«Вот сейчас они растерзают этого подонка», – со злорадством подумал Конан. Но двойник не стушевался под гневными взглядами сотен аквилонских и неме-дийских воинов.
– Истинный Бог отныне – Великая Душа! А ваш король – я, Конан Аквилонский! Я не демон, не призрак и не мираж! Я готов сразиться с каждым, кто в этом сомневается! – и Лже-Конан быстрым, уверенным движением обнажил меч.
«Да это же МОЙ меч!» – воскликнул про себя киммериец, но тут же осекся: ЕГО меч, как и прежде, лежал на столике у ног карлика – рядом с Книгой Судеб. Дьявольщина продолжалась…
Вступить в схватку с королем, вышедшим из чрева гигантской скалы-цитадели, да еще глубокой ночью, не отважился никто.
– Прости, государь, – рассеянно молвил Просперо. – Все это так неожиданно… «Старый дурак!»
– Ничего, Просперо, я понимаю, – Лже-Конан дружески прихлопнул генерала по плечу – в точности так, как делал это сам Конан. – Пошли гонцов в Тарантою, пусть сообщат Зенобии о нашей победе над силами Тьмы.
– А что же ты, государь?
– Я должен вернуться в замок. Мне надлежит обсудить еще кое-что с Великой Душой.
Конан ликовал: план карлика впервые дал слабину! Король Конан, каким знали его подданные, всегда делил радости и невзгоды со своим войском. И он никогда не оставил бы верных солдат среди ночи, сам укрывшись в цитадели, где наверняка можно было устроить всех! Только обратит ли Просперо внимание на такую странность? Похоже, он действительно растерян…
Тем временем Лже-Конан вернулся в замок, и плита задвинулась за ним. Вот вторая ошибка карлика: он не должен был показывать противнику, как открываются врата в его цитадель. Но суждено ли ему, Конану, воспользоваться этими мелкими оплошностями самоуверенного Бога?!
Джейк показался в гостиной. О, как Конан ненавидел этого Кром знает откуда взявшегося двойника! Пуще он ненавидел только самого карлика, организовавшего весь этот жуткий театр. Ничего, если только останется жить, он наверняка сумеет расквитаться и с Лже-Конаном, и с его хозяином!
– Молодец, Джейк! – похвалил Тезиас. – Ты рожден быть монархом, и ты будешь им, пока того хочу я!
От последних слов двойника передернуло. «Видать, этот малый не шибко в восторге, что им понукает какой-то карлик», – отметил, Конан.
– Я пойду к «Черному коршуну», – хмурясь, сказал Митчелл. – Может, телепортируешь меня?
– Топай ножками, король Аквилонии, – ласково молвил карлик. – Я тебе не извозчик.
Буркнув что-то себе под нос, американец вышел. С места поднялся и Тезиас.
– Пожалуй, пойду и я, – сказал он, глядя в глаза Конану. – День был тяжелый, да и ночь не легче. Даже богам необходим отдых. Вздремну часика два – и к утру буду как огурчик. Повиси здесь покамест, варвар. Подумай, так сказать, о смысле бытия!
– Оставляя меня в живых, ты даешь мне шанс! – вырвалось у Конана.
Магистр Синих Монахов мягко тронул Тезиаса за руку.
– Он прав, хозяин. Живой Конан слишком опасен! Если не хочешь убить его, хотя бы усыпи!
«Чтоб тебе сдохнуть, Слуга Судьбы! Ну же, что ответит карлик?»
Карлик снова рассмеялся.
– Оставь, Брахо! Меня не страшат опасности! Без опасностей и приключений жизнь скучна и неинтересна. Если бы Конана не было, стоило бы выдумать его. Неужели, по-твоему, я удовлетворился бы таким противником, как, к примеру, Тараск?! Нет, Брахо, без борьбы игра во власть теряет всякий смысл! Власть – это не вода, падающая с небес на кого попало; власть – это сокровище, за которое необходимо сражаться. В борьбе за власть всегда побеждает сильнейший – это я. Конану не убежать из моих цепей; на них нет ни единого замка, и не ключами, а заклятиями Великой Души запирается и отпирается твоя темница, варвар! В этом замке у тебя нет друзей, а даже если б таковые были, не в их силах разомкнуть мои цепи! Более того, я оставлю тебе твой меч; смотри на него, прощаясь: он больше никогда тебе не пригодится!… Пошли, монахи!
Окруженный свитой, карлик отбыл, унося с собой Книгу Судеб. Один лишь Брахо задержался у темницы Конана. Испытующе глядя на киммерийца, Слуга Судьбы сказал:
– Вот видишь, варвар, к чему привело твое упрямство. Послушался бы ты меня тогда – помнишь, как я предлагал тебе беззаботную жизнь?!
– Беги за своим хозяином, шавка-магистр, – презрительно процедил Конан. – Пока я жив, вы еще не победили!
– Все может быть, – откровенно признался Брахо, – Но я не столь самонадеян, как мой Бог. Я буду следить за тобой, варвар. Ты обречен и сам знаешь это.
– Посмотрим! – с вызовом заметил киммериец.
– Что ж, посмотрим… Хочу напоследок открыть тебе маленький секрет, варвар. Хозяин предполагал сделать тебе сюрприз, но, я надеюсь, он не очень разгневается, если я открою дорогому гостю, что его ждет. Хозяин вычитал в Книге Судеб особое заклинание, превращающее людей в сталь.
– Кром! – выдохнул потрясенный Конан.
– Ты удивлен? Он перевел первую часть заклинания – собственно превращение. Завтра он переведет и вторую – как превратить стального идола обратно в человека. Ты все понял?! Он будет превращать тебя в сталь, варвар, в крепкую могучую сталь, которой ты поклоняешься, точно Богу, и расколдовывать обратно, когда и если ему заблагорассудится! Только так, варвар, ты по-настоящему познаешь Волшебство Стали!
Конан не нашелся что ответить. На этот раз отчаяние и безысходность всецело овладели его душой. Он не услышал, как невозмутимый Слуга Судьбы покинул гостиную.
Глава XVII
«Грохот в ночи»
Профессор Луиджи Фонтанелли был закоренелым консерватором. По его глубокому убеждению, ночью человеку полагалось спать. Особенно если он достиг возраста в семьдесят пять лет. И особенно если за несколько часов до того он совершил колоссальный прыжок во времени и пространстве. Рассудив, что в Прошлом человеку точно так же необходим здоровый, крепкий сон, как и в Будущем, док не преминул воспользоваться предложением любезного хозяина, отправившись спать при первой же возможности.
Вечером карлик лично проводил профессора в отведенные ему апартаменты. Они состояли из одной просторной, скромно, но аккуратно убранной комнаты, напоминавшей кабинет самого Тезиаса. У стены стояла широкая удобная кровать, чуть поодаль – массивный письменный стол. Вход в комнату обозначала тяжелая дубовая дверь. Внешне комната профессора напоминала монашескую келью, но док не придал этому никакого значения. Как истинный ученый, он был неприхотлив. Да и как выскажешь какие-либо претензии радушному хозяину, подарившему ему, единственному из людей науки двадцатого столетия, радость работы в далеком Прошлом?! На завтра док наметил большую исследовательскую программу; Тезиас обещал помочь ему. Но для этого необходимо было как следует выспаться.
И он спал на широкой удобной кровати, укрывшись мягким пуховым одеялом. Он не услышал ни прибытия Конана в горную цитадель, ни шумного появления Тхутмертари. Спал он крепко, но вдруг ему, никогда в жизни не видевшему снов, причудилось землетрясение. Он ощутил, как колеблется под ним почва. Затем раздался грохот, и Фонтанелли проснулся. Грохот повторился; профессор открыл глаза. Землетрясение не снилось ему: комната слегка дрожала, глухой грохот, какой бывает при глубинных толчках, шел из недр горы. Док вскочил с постели и дрожащими руками нащупал свечу. Давно ему не приходилось пользоваться столь примитивным источником света, но, на удивление, свеча зажглась сразу, точно сама собой. Грохота больше не было, зато откуда-то снизу слышались звуки, отдаленно напоминающие крики людей, скрип и лязг металла.
