Толстуха Фу закрыла лицо руками.
— Десять тысяч благословений матери, которая произвела на свет Ли Као, — всхлипнула она, в то время как Одноглазый Вонг вытер глаза грязным платком и фыркнул:
— По рукам.
* * *
В деревне моя жизнь подчинялась ритму времен года, все происходило постепенно. Теперь же я попал в ураганный мир Ли Као и, как мне теперь кажется, постоянно находился в шоке. В любом случае, следующее, что я помню, — это поездку по улицам Пекина вместе с Ли Као и Толстухой Фу в роскошном паланкине. Одноглазый Вонг шествовал перед нами, разгоняя попрошаек посохом с золотым наконечником. Он был одет как мажордом благородного дома, Толстуха Фу вырядилась словно уважаемая кормилица, а мастер Ли и я ослепляли глаза прохожих одеждами из шелка цвета зеленой морской волны, перепоясанными серебряными поясами с нефритовой оторочкой. Драгоценные кулоны, свисающие с наших прелестных остроконечных шляп с кисточками, позвякивали на ветру, а мы лениво обмахивались сычуаньскими веерами, усыпанными золотом.
Сзади шел слуга, волоча за собой тележку с мусором и шелудивого козла. Это был тот самый головорез мерзкой наружности, с тряпкой, повязанной вокруг головы, продолжающий причитать о своем ухе.
— Дом Скряги Шэня, — сказала Толстуха Фу, указывая на большое некрашеное здание, рядом с которым курились дешевые благовония перед статуями Бессмертного Повелителя Торговли, Небесного Искателя Спрятанных Сокровищ, Покровителя Богатых Наследств, в общем, каждого алчного божества Небесной Канцелярии. — Скряга Шэнь — владелец восьми процветающих предприятий, шести домов в шести разных городах, одного экипажа, одного паланкина, одной лошади, трех коров, десяти свиней, двадцати цыплят, восьми диких сторожевых собак, семи полуголодных слуг и одной молодой, прекрасной наложницы по имени Красавица Пинь. Все это он приобрел благодаря ростовщическим махинациям.
Впереди нас шел старый крестьянин. Он вел под уздцы мула, тащившего телегу с каменными колесами, место которой по виду уже давно было в музее.
— Навоз! — кричал бедняк дрожащим, приводящим в уныние голосом. — Свежий навооооз!
Из дома донесся скрежещущий вопль.
— Каменные колеса? Каменные колеса здесь, в Пекине? — Ставни раскрылись, и из окна высунулась голова необычайно уродливого человека. — Великий Будда, действительно, каменные колеса! — возопил он, а потом исчез в доме, спустя секунду вновь послышался его крик: — Повар! Повар! Нельзя терять ни секунды! — Входная дверь с треском распахнулась, Скряга Шэнь с поваром вылетели наружу и упали на землю позади древней телеги.
Они принесли с собой охапки кухонной утвари и принялись точить её о медленно вращающиеся каменные колеса.
— Сэкономим, по крайней мере, две медных монеты, господин! — запричитал повар.
— Какая неслыханная удача! — зарыдал Скряга Шэнь.
— Навоз! — по-прежнему кричал крестьянин. — Свежий навооооз!
В доме открылась еще одна пара ставен, и Толстуха Фу указала на личико в форме сердца и пару соблазнительных миндалевидных глаз.
— Красавица Пинь, — пояснила она. — У неё есть одна дешевая пара одежды, одно дешевое пальто, одна дешевая шляпа, одна пара дешевых сандалий, одна дешевая расческа, одно дешевое кольцо и столько унижения, что хватит на двадцать жизней.
— Больше ножей! — продолжал вопить Скряга Шэнь. — Принесите тяпки и заступы!
— Один миллион унижений! — простонала Красавица Пинь, и ставни с грохотом захлопнулись.
— Навоз! — не переставая, орал старый крестьянин. — Свежий навооооз!
— Жара, — пропыхтел мастер Ли, обвевая себе лицо веером. — Смрад, шум!
— Наш господин устал и должен отдохнуть! — крикнула Толстуха Фу Одноглазому Вонгу.
— Сойдет даже этот свинарник, — слабо простонал мастер Ли.
Одноглазый Вонг постучал золотым наконечником посоха по плечу Скряги Шэня.
— Эй, ты! — заревел он дурным голосом. — На тебя снизошли тысячи благословений, ибо господин Ли из Као решил отдохнуть в твоей убогой лачуге!
— А? — воскликнул Шэнь. а потом глупо уставился на золотую монету, упавшую ему на ладонь.
— Господин Ли из Као также требует комнату для своего спутника, господина Лю из Ю! — продолжал распинаться «мажордом», опустив вторую золотую монету в ладонь Скряги Шэня.
— Э-э? — промямлил тот, а третья монета уже шлепнулась в его руку.
— Господину Ли из Као также требуется комната для его козла! — вопил Одноглазый Вонг.
— Твой господин, должно быть, сделан из золота! — задохнулся Скряга Шэнь.
— Нет, — рассеянно заметил Одноглазый Вонг. — Но вот его козел да.
Уже через несколько минут я очутился в лучшей комнате Скряги Шэня вместе с Ли Као, козлом и мусором. Мы спрятали фальшивые золотые монеты внутри рыбьих голов и заплесневелых плодов манго, а мудрец скормил целую лопату этих отбросов животному. Затем последовала целая кружка касторового масла, а еще спустя некоторое время Ли Као при помощи парочки серебряных щипцов принялся копаться в куче навоза на полу и извлек из неё две блестящие монеты.
— Что? — воскликнул он. — Только две золотые монеты? Мерзкая тварь, не надо вызывать гнев господина Ли из Као!
В коридоре раздался глухой стук, похоже, Скряга Шэнь грохнулся в обморок около смотрового глазка в стене. Ли Као дал ему время прийти в себя, а потом повторил процедуру с мусором и касторовым маслом.
— Четыре? Четыре золотых монеты? — гневно закричал он. — Наглое животное, господину Ли из Као требуется четыреста монет в день, чтобы жить так, как он привык!
Хилая стена снова содрогнулась от удара тела об пол. Когда Скряга Шэнь очухался, мастер Ли попытал счастья в третий раз, и ярость его не знала границ:
— Шесть? Шесть золотых монет? Тупое животное, ты вообще когда-нибудь слышал о геометрической прогрессии? Два, четыре, восемь, а не два, четыре, шесть! Я продам тебя на собачий корм, а сам вернусь в Сверкающие Рощи Золотого Песка за козлом получше!
Грохот подсказал нам, что Скряга Шэнь в течение нескольких минут не придет в сознание, и мастер Ли вывел меня в коридор. Когда мы перешагнули распростертое тело, он взял меня за руку и очень серьезно произнес:
— Десятый Бык, если мы переживем наш визит к Прародительнице, то ты должен знать, что лучший щит солдата — это беззаботность. Если ты и дальше будешь ходить везде с вытянутым лицом и отягощенной душой, то станешь причиной нашей мучительной смерти, а потому нам надо незамедлительно заняться этой проблемой, — он проворно заковылял вверх по лестнице и принялся открывать двери, пока не нашел искомую.
— Вы кто? — закричала Красавица Пинь.
— Имя моего рода Ли, мое собственное имя Као, и в характере моем есть легкий изъян, — ответил он, вежливо поклонившись. — А вот это мой почтенный спутник, Десятый Бык.
