда побеждал, Тот-Амон же едва уносил ноги! Так будет и впредь, клянусь Кромом, пока я не отправлю к дьяволам этого мерзавца! Скажи лучше, что заставляет тебя, женщину, писаную красавицу, служить Злу? Стариков-некромантов еще можно понять: им больше некуда податься. Но ты — почему? Свет дает столько радостей и наслаждений — зачем же служить Тьме?!
