— Я не собирался сюда ехать, — ответил барон. — Герцог не любит понапрасну тратить время.
— Полна ли казна герцога Беоранского?
— Доходы с его земель достаточно велики.
— Отлично. Я не желаю ему зла. Теперь у меня тоже есть лорд.
— Красный Рыцарь, — уточнил Кассонель.
— Именно. Красный Рыцарь.
Ламорик коснулся шлема, с издевкой отдав шуточный салют.
— Значит, вас перехватили по дороге.
— У меня не было намерения отправляться на турнир.
— По крайней мере сегодня хотя бы погода радует, — улыбнулся Конзар. — Как в Ферангоре? Не ветрено ли там? Полна ли казна герцога Аильнора? Не скучаете ли вы по старику? Иногда с ним сложно. Герцог вечно в разъездах, иногда уходят годы на то, чтобы его отыскать.
Если Кассонель и был удивлен, он этого никак не показывал. Правда, он бросил быстрый взгляд на Дьюранда, возившегося с подпругами:
— Герцог Ирлакский в добром здравии, сэр Конзар.
— До меня дошли кое-какие слухи. Его сын…
— Герцог в добром здравии. Уверяю вас, скорее всего он даже переживет некоторых из присутствующих здесь.
— Дай Бог, — кивнул Конзар.
— Вы сражаетесь на северной части?
— Именно.
— Что ж, тогда наша следующая встреча не за горами, — произнес Кассонель и поскакал со своим отрядом к южной оконечности поля.
Дьюранд почувствовал, как на его плечо опустилась рука. Подняв голову, он увидел улыбающегося капитана.
— Признаться, беседа мне понравилась, — кивнул Конзар.
Дьюранду стало капельку легче при мысли о том, что хотя бы с капитаном они расстанутся друзьями.
Как только Кассонель со своими воинами занял отведенные им места в ряду конников на противоположной оконечности опутанного туманом поля, на луг упало девять длинных теней, заставивших рыцарей вытянуться в струнку. В повисшей тишине на трибуне оглушительно заиграли трубы. Дьюранд вздрогнул, почувствовав, как от их рева по коже пробежал холодок. Властительница Боуэра и ее свита окинули взглядом хаос развевающихся флажков и храпящих коней и, поднявшись по грубо обструганным доскам ступенек, заняли свои места на трибуне. На трибуне были и другие зрители — путники, сбившиеся с дороги в Гесперанде. Где-то среди них, там, под зелеными навесами, на луг взирала девушка, которую Дьюранд спас у реки, девушка, которую он упустил, даже не спросив ее имени.
Снова заиграли фанфары.
— Властительница Боуэра рада приветствовать благородных рыцарей на празднике в честь Девы Весны.
Несмотря на то, что лошади загораживали обзор, Дьюранду удалось разглядеть воинов в зеленых одеждах, которые несли трубы, вырезанные в виде сказочных существ. Дьюранду показалось, что, несмотря на грозный вид, эти люди скорее всего герольды Властительницы Боуэра. Интересно, кем они были и как оказались в Гесперанде?
Один из герольдов, на грудь которого ниспадала длинная седая борода, выступил вперед и заговорил:
— Чтобы воздать должные почести Деве Весны, ее милость рада предложить всем вольным мужчинам должного возраста, не страшащихся показать свое искусство владения оружием, принять участие в ратной забаве, коя начнется до истечения этого часа, — герольд, сощурившись, упер кулак свободной руки в бок. — И пусть никто не осмелится увильнуть от возможности доказать свою преданность Деве Весны.
Герольд поднял тускло блеснувший серебром горн и провозгласил:
— Когда вы снова услышите зов моей трубы, знайте — это сигнал к началу схватки.
С этими словами герольд коротко поклонился, позволяя собравшимся подготовиться к бою.
— Вы слышали, что он сказал? — крикнул Конзар. — Вот так сюрприз.
Дьюранд поймал себя на том, что пялится на крупы лошадей, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба. Гесперанд был древним герцогством, и турнир, на котором они оказались, уходил корнями в то далекое прошлое, когда не существовало ни рыцарей, ни оруженосцев. В те стародавние времена были лишь воины. Дьюранд стоял в грязи, одетый в простую рубаху. Ему предстояло сесть на лошадь и сражаться настоящим боевым оружием.
— Я болен, — проворчал Гутред.
Ламорик обернулся в седле, всем своим видом излучая угрозу:
— Сражаться будут все, — приказал он. — Никакие оправдания не принимаются.
— Верно, — кивнул Гутред и заорал. — Все по коням! Будете биться верхом, как будто вас привязали к седлу!
Толпа начала быстро рассасываться. Все мужчины, включая оруженосцев и конюхов, в возрасте от двадцати одного года и старше, невзирая на род и звание, брызнули в стороны.
Дьюранда подхватил бурлящий людской поток. До того как герольд объявил о правилах турнира, он рассчитывал тихонько улизнуть, но теперь он бросился за седлом и доспехами, чтобы быстрее вернуться в строй.
— Шевелитесь, бараны, — ревел Гутред, — а не то будете биться пешими!
Тонко заржала лошадь. Конюх наградил одного из оруженосцев зуботычиной:
— Куда лезешь, болван? Ты что, не видишь? Это конь милорда!
Дьюранд извлек из груды скарба доспехи и щит и подхватил под уздцы коренастую верховую лошадь. Бесспорно, перед ним был не боевой конь, и все же лошадь казалось достаточно крепкой и сильной.
— Я сказал, "скаковые седла", болваны, — надрывайся Гутред. — Как думаете, сколько у нас еще осталось боевых седел? Поройтесь еще немного!
Дьюранд быстро подтянул подпругу и потащил коня обратно к рыцарям. Если этот коняга не сломает ему шею, пытаясь вырваться и убежать, можно причислить себя к баловням судьбы. Вокруг Дьюранда выстраивался в линию отряд, увеличившийся за счет вооруженных кто чем пажей, оруженосцев и конюхов, восседавших на лошадях, спины которых даже не были прикрыты попонами. Кони, расширив от ужаса глаза, мотали головами, конюхи в кожаных куртках, сжимая в руках копья, беспокойно ерзали в седлах.
По рядам разносился голос Кошара:
— … второй ряд. Или третий. Строй держать плотно — колено к колену, так, чтобы даже яблоку некуда было упасть, когда мы поскачем вперед, между вами не должно остаться свободного места.
Конзар оглянулся на толпу вооруженных всадников — голова шла кругом. Ламорик, понурившись, сидел на коне за спиной капитана. Голову молодого лорда венчал кровавый шлем. О чем думал Ламорик, было неизвестно — забрало полностью закрывало его лицо.
Дьюранд сидел на коне слева от Ламорика. Если бы не Ферангор, этот турнир стал бы шансом проявить себя и снискать милость молодого лорда. Теперь же он был в долгу у Ламорика, и Дьюранд чувствовал готовность пожертвовать жизнью, но оплатить этот долг.
Чей-то волосатый кулак с силой опустился на его колено. Дьюранд повернул голову и увидел, что ему протягивают копье.
