Райдер торговался с плотовщиками с восхитившим меня искусством; затраты на приобретение плота мы с ним разделили между собой поровну. Мы с Райдером даже и не обсуждали объединения усилий; как-то само собой получилось, что действовать дальше нам предстояло вместе. Не могу сказать, чтобы я полностью ему доверял. Внешне он оставался все таким же спокойным, погруженным в размышления, но мой нос говорил мне и кое о чем другом. Райдер был человеком сильных страстей, и под внешней невозмутимостью в нем пылал гнев, готовый в любой момент вылиться в насилие. «Представляешь ли ты, – спросил он меня однажды, много позднее тех событий, – как трудно мне иногда бывает побороть желание уничтожить некоторых представителей рода человеческого?» Не знаю, следовало ли мне восхищаться тем, как жестко он держал под контролем свои чувства, или бояться его: эти чувства, вырвавшись на поверхность, превратили бы его в очень агрессивного человека. Во всяком случае, относился я к нему с осторожностью. Еще несколько недель назад я вообще не понял бы его. До определенного момента я вел жизнь, в которой не было места тому чувству ярости, которое носил в себе Райдер. Однако с тех пор мне пришлось столкнуться с Образцом веры Ди Пеллидри в Феллианском бюро по делам религии и закона… мне пришлось сжимать в руке камень, который оборвал жизнь Джастрии… я познакомился с Флейм и узнал о том, что творят дун-маги. Теперь я знал, на что способен, если окажусь в безвыходном положении. А если уж я мог совершить насилие, то тем более мог это сделать Райдер.
Моя настороженность еще усилилась, когда перед прибытием в деревню он извлек из мешка огромный меч. Теперь он носил его за спиной – в точности как Блейз. Когда вечером Райдер принялся точить и смазывать оружие, в его движениях проскальзывали те же опыт и изящество, что и у Блейз, и я в смущении отвернулся. Однако я тут же вспомнил о его сочувствии к больному ребенку, о причиняющей ему такие страдания любви к Блейз и усомнился в том, что он и правда опасен. Способность так хорошо чуять эмоции человека не всегда преимущество: иногда она может только увеличить растерянность…
Мы даже и не стали обсуждать, следует ли нам отправиться дальше той же ночью. К тому времени, когда Райдер кончил торговаться с плотовщиками, были приобретены дополнительные припасы, а местным жителям заданы все вопросы, задать которые было безопасно, давно уже стемнело, и мы решили, что глупо пытаться добраться по озеру в неизвестное нам место. Думаю, правда, что если бы я сообщил Райдеру, что на самом деле представляет собой мое обоняние, он настоял бы, чтобы мы отправились немедленно, но я не рассказывал ему об этой особенности горцев. Я совершил ошибку, но я не мог знать, что мы почти нагнали Блейз и Флейм и что они как раз этим вечером отправились на остров. Может быть, дело заключалось еще и в том, что я не имел опыта в противостоянии дун-магам, и это делало меня менее напористым, чем Райдер; я еще не понимал, что любое потерянное мгновение может отделять жизнь от смерти, разум от безумия.
ГЛАВА 19
РАССКАЗЧИК – КЕЛВИН
Райдер разбудил меня на следующее утро задолго до рассвета. Небо еще едва окрасилось лучами зари, но извиняться за ранний подъем он не стал.
Мы спали на плоту и, торопливо позавтракав хлебом, бесшумно отчалили. Похоже, мы были единственными живыми существами на озере, кто уже проснулся. Райдер умело и с изяществом управлялся с шестом, так что я даже брюзгливо подумал: а есть ли хоть что-то, что он делает плохо? В мои обязанности входило веслом отталкивать плот от зарослей панданы с ее острыми шипами. Я достаточно быстро убедился, что справляюсь с делом плохо. У нас на Крыше Мира не было рек достаточно больших для того, чтобы плавать по ним даже на плоскодонке. Я чувствовал себя неуклюжим и неумелым. Райдер, конечно, был слишком вежлив и не комментировал это обстоятельство.
Мы решили сначала побывать в Гилси, где оканчивалась дорога, идущая в обход хребта: мы хотели узнать, прибыли ли Блейз и остальные. Начать с этого казалось разумным. По дороге я пытался решить: говорить ли Райдеру об особенностях моего нюха. Открыть ему это было для меня нелегко, как было нелегко посвятить в мою тайну и Блейз с Флейм. Мы, горцы, имеем так мало преимуществ, и еще многие поколения назад было решено, что сообщать кому-либо о нашей особенности было бы глупо. Мне очень не хотелось заговаривать на эту тему, но все же я решил, что рассказать Райдеру следует.
– Есть кое-что, что мне нужно сообщить тебе, – сказал я, – хотя мне хотелось бы, чтобы ты сохранил услышанное в секрете.
Райдер вопросительно посмотрел на меня.
– Я священник, Гилфитер. Мы привыкли хранить секреты.
– Я… я различаю запахи с необычной остротой.
Это его, казалось, смутило.
– Правда? Я и не заметил.
Я покраснел. Как всегда – стал красным как помидор. Сделав глубокий вдох, я продолжал:
– Я хочу сказать, что чую – людей, все на свете… издали. Я по запаху могу определить, что Блейз и остальные были в этой деревне вчера, но уплыли еще до наступления темноты.
Райдер не сказал ни слова, только бросил на меня странный взгляд и продолжал направлять плот к деревне – что само по себе было достаточным ответом. Солнце еще не встало, но деревня уже просыпалась – запахло дымом из кухонь.
Пытаясь оправдать свое признание, я сказал:
– Такая способность может оказаться очень полезной.
– Не сомневаюсь, – ответил Райдер. Он уловил мою антипатию к нему, и она его удивила, это я мог определить по запаху. Если уж на то пошло, мои чувства удивляли меня самого: Райдер ведь не сделал ничего, что оправдывало бы подозрение или неприязнь.
Поговорив с жителями деревни, Райдер долго молчал, потом спросил:
– Как ты узнал обо всем – о том, когда они отплыли?
– По оставленным ими следам. Можешь считать, что у меня достаточно опыта… Сильнее всего пахло у кромки берега, так что я предположил, что они воспользовались лодкой.
– А можешь ты… э-э… учуять их сейчас?
– Я чую достаточно, чтобы утверждать, что они были в деревне. Однако след не настолько ясен, чтобы я точно мог указать направление. – Мы плыли на север просто потому, что так нам сказали сборщики панданы. – Вода хранит запахи иначе, чем земля. Она течет, и запах перемещается с ней вместе. Кроме того, у озера сильный собственный запах.
Мы приблизились к стене, образованной зарослями панданы; отдельные плавучие острова разделялись узкими извилистыми протоками.
– Вон туда, – показал я, и Райдер направил плот в указанную мной протоку, хотя на лице его было написано сомнение. Я объяснил ему: – Я чую открытую воду за кустами, да и остров в той стороне – оттуда воняет дун-магией.
Райдер удивился, но ничего не сказал. Думаю, что он-то еще зловония не чувствовал. Мой нос сообщил мне и еще об одном обстоятельстве, которое не могло обрадовать Райдера…
– Флейм собирается предать Блейз и Дека, – сказал я тихо.
