Главный следователь по этому делу встал, три раза поклонившись, сказал:
«Ваше высочество, один из них, по имени Ханан из семьи Леви, живущей в городе в восточных горах, остался в ешиве Мурма. Мы послали за ним, но у него парализованы обе ноги той же колдовской силой беса. Он сейчас занят учебой в ешиве, и раввин попросил оставить его до тех, пока не будет принято решение в отношении всей группы. Любому наказанию он подчинится».
«Да, да», – коротко сказал царь. У кого есть терпение ко всем этим осложнениям? Вот, одного парализовало, Господи, Боже мой.
«Еще один, по имени Дуди…»
«Не важно. Что с ним? Где он?»
«Он остался на хуторе пчеловодов в западной пустыне, Ваше высочество» – сказал главный следователь и снова отвесил поклон.
«Что значит, остался? Почему он не здесь?»
«С Вашего позволения, Ваше высочество, – сказал граф, встав с места и приблизившись к царю уверенными шагами, прикоснулся к его плечу. Он открыл голубую фарфоровую шкатулку, показав царю то, что внутри.
Тот взглянул и был поражен.
В шкатулке лежал маленький медовый пряник, состоящий как бы из двадцати четырех пчелиных клеток, но клетки были в форме шестиконечных маген-давидов. По бокам пряника они искривлялись, постепенно переходя в шестиугольники, но в центре ясно была видна шестиконечная форма клетки.
«Это потрясающе красиво», – сказал царь Йосеф. – Что это?»
И все раввины, все мудрецы, все советники, находившиеся в зале, приблизились и посмотрели на то, что так поразило царя могущественной империи, которого, как им было известно, не так легко было чем-то поразить. Даже писарь, ведущий запись судебного заседания, не выдержал и тоже подошел взглянуть. Передал ему царь шкатулку – осмотреть и приобщить к делу.
«Ваше высочество, – сказал граф царю, – этот парень по имени Дуди сумел вырастить пчелиный рой, который создал эти клетки в форме маген-давида. Как видите, есть еще много, что можно развить и благословить. Эти шестиконечные клетки создают там, где медовый пряник соединяется с клетками пчелиных маток. Это участок беспорядочного слияния клеток пряника. Хозяин пчельника Гади уверен, что в течение шести лет сможет вырастить пчелиный рой, который все клетки пряника или калача создаст в виде шестиконечных звезд. Он просил оставить Дуди. Я взвесил, обдумал и решил оставить. Можно отложить судебное решение на эти шесть лет. И если я совершил ошибку, Ваше высочество, готов понести любое наказание, которое вы мне назначите. Мы тут же привезем сюда Дуди».
«Нет, вы правильно решили, граф. Ну, а третий где?»
«Мы не знаем, – сказал начальник полиции, – Ахав исчез в дни праздника Пейсах 5621 года, и следы его пропали».
Глава восемьдесят первая
Какого наказания они заслуживают? – думал про себя царь Хазарии, ощущая себя подобно усику растения, который не нашел, за что зацепиться, и обвился вокруг самого себя. Что, в сущности, можно сделать? Понятно, что парни должны были исполнить свой долг, но что они смогли бы сделать против этого всесильного беса? Молоды. Не подготовлены. Без достаточных знаний. В этом отношении вина графа весьма тяжка. И даже если бы они были подготовлены, все равно были бы бессильны против этого дьявола.
Постановление суда и мера наказания, в общем-то, оформились у царя в тот же вечер. Но даже после того, как они забылись, в тот вечер настроение его было отвратительным. Он не спал всю ночь из-за истории с воронами. Он знал, что никто в мире не может противостоять бесовскому колдовству. Господи, сколько трудностей возникает в этом простом деле управления империей. Откуда они возникает, бесконечные эти трудности, и невозможно остановить их злокачественный рост?
Против большинства колдовских затей есть достаточно быстрые противоядия. К примеру, против потери имени, или колдовства старухи. Благословенной свадьбой или рождением ребенка отменяют проклятия такого рода. Но кто спасет ворон и вернет этим чудесным существам человеческое обличье. Царь вздыхал, так, что позванивал колокольчик, и евнухи вскакивали в тревоге, думая, что это царь зовет к себе женщину. Но уже не одно поколение прошло с тех пор, как звонки и их смысл были забыты, но их слабый отзвук остался в сознании евнухов, и они пытались истолковать неуловимые исчезающие звуки, и тоже не спали в ту ночь.
Утром царь встал с ощущением, какое бывает после того, как съешь капусту, политую испорченным уксусом. Одеваясь, он передал указание прислуге.
Он не вернется в судебный зал. Только один из царедворцев, молодой человек с гладким лицом, прочел с листа решение и наказание.
Виновата вся группа. Все будут наказаны. Трудиться им конюхами в общественных конюшнях всю их оставшуюся жизнь.
Ханан, у которого парализованы ноги, освобожден от наказания. Но если он чудом выздоровеет, понесет то же наказание. А пока пусть остается в ешиве и продолжает занятия.
Давид, выращивающий пчел, создающих клетки в виде шестиконечных звезд, получает отсрочку на шесть лет. И если он преуспеет и вырастит пчелиный рой, который сотворит калачи, полностью покрытые такими клетками, этим будет помилован.
Остальные, имена которых были преданы проклятию, получат новые имена: Пасал, Каплан и лысый Каплан. Они будут выполнять в конюшнях самые тяжкие работы до их последнего дня. Ахава следует поймать и совершить над ним правосудие.
Каждый из осужденных понимает, что наказание его будет отменено, если он отыщет детей, и будет бороться с бесом.
Речь властителя, с Божьей помощью, за исключением формулировок и подписи под судебным решением и мерой наказания, не были написаны на языке, который мы сегодня понимаем, а на языке хазарского правосудия, сложном с оборотами древнего хазарского языка. В таком документе каждая вторая строка должна была быть цитатой из Священного Писания. Цитаты эти должны соединяться в цепочку и быть связанными с разбираемым делом, ибо без такой связи цитаты эти тотчас же выделяются из текста, как подозрительный взгляд. Всю ночь работали специалисты по формулировкам и знатоки священного текста, чтобы выстроить судебное решение, и потому обвиняемые многого не поняли, только – главную суть. Наказание – это общественные работы на конюшнях. Но тем, которые продолжат борьбу с бесом и освободят детей, наказание будет отменено.
Тита этого не поняла, и вообще не поняла ничего. Она лишь потрясенно оглядывала окружающее ее великолепие. Влюбилась в царя и оставила прежнюю любовь к графу. Но не понимайте это превратно: она по-прежнему очень любила Пасала. Она удивлялась рассеянной его улыбке, обращенной к ней, и тому, как он прячет взгляд при произнесении приговора. На осужденных лились потоки милосердия членов семьи Каплан, размышляющих над тем, как найти для двух Капланов конюшню полегче. Можно при помощи связей сделать наказание более терпимым.
Всё это слышал Пасал, видя, как родственники обнимают Каплана и лысого Каплана, сострадают им и пожимают им руки.
