— Я открываю дверь, — пояснил Ход. — Помоги мне небо.
Рука Дорвен выскользнула из руки Дьюранда. Дверь открылась.
Все пятеро вывалились в узкий проход. Ход затрусил вперед, остальные — за ним.
— Это все Рагнал, — пояснил Гермунд.
— Да нет же! — запротестовал Ход.
— Он всех швыряет в тюрьму, — продолжил скальд.
— Ничего подобного!
— Гермунд! — сурово вскричал Ламорик. — Я должен исполнить свой долг. Что тут происходит?
— Они все заложники, — пропыхтел на бегу скальд. — Все до единого! Наверное, Рагнал решил, что после прошлогоднего Великого Совета должен принять какие-то меры.
Ход покачал головой.
— Они все зудели и зудели. Приставали к нему. «Единственная определенность — это кровь». Зудели у него над ухом всю зиму. Кап-кап-кап, яд камень точит.
Беглецы ворвались в темный коридор, освещаемый тонкими веерами света, что пробивался через бойницы.
— Клятв ему показалось мало, — продолжал Гермунд. — Вот он и велел схватить всех до единого посланцев от баронов — и мужчин, и женщин. Наследников. Сыновей. А герцог Гарелин приехал самолично!
Внезапно Ход остановился и перегородил проход рукой.
— Здесь надо на минутку остановиться, а потом двигаться дальше с величайшей осторожностью. Я пойду первым. Вы все за мной — не скопом, а по очереди, вразбивку. Будете слишком спешить — они мигом поймут, что дело неладно. И постарайтесь вести себя так, будто вы тут в своем праве. Ох, верная смерть… — Он поднес толстый палец к губам и исчез за поворотом.
Гермунд обернулся к трем оставшимся и зашептал:
— Все схвачены! Никакой торжественной присяги. Вооруженные солдаты за дверью — а сюда ведь съехались сыновья знатнейших родов королевства. Вряд ли его рыцарям пришелся по вкусу этот план. Там были все больше простые сержанты. А Рагнал сидит себе на Троне Орехового дерева, гнусной своей задницей прямо на досках из Сундука Аттии. Помяните мое слово, друзей он себе этим поступком не заработает.
Шорох где-то в коридоре у них за спиной заставил Дьюранда обернуться и поспешно загородить собой Дорвен. Вслед за шорохом послышалось звяканье кольчуги. Молодой рыцарь шагнул в сторону, высвобождая себе место для того, чтобы обнажить меч, и отчетливо понимая: все происходящее будет сочтено изменой. Нельзя поднимать оружие на людей короля.
— Дьюранд, — тихо окликнул его Ламорик. — Я бы поставил на тебя в сражении с доброй половиной Эрреста, но против пятидесяти тебе все равно не выстоять.
Из коридора сзади донеслись голоса. Спутники Ламорика поспешно закивали — Гермунд последним — и все вместе вышли за угол.
И оказались в комнате, полной народа. Кругом стояли столы, горели светильники. Писцы в черных рясах склонялись над свитками пергамента, сжимая в измазанных чернилами пальцах перья и перочинные ножики. Все разом повернулись в сторону вошедших, кривя какие-то пустые, бессмысленные лица, щуря блестящие глаза и разевая черные — точно от чернил — рты.
Гермунд вызывающе вскинул подбородок и первым шагнул в длинный проход меж столов.
— Мне доводилось играть и петь на многих пирах, — заявил он. — Но нынче нам нужна вся труппа. Ребек. Виола. Арфа и флейта.
Ламорик, Дорвен и Дьюранд двинулись вслед за ним. Однако многие из писцов уже поднялись на ноги, скаля зубы в насмешливых ухмылках.
— Из вас, часом, никто не умеет играть на тамбурине?
К тому моменту, как четверка беглецов пересекла комнату, скрипторий был полон шелестом пергамента и сандалий.
Чернорясые следовали за ними по пятам.
Ход встретил их на другой стороне скриптория, в дверном проеме. По прикидкам Дьюранда, в запасе у них еще было несколько секунд.
— Не ждал вас так быстро, — еле слышно проговорил Ход.
— Пришлось, — ответил Гермунд.
Ход закрыл глаза и кивнул.
— Теперь уже не важно. В этой башне расположены опочивальни принцев. — Он поднял глиняный светильник и обратился к Гермунду: — Вели этому здоровяку закрыть за собой дверь.
Дьюранд повиновался.
Начался спуск подлинной узкой лестнице. Дьюранд, пригибаясь, замыкал шествие.
— Ход, куда ты нас ведешь? — прошептал Гермунд.
— В потайной коридор, выстроенный на случай, если Орлиную гору захватит враг. Тогда небольшой отряд сторонников короля мог бы вывести монарха, пока остальные защищают башню.
— Отсюда до стен очень далеко.
— Да. Но это ведь было давным-давно, Гермунд. Теперь гора кишит потайными ходами. Большинство, правда, засыпало, когда Верховные короли обрушили на гору столько каменных стен, во дни перед Партанором. — Ход коснулся стены, и оттуда отделился целый пласт пыли, накрывший толстяка, точно одеялом. — Пропасть! И как я теперь объясню, отчего весь грязный?
— Эти люди, писцы… — начал Ламорик.
— Ход, объяснил бы ты им что-нибудь, — вмешался Гермунд.
Тот обернулся.
— Опасные, продажные люди. Льстецы. Большинство новые здесь лица — появились только после коронации его величества. Других я знал много лет — но они изменились. Теперь никому нельзя доверять.
— И как ты умудрился выкрутиться? — спросил Ламорик.
— О, мне достало ума. Достало ума держать язык за зубами.
Ламорик растерянно заморгал.
— Казалось бы, твой долг перед…
— Ах, ваша светлость, в том-то вся моя мудрость и состоит. Долг, честь, совесть — мне пришлось позабыть о них. Я видел, как отважные и мудрые люди предстают перед королем — и как эти жабы потешаются над ними, а король лишь смеется. И весь праведный гнев, вся ярость этих храбрецов стихали — как плач капризных младенцев. Впоследствии никто ничего о них больше не слышал.
Чтобы спасти себе жизнь, пришлось сделаться совершенно безвредным. Змеи завидуют гибкости моего хребта — незначительность стала моим щитом. Нет силы слишком слабой, чтобы я не покорился ей.
— Тут всякий испугался бы, — промолвила Дорвен.
— Благодарю вас, миледи, — откликнулся Ход.
— Он очень рисковал, заговорив со мной, — вставил Гермунд. — В Орлиной горе происходят странные вещи. И вести об этом должны долететь до слуха тех, кто способен поговорить с нашим Рагналом. После мятежа он точно с цепи сорвался.
— Клевета! — возмутился Ход.
— Как же поступят его союзники? — спросил Ламорик. — Владыка Небесный, да когда о произошедшем станет известно, прольется немало крови! Мой отец должен узнать обо всем как можно скорей! Пусть собирает войска, вызывает вассалов. И надо запасти побольше зерна на случай войны.
Ламорик вдруг замолчал.
— А что сделает Рагнал, поняв, что у него нет заложника от Гирета? Получится, я натравил короля на отца и брата? Моя семья владеет Гиретом со времен самого Сердана… — Он пошевелил губами. — Я должен вернуться.
