Неожиданно Радомор исчез. Подняв голову, Дьюранд увидел, как горбатый герцог, поднимая фонтаны грязи, понесся вперед, сжимая в руке острый топор, сверкающий в лучах пробивающегося сквозь облака солнца. Один из рыцарей пустил лошадь вскачь, бросаясь Радомору наперерез. Мелькнула сине-голубая попона. Конзар. Закусив до крови губу, Дьюранд поднялся на ноги, понимая, что если он не найдет лошадь, в сутолоке боя его могут затоптать как враги, так и друзья. Ристалище было усеяно телами людей.
Радомор, сверкая глазами, сорвал шлем, оставшись в плотно облегающем голову кольчужном капюшоне, из под которого торчала широкая борода. Горбатый герцог и Конзар закружились, выжидая, кто первый допустит ошибку. Дьюранд осознавал, что если капитан поспешит и позволит себе оплошность, все будет кончено.
После короткого обмена ударами противники разошлись в стороны. Копыта их коней крушили останки телохранителя Радомора. Среди измятых, изрубленных доспехов исполина Дьюранд с ужасом увидел кучу шевелящегося, перемазанного кровью тряпья.
То, что разворачивалось перед глазами Дьюранда, вряд ли можно было назвать поединком. Радомору всего-навсего нужно было отвлечь внимание капитана. В любой момент на помощь своему господину мог примчаться один из воинов в зеленом. Однако горбатый герцог не желал ждать. Топор сверкнул на солнце, и глубоко вошел в щит Конзара. Удар был такой силы, что мог стоить капитану руки. На короткий миг топор замер, застряв в щите Конзара. Дьюранд вспомнил, что во время поединка в Гесперанде точно в такуюже ловушку попал Керлак.
Конзар не упустил свой шанс. Рванув на себя щит, он взмахнул мечом. Сверкающий клинок описал дугу, сделавшую бы честь любой баллисте, обрушился на Радомора, полоснув его от уха до искалеченного плеча. Дьюранд содрогнулся. Герцог пришпорил коня и, выронив в грязь щит с изображением леопарда, поскакал прочь от места схватки. Герцога мотало в седле из стороны в сторону, любой другой на его месте давно бы упал.
Снова зарядил дождь. Рыцари повернулись к Конзару, словно испрашивая дозволения догнать Радомора, но капитан, не сводя взгляда с удаляющегося герцога, возвышался в седле недвижим. Радомор ехал прочь с ристалища. Воины не могли поверить своим глазам. По всем законам горбун должен был валяться в грязи — удар, который нанес Конзар, расколол бы и дуб, он был смертелен, но Радомор даже не потерял сознания. Бесспорно, герцог Ирлакский проиграл бой, но как ему удалось удержаться в седле?
Послышались крики радости. Дьюранд, вздрогнув, вспомнил выражение лица уезжавшего с ристалища Радомора — оно полыхало такой ненавистью и яростью, что было ясно — герцог остался бы в седле, даже если бы ему переломали все кости. Среди шатров и палаток на краю поля суетились чернецы. На самом же ристалище рыцари Южного воинства, понурившись, брели прочь, а воины Морина, откинув забрала, обступили Конзара, хлопая его по плечу. Морин, стоявший в нескольких шагах от капитана, недоуменно посмотрел по сторонам, словно не веря в свое чудесное спасение. Всадники кричали, вздымая копья в небо. Окажись Дьюранд ближе, его бы затоптали ликующие товарищи.
Дьюранд поискал глазами горбатого герцога. Радомор уже доехал до края ристалища, и чернецы скользнули к своему повелителю, взяв его за руки. Из их ртов полились струйки мрака, опутавшие герцога с ног до головы. У Дьюранда перехватило дыхание. С ужасом он увидел, как Радомор выпрямился в седле и, оскалившись, повернулся к празднующим победу рыцарям. Глаза его ярко сверкнули. Герцог вогнал шпоры в бока жеребца и понесся вперед. Дьюранд закричал.
Отодвинувшие забрала рыцари, а часть из них уже отложили в сторону щиты, начали медленно поворачиваться. Еще мгновение, и герцог обрушит топор на Конзара, которого обступили поздравляющие рыцари, загородив капитану весь обзор. В самый последний момент Конзар взмахнул мечом, но удар лег плашмя. Вставший в стременах Радомор пронесся мимо и, занеся топор, устремился к лорду Монервейскому. Морин только начал разворачиваться. Слишком поздно. Слишком медленно рыцари сомкнули ряды. Огромный конь Радомора расшвырял их в стороны, а герцог, не обращая внимания на сыпавшиеся на него со всех сторон удары, со всего размаха опустил топор на плечо лорда Монервейского. Герцог Ирлакский, не останавливаясь, пронесся дальше, а Морин, рухнув с лошади, покатился по грязи.
Дьюранд окоченел. Какой смысл убивать наследника Монервея? Как же пожелание, которое должен выполнить проигравший? Как же его голос на Великом Совете? С небес лил дождь. К Дьюранду подъехали Оуэн с Берхардом, они попытались взять его под мышки, чтобы помочь сесть на лошадь, но он лишь отмахнулся. Радомор ехал прочь с ристалища. Его приветствовали радостные крики воинов в зеленом. Дьюранд повернулся к лежащему на земле Морину, которого обступили рыцари. Подойдя поближе, Дьюранд сквозь небольшой просвет увидел, как Морин зашевелился, пытаясь подняться.
— Неисповедимы пути Господни, — перемазанное грязью лицо Дьюранда озарила улыбка. План Радомора провалился. Морин остался жив. Победа! Корона спасена и королевству больше не угрожает война. Оуэн и Берхард пустились в пляс.
Неожиданно Дьюранд услышал тихий свист. Вокруг него в радиусе нескольких ярдов никого не было, и все же странный звук доносился откуда-то поблизости.
— Н-е-е-е-т, — простонал кто-то.
Всего в шаге от Дьюранда в измятых доспехах лежал обезображенный труп телохранителя Радомора. Свист исходил именно от мертвеца.
— Довольно… Хватит… — снова раздался голос.
Казалось, что свист шел из самых глубин земли, словно труп телохранителя прикрывал вход в глубокие катакомбы, в которых таилось зло. В грязи что-то зашевелилось. Куски темной материи, торчавшие из дыр, проделанных клинком Дьюранда и копытами коней, словно живые, заползали назад внутрь доспехов. Седые волосы исполина, выбивавшиеся из-под шлема, были похожи на паутину.
Застонав, одним рывком гигант поднялся с земли, оказавшись лицом к лицу с Дьюрандом. Воин выругался, сложив ладони в знак Небесного Ока. Жуткое создание, сверкнув глазами, оглянулось на своего коня, летящего к нему по полю. Скрипнув шлемом, исполин повернулся к Дьюранду, который присел под тяжестью его взгляда. Дьюранд понимал, что ему не одолеть стоящее перед ним чудовище, но и гигант, вместо того чтобы броситься на рыцаря, вскочил на коня и поскакал с ристалища.
Глава 29
Пойманный лев
— Всем встать! Государь поднялся! — разнесся над ристалищем голос. Видимо, когда восставший из мертвых телохранитель Радомора тронулся прочь с ристалища, Дьюранд потерял сознание, потому что, раскрыв глаза, он обнаружил, что упирается ладонями в землю.
Попоны павших лошадей хлопали и трепетали от порывов дувшего с моря ветра. Берхард взял Дьюранда под руку, помогая ему подняться. Первым, на кого упал взгляд Дьюранда, был Кандемар, сжимавший в руках рог. Белый плащ герольда трепетал на ветру. Широко расставив ноги, в королевской ложе стоял Рагнал, окруженный одетыми в черные плащи слугами. Со скамей, придерживая шляпы и вуали, поднимались озадаченные лорды и леди. Принц Бидэн глянул на брата, растянув губы в успокаивающей полуулыбке. Рагнал был мрачен как туча.
