Для меня одинокие дни складывались в недели, и каждый из них нес на себе невеселый отпечаток моей бездеятельности, однако изменить я ничего не пытался. Я наблюдал, ожидая сам не знаю чего.
Одним из первых эдиктов, изданных властителем под влиянием советов Лиссал, был приказ об увеличении армии. Теперь закон требовал, чтобы каждый житель архипелага два года своей жизни отдавал службе в отряде стражников. Муштра была тяжкой, даже жестокой. Чтобы все это оплачивать, были увеличены налоги, которые неукоснительно собирались. Такие меры могли бы привести к волнениям, если бы дополнительно собранные средства не расходовались отчасти на улучшение жизни тех, кто мог бы больше всех протестовать. Жителей беднейших нижних уровней столицы заверили в том, что туда проведут трубы для подачи чистой воды и удаления отходов – чего никогда раньше не было, – и работы даже начались. Стражники стали наводить порядок в нижних лоджиях и на причалах. Темные закутки, где раньше промышляли проститутки, сутенеры и грабители, теперь освещались и регулярно патрулировались. Молодые люди, не имевшие никаких надежд на лучшее будущее, неожиданно оказались привлечены на государственную службу: как стражники они получали плату, еду и жилье. У портных появилась работа: они шили мундиры; кузнецы и оружейники теперь не сидели без дела; сапожники тачали сапоги для армии. Владельцы судов и капитаны охотно платили за то, чтобы пользоваться безопасными и лучше управляемыми портами. Богатые не возражали против увеличившихся налогов, потому что теперь ходить по улицам ночью можно было не опасаясь нападений, а товары с их складов не разворовывались.
Все это, конечно, случилось не за одну ночь, но некоторые улучшения стали заметны быстро, и значительная часть изначального недоверия к супруге властителя развеялась: люди стали говорить о том, что это она принесла им лучшую жизнь.
– Видишь, как все легко, Головастик? – сказала мне Лиссал через несколько недель после свадьбы, наслаждаясь собственным успехом. – К тому времени, когда я разделаюсь с Бретом, этот архипелаг будет так же беспомощен передо мной, как кработшельник без раковины. – Она улыбнулась хищной улыбкой. – Они без всякой борьбы уступают свою свободу ради сомнительного вознаграждения, да еще и прославляют правительницу, которая втайне перегрызает им сухожилия.
– Ты тратишь слишком много силы, – сказал я ей. Живот ее, может быть, и рос, но сама Лиссал худела на глазах. Она выглядела мрачной и, как я предполагал, плохо спала. Чтобы держать в руках всех, кого она поработила, ей все время приходилось обновлять свои чары. Каждый офицер стражи, каждый чиновник, каждый староста городского района должен был являться к ней по крайней мере раз в неделю – формально для отчета, но на самом деле для того, чтобы Лиссал могла укрепить свою власть, обеспечить их безусловную покорность ее распоряжениям.
– Скоро я получу помощь, – довольно сказала Лиссал, – силвов, которых я превращу в своих слуг. Тогда управляться будет легче. Скоро ни один житель Брета не посмеет и дышать, не спросив моего разрешения.
Одним из самых больших разочарований Лиссал было то, что в Бретбастионе не оказалось силвов. Она рассчитывала, что найдет здесь множество жертв, готовых для заклания; оказалось же, что в столице силвов давно не любят, а потому они перебрались в другие места.
– Где ты собираешься найти силвов? – спросил я. – Здесь – не лицемерные острова Хранителей. Или ты собираешься похищать любого силва, который окажется на прибывающем в Ушат торговом корабле? Тебе придется быть осторожной. Если хранители услышат об исчезновениях силвов, тут же появится их проклятый флот с нацеленными на тебя проклятыми пушками.
Она посмотрела на меня холодным взглядом, который я так ненавидел.
– Морской дьявол тебя побери, Головастик, я сама не понимаю, почему до сих пор оставляю тебя в живых.
– Да в чем дело? – поддразнил я ее. – Разве ты не любишь выслушивать правду?
– Мне не нужен ты, Головастик, и твой паршивый Взгляд. Я уже заставила Тригана принять закон, регулирующий использование магии. Так по крайней мере все думают. Не будет больше таких несчастий, как то, к которому привела дунмагия на Дастелах. Люди сейчас готовы проклясть даже силвов.
Я поптичьи склонил голову набок, пытаясь разглядеть ее лицо.
– Что, во имя морской пучины, ты затеяла?
– Все силвы в любом месте Брета теперь должны проходить регистрацию; только тогда они смогут на законных основаниях использовать магию, даже если всего лишь желают заниматься целительством. Я отправила отряд стражников, чтобы они начали регистрацию, в Кизис на реке Скау. Некоторым из тех, кого они найдут, будет велено явиться в Бретбастион для окончательного оформления. Я ожидаю, что первые силвы явятся ко мне через неделю или около того. Тогда никто не сможет меня остановить, мой тонконогий дружок.
Я почувствовал дурноту.
– Как, дьявол тебя побери, можешь ты творить такое? – спросил я. – Ты же знаешь, в какой ад превращается жизнь оскверненных силвов! Или ты забыла, как страдала? – Я показал на ее культю. – Ты предпочла пожертвовать рукой, лишь бы не сделаться злой колдуньей…
Лиссал рассмеялась.
– Ах, дорогой мой, тогда я была другим человеком. Теперь я властительница Брета, и мысль об осквернении доставляет мне истинное наслаждение! – Она взяла меня за подбородок. – Ах ты лишившийся перьев бедняга! Ты все никак не привыкнешь к тому, какой я стала, верно?
– Не сомневаюсь, что постепенно привыкну, – сказал я, притворяясь беззаботным. – Я просто никогда этого не приму. Никогда, до тех пор, пока твоими глазами на меня смотрит Флейм. А она смотрит, сколько бы ты ни пыталась это скрыть. Я лгал. На самом деле ее окутывало такое густое облако дунмагии, что я ничего не мог разглядеть в ее глазах. Я проклинал свою чувствительность: близость Лиссал или тех, кого она заколдовала, влияла на мое зрение, все становилось нечетким, смазанным. Похоже было на то, что в результате превращения из птицы в человека я заполучил аллергию ко всякой магии, и мой Взгляд стал слишком болезненно реагировать на нее.
Иногда я чувствовал себя так, словно погружен в ослепляющий, удушающий багровокрасный суп…
Аниара айси Терон
Запись в дневнике
6 первого месяца Одной Луны, 1794
Позади осталась наша последняя остановка на пути к Райским островам – ФортВентвар. Поселение под этим келлским названием – совершенно не келлское: убогий форпост нашей цивилизации, грязная деревушка на берегу реки – широкого неторопливого потока коричневой воды.
В самом форте расквартирован гарнизон из солдат Восточного Колониального полка, имеющий мандат на усмирение враждебного населения Южного Траманналенда. Войска необходимы здесь для того, чтобы защищать торговые суда, курсирующие вдоль побережья; здешние воды знамениты жестокостью местных пиратов. Как ни странно, в этом жалком, полном крыс селении мы встретились и с лучшими, и с худшими проявлениями келлской колониальной политики.
