На лицах появилось озадаченное выражение. Дьюранд поглядел на Конзара. Через неделю уже настанет Луна Сева. Капитан приподнял бровь.
— Как отдохнете и наберетесь сил, можете возвращаться на «Выпи» в Баррстон-Уоллз или Йестрин, а не то я заплачу мастеру Одемару, чтобы он отвез вас в сам Акконель. Я же к утру должен найти корабль, что повезет меня вниз по реке, но…
Взрыв криков заставил его замолчать.
— Это у вас такой хитрый способ сообщить нам, что мы уезжаем завтра утром? — осведомился Берхард.
— Ничего подобного. Я не хитрю. Гутред уже сунул трактирщику сребреник.
— Что ж, значит, монета потрачена зря, — заявил Берхард. — Гутред, можешь отобрать ее?
Конзар улыбнулся. Гутред потер массивный нос.
— Нет.
Оуэн набрал в грудь побольше воздуха.
— Может, тогда кто другой попытается?
— Не стоит. Я не давал трактирщику ни пенни. — Ламорик ошеломленно повернулся к слуге. — Остановился у старьевщика в соседнем переулке. Да ему все и отдал. Одежка, конечно — сплошные заплаты, но ничего. Главное — сухое.
Раздался общий восторженный вопль. Конзар снова улыбнулся.
8. НАПЕРЕГОНКИ С ЛУНОЙ
Они шли по Редуиндингу, петляя меж красно-бурых маноров, принадлежавших долинным лордам. Живые изгороди и башни, мельницы и монастыри скользили вдоль бортов. Местные батраки взирали на корабль так же тупо и безучастно, как пасшийся по берегам скот. И почти каждому встречному Ламорик кричал:
— Далеко ли до Эльдинора?
Но всякий раз оказываюсь дальше, чем они рассчитывали. Меж тем попасть в город надо было к Первому Восходу Луны Жатвы. Спешили изо всех сил.
Повалившись на траву мягкого луга, куда загнала путников очередная ночь, Дьюранд услышал, что Берхард и Гутред о чем-то встревоженно переговариваются. Оба они вглядывались в горизонт.
— Нет, — промолвил Гутред. — Должна была всходить вон там.
— У нас ведь еще одна ночь в запасе! — возразил Берхард.
Дьюранд приподнялся на локте. Остальные вокруг него тоже зашевелились.
Дорвен вслух задала томивший всех вопрос:
— Что случилось?
— Луна Объягнившейся Овцы пропала, — объяснил Берхард. — Месяц сменился. Сегодня — безлуние.
Кое-то из путников выругался. В безлуние опасно вставать лагерем вдали от обжитых мест.
— И уже почти стемнело, — добавил Гутред. — А мы застряли тут на берегу.
Угроза и впрямь была нешуточной. В безлунные ночи, когда одна луна ушла, а следующая еще не появилась, Изгнанные особенно неспокойны. Дочери Ведьмы суют носы в колыбельки. В зарослях терновника рыщут полчища опасных тварей. Водяные поднимаются на поверхность рек и озер.
— Следующие несколько ночей придется выставлять часовых, — промолвила Дорвен. — В Барстоне разжигали огни, чтобы отпугнуть ведьм.
— Постойте! — перебил Ламорик. — Если уже безлуние, то луна появится завтра! А нам еще много лиг пути! Почему бы просто-напросто не вернуться на реку?
Ему ответил отрезвляющий голос Конзара:
— Выше по холму стоит святилище. Если при нем есть причетник, мы могли бы укрыться там.
— Уж я-то туда войду, есть там причетник или нет, — заявил Бейден.
— Завтра — встреча Луны Сева, — объявил Ламорик. — Мы должны попасть в Эльдинор послезавтра на рассвете. Если к тому моменту мы не достигнем Орлиной горы, у нас не будет никаких шансов…
— Ваша светлость, — промолвил Конзар. — Мы теряем дневное время.
— Ну ладно, — сдался Ламорик. — Ладно.
Оставив корабль, все заспешили по неровной тропе к святилищу на холме. Увидев, как из тьмы появляется отряд вооруженных людей, священник в ужасе шмыгнул в святилище. Однако он позволил им войти, а потом, опасливо озираясь, закрыл дверь, оставив нежданным гостям одну-единственную коптящую лампу.
Рыцари и матросы улеглись на холодных, точно могилы зимой, плитах, а Ламорик вновь принялся расхаживать взад-вперед.
— Король все поймет, — попыталась успокоить его Дорвен.
Ламорик даже не поглядел на нее.
— Надо мне было сказать брату, пусть сам едет, пусть сам везет послание. Я обречен. Я стану уроком всему королевству. Матери будут показывать своим детям на мой обглоданный череп: «Глядите, детишки, как гордыня и тщеславие заставили сэра Ламорика покинуть безопасность его жерновов и привели к столь постыдному концу».
— Все равно мы не могли двигаться дальше, — промолвила Дорвен. — День кончился.
— Возможно, из этого устроят целое зрелище. — Ламорик в отчаянии рвал на себе волосы. — На тему моего «Красного Рыцаря». А что? Пожалуй, недурно…
— Сядь, — негромко промолвила Дорвен. — Отдыхай.
— Простите, что заставил вас ждать, ваше величество, — продолжал Ламорик, — зато я привез несколько очень ценных предложений касательно того, как именно вам следует править Эррестом. Видите ли, вы допустили ряд простейших промашек — вот, у меня и списочек приготовлен.
— Не волнуйтесь, ваша светлость. Мы доставим вас в Эльдинор аккурат в срок, — заметил Оуэн. — Как рассветет, уж мы ни рук, ни спин не пожалеем. Я вот не уверен, что Бейден до сих пор греб в полную силу.
Бейден выругался.
Ламорик скорчился перед лампой.
— Вороны выклюют мне глаза…
— Мы двинемся в путь сразу же, как рассветет, — сказала Дорвен, — и будем грести, пока не доплывем до пристани в Эльдиноре. Послушай своих людей, супруг мой.
Она ласково потянулась к нему, но он вновь поднялся и принялся расхаживать из угла в угол.
Все остальные притихли, покачивая головами. Неяркий свет лампы обрисовывал очертания стоящих вокруг идолов: Дева, Мать, Стражи Ярких Ворот, оплетающие дверь. Безмолвный Небесный Владыка, Защитник с пустым шлемом… Пламя дрожало, и в пустых глазницах изображений плясали тени.
Дьюранд посмотрел на товарищей по оружию. Конзар ободряюще кивнул ему; Ламорик по-прежнему беспокойно сновал вокруг, остальные глядели на изваяния, — а Дорвен следила за всеми сразу…
Следила за ним.
Скоро лампа погасла, и усталость наконец взяла верх над путниками.
Из-за наглухо закрытых ставней долетали различные звуки. Неясный шорох — возможно, всего лишь ночная птица. Невнятный шепот — возможно, всего лишь шелест ив. Дьюранду невольно вспоминались все зубастые и клыкастые твари, которых он насмотрелся за время странствий. Вокруг, в кромешной тьме, почти неслышно дышали его спутники.
Плеча его коснулась чья-то рука. Он вздрогнул, но уже в следующий миг понял, что это Дорвен. Она скорчилась на холодном полу у него за спиной и, уткнувшись Дьюранду в плечо, тихонько всхлипывала.
