– Нет, и не было. Ни утром, ни вчера, ни в прошлом месяце.
– Ах, твою мать! – Я плюнул и подошел к Аллане.
Журналистка все еще мирно спала, картинно разметав по капсуле свои волосы. Как она была прекрасна в эти мгновения! Воротник форменной рубашки был разорван, магнитные застежки вырваны, открывая взгляду шею и верхнюю часть груди. Ротик слегка приоткрыт. Чувственные губы обнажали ровные белые зубки.
«Даже прикус правильный», – непроизвольно отметил я про себя, вспомнив Серегу, который до двадцати лет пугал девушек выправляющими пластинами во рту.
Почему-то очень захотелось поцеловать Аллану. Мучительно, точно я был и не в плену вовсе. А еще мне казалось, что журналистка, это – спящая царевна, а я тот богатырь, что приперся ее разбудить.
Я осторожно коснулся девичьей руки. Никогда не думал, что меня так может взволновать женщина, тем более инопланетянка.
Аллана открыла глаза:
– Где мы?
– Компьютер говорит в Изоляторе.
– Значит, у нас есть шанс!
Я тактично промолчал. Черт бы понимал этих интеллектуалов! На что тут можно надеяться?
Аллана энергично встряхнула волосами и одним рывком выпрыгнула из капсулы. Нет, эта девчонка с каждым часом нравилась мне все больше. Вот Наташка, услышав, что мы с ней угодили в КПЗ, устроила бы показательную истерику, а Аллана – ничего, держится молодцом. Впрочем, что я все время Наташку поминаю? Любил ли я ее? Или настоящая роковая любовь как раз и состоит из бесконечной череды скандалов и вечного раздражения? И вообще, чего это я опять расклеился: любовь, морковь. Я тут, а она там. Меня тут каждую секунду могут прихлопнуть, точно муху, а я нюни распустил, аж самому противно!
Аллана заметила, что я без нее уже поупражнялся в программировании, и тут же подсела к компьютеру, начала тыкать кнопочки. Ну да – инопланетяне – это такой народ, который руками умеет только нажимать, а, скажем там, картошку прополоть, огурцы полить или гвоздь в стену вколотить – это только низкоинтеллектуальный тип, вроде меня, делать и может. Грустно. Хоть бы по душам со мной поговорила, а то как не живая вовсе: «Да, нет, летим, но не туда».
– Пароль? – сварливо поинтересовался компьютер.
Аллана играла пальцами на клавиатуре не хуже заправской пианистки. Я невольно любовался кошачьей грацией девушки.
– Пароль?
– Пароль?
– Пароль?
Мне это ужасно надоело. Какая там еще надежда? Я подошел к Аллане и тронул её за плечо:
– Да ну его.
– Не мешай. – Журналистка даже не оглянулась.
Ну да, они же все здесь крутые хакеры. Круче бывают только яйца. Куриные под майонезом. Империя высоколобых умников. Кажется, я опять начал злиться и скучать по Екатеринбургу, да и по Наташке, чего там скрывать. Она, Наташка, тоже не сахар, но все же вот так не выделывается.
– Аллана!
– Подожди. – Девушка долбила по клавиатуре с усердием смертника, прикованного цепями к пулемету в дзоте, увидевшего надвигающуюся роту противника.
Мне это надоело. Я не нашел ничего лучше, как просто двинуть кулаком по монитору. Я догадывался, что не разобью всю эту технику, но меня такая ярость обуяла, что размышлять стало просто некогда.
Ба-бах! И монитор взорвался. Вот не ожидал!
Нас накрыло осколками.
А в комнату вбежала охрана. Нормальные люди, по крайней мере на вид, только синие, как покойники. Ну да это ничего. Вон, китайцы – желтые, индейцы – пурпурные, негры – черные, почему бы и синим не быть? В детстве, помнится, вся школа играла в военно-спортивные игры «Зарница» и «Орленок». Так там, в тех играх, красные всегда воевали именно с синими, а не, скажем, с зелеными. Может быть, это кто из наших генералов инопланетян в кошмарных снах видел?
На нас навалились, связали и посадили в кресла, которые давно сложились из спальных капсул. Да, к комфорту как-то быстро привыкаешь, и то, что недавно удивляло, становится нормой жизни. Такие мелочи, как складывание капсул в кресла, уже и замечаться перестали.
А еще я подумал, что связанным лучше все-таки сидеть, нежели на дыбе качаться.
В открытый люк двери вошел тот самый бугай, с которым мы недавно повздорили. Мать честная, да он тут у них за главного! Что-то тихо шепчет, а синие вокруг него так и вьются, точно пчелы вокруг сот.
– Ну, Иван Соколов, здравствуй.
– Чего надо? – не очень-то вежливо ответил я, понимая, что за испорченный компьютер меня теперь точно закуют в цепи или просто распылят. – Чего-то я тебя не припомню.
– Эх, жаль, не успели мы вашу Москву затопить.
– Да? – Я лихорадочно начал припоминать, это когда же на землю инопланетное вторжение было, или оно идет прямо сейчас с переменным успехом?
– Что ж ты, Иван, с жидами связался? – продолжал необоснованные наскоки местный главарь.
– От жида слышу, – буркнул я, не понимая, в чем, собственно, меня обвиняют.
Но главный инопланетянин от моей вполне лояльной фразы вдруг точно взбесился: он заорал так, что изо рта полетела пена:
– Молчать, сволочь!!!
А еще этот урод подбежал и пнул мне промеж ног, очень для меня неудачно. Настолько метко, что несколько секунд я и ответить ничего не мог.
– Да как вы смеете?! – закричала Аллана. – Имперским Уложением о правах гражданина пытки и физическое насилие запрещены!
– Заткните рот этой дуре! – рявкнул главарь.
Топота исполнительных слуг я не услышал. Наверное, дистанционно отрубили бедной журналистке голосовые связки или кляп вставили, не сходя с места. Техника, так сказать, на службе у инопланетных гениев.
– Фашист!!! – прошипел я, когда смог произнести что-то членораздельное.
Наивный, я полагал, что инопланетянин обидится, начнет доказывать: «Ошибочка вышла! Я, мол, розовый и пушистый, гуманист космического масштаба». Ан не тут-то было. Этот садист просто расплылся в улыбке, точно чеширский кот:
– Нас везде узнают, во всех мирах! Только я – националист, Иван, социал-демократ.
– Штурнбанфюрер СС? – съехидничал я, не зная, что и подумать.
Откуда в Империи в самом деле взяться фашистам, если землян здесь нет? Или есть? Похоже на блеф. А вдруг правда? Ой-ей-ей! Чего-то я расхотел встречаться с императором. Может быть, Шеллеш – благородной души человек. Сен-Жермен какой-нибудь или просто французский Марат, за свободу, равенство и братство готов жизнь положить, а я не понял? Или наоборот, В Империи нормальный порядок, а именно заговорщики и есть коричневые сволочи? Интересно, на кого, в конечном счете, работает местный царек?
– Штурнбанфюрер? – Главарь рассмеялся. – Бери выше, сынок!
Да откуда же я их вонючую иерархию могу знать? Как все нормальные люди, единственное воинское звание фашистской Германии я запомнил по сериалу «Семнадцать мгновений весны». Ну, просвещен еще, что сам Гитлер фюрером был. И все, на этом мои познания и заканчиваются.
