Солдаты выстроились по всем четырем стенам, две шеренги сановников разместились по бокам трона. Палачом был огромный монгол, раздетый до пояса. Сверкающий топор казался таким же громадным, как и его хозяин. Бонзы отправляли последние ритуалы, и мне показалось, что церемония проходит с неподобающей быстротой. Цепь, связывавшую нас, сняли, но руки оставили скованными за спиной. Первого осужденного вытолкнули вперед. Военный зычным голосом огласил обвинение и смертный приговор, солдаты метко ударили беднягу по ногам так, что тот упал головой прямо на плаху. Бонза пробормотал самую короткую молитву, которую я когда-либо слышал, а солдат спросил несчастного, есть ли у того последнее слово. Обреченный затянул безнадежную мольбу о пощаде, которую священник прервал, коротко кивнув палачу.
Огромный топор поднялся, в зале наступила тишина. Железо разрезало воздух, послышался глухой удар, сверкнула струя крови, и голова упала в каменный бассейн с тошнотворным влажным всплеском. Сановники вежливо зааплодировали, а князь Цинь тихо захихикал от удовольствия.
К моему удивлению, Ли Као свалился в обморок, точнее, я так подумал, пока не понял, что он воспользовался шансом дотянуться рукой до своей левой сандалии. Мудрец свернул половину каблука и извлек пару отмычек, после чего солдаты, сквернословя, мощным пинком поставили его на ноги. Ли Као сумел засунуть мне в руку одну из булавок.
— Бык, отсюда нам не сбежать, — прошептал он. — Боюсь, мы ничего не сможем сделать для детей твоей деревни, но один из Циней убил моих родителей, и, если ты не возражаешь, мы постараемся перерезать ублюдку горло.
Я не возражал, но отмычка была слишком маленькой, да и орудовать ей скованными за спиной руками оказалось трудно. Огромный топор снова и снова рассекал воздух, сановники аплодировали практически не переставая, а очередь осужденных постепенно двигалась к трону. Правитель смеялся, когда головы с бульканьем уходили под воду, а солдаты перекидывались шуточками с начальником, унося трупы. Иногда ноги жертв еще дергались, а фонтаны крови из разрубленных шей собирались липкими красными лужами, растекающимися по полу вместе с темными струйками из переполненного бассейна. Перья внизу княжеского плаща истекали алым. Между мной и топором остался только один пленник, мужчина средних лет, стройный и слегка сутулый, который наблюдал за резней с ироническим спокойствием.
— Чин Шэнтань, ты осмелился протестовать против налогов на крестьян, введенных князем Минь. Наказание — смерть! — проревел офицер.
Для этого требовалась недюжинная храбрость. Позже я узнал, что Чин Шэнтань был одним из величайших писателей и критиков империи. Его имя переводится как «Вздох Мудреца», это связано с тем, что, когда он родился, из храма Конфуция послышался глубокий вздох. Голова писателя легла на плаху, бонза пробормотал молитву, а офицер спросил, есть ли у обвиняемого последнее слово. Тот иронично взглянул на него.
— Ешь маринованную репу с желтыми бобами, — вежливо сказал он. — Вместе получается вкус грецкого ореха.
Я очень сожалею, что не имел возможности знать этого человека. Топор сверкнул в воздухе, и голова несчастного, осмелившегося протестовать против несправедливого налога, присоединилась к остальным в бассейне. Солдаты вытолкнули меня вперед.
— Господин Лю из Ю, который не смог выплатить штраф за нарушения покоя. Наказание — смерть! — огласил офицер.
Меня ударили по ногам, голова ударилась о плаху. Из бассейна на меня смотрели ироничные глаза Шэнтаня, и, пока бонза бормотал молитву, я старался придумать достойные последние слова.
— Последнее слово? — спросил офицер.
Я был всего лишь Десятым Быком, поэтому поднял голову, посмотрел на правителя и крикнул:
— Надеюсь, я всего тебя забрызгаю кровью, свиное отродье!
Странно, но я почувствовал себя гораздо лучше, меня даже перестало тошнить от густого, сладкого запаха, поднимавшегося из бассейна.
К моему изумлению, он поднял руку, приказывая палачу остановиться. Правитель подал знак, солдаты подняли меня и поднесли к трону так близко, что мое лицо практически коснулось тигриной маски. Естественно, великий и могучий князь Цинь не мог заинтересоваться Десятым Быком! Он и не заинтересовался. Его внимание привлекло украшение, которое Облако Лотоса повесила мне на шею. Пальцы правой руки, опутанные золотой сеткой, коснулись этого предмета. Потом владыка наклонился вперед, и я почувствовал, как его глаза в прорезях маски впиваются в мои. С тошнотворным чувством страха я неожиданно понял, что князь пробирается своим взглядом прямо ко мне в мозг! Из ротовой прорези послышался металлический голос.
— Так, жена моего сборщика налогов дала тебе это, — прошептал князь. — Он будет наказан за свои опрометчивые слова. — Я чувствовал как его разум крадется по моему, пробуя, всматриваясь, ища. — Ты не знаешь, что это значит. Ты вообще ничего не знаешь. Я вижу глупого настоятеля, я вижу детей, чья смерть только поможет избавиться от избыточного населения, я вижу призрака, танцующего с мечами, и я вижу твоего престарелого компаньона, подпрыгивающего и распевающего песни. Я не могу найти в тебе понимания правильных вещей, и хотя ты ищешь тот самый корень женьшеня, но делаешь это по неверной причине.
Ужасная тигровая маска поднялась, и князь Цинь приказал:
— Солдаты, продолжайте казнь.
Мои пальцы автоматически продолжали теребить отмычку, и неожиданно я почувствовал, как замок открылся.
— Мастер Ли! — закричал я, вскинув руки в стороны и ударив солдат кандалами. Его руки уже были свободны, и с помощью цепи он опрокинул палача, упавшего почти на меня.
— Бей его, Бык! — закричал мудрец.
Я схватил топор, кинулся к трону и ударил изо всех сил, но, к моему изумлению, огромное лезвие отскочило от тонкого плаща из перьев, словно наткнувшись на сталь. У меня от удара онемели руки, я выругался и попробовал снова. В этот раз князю не так повезло. Лезвие рассекло грудь и добралось до сердца, а я повернулся, чтобы благородно принять смерть от рук солдат, после чего чуть не сошел с ума.
Солдаты смеялись. Сановники смеялись. Священник смеялся. Палач поднялся на ноги и тоже засмеялся. Я, оцепенев, с трудом повернулся к трону, где сидел князь Цинь с топором в сердце. Он хохотал.
— Старый и молодой дураки могут только играться с мячиками и игрушечками! Очень хорошо, тогда сыграем, — фыркнул он. Его пальцы сомкнулись вокруг украшения на ручке трона. Солдаты, стоящие рядом, поспешно отпрыгнули в сторону. — Вы ищете Великий Корень Силы? Его можно найти, дерзайте.
Под нами неожиданно провалился пол.
* * *
Вниз, вниз, вниз, переворачиваясь вверх ногами, в темноту. И только я подумал, что мы будем падать вечно, как мое тело вошло в ледяную воду. Я вынырнул на поверхность и принялся яростно отплевываться.
— Мастер Ли! — крикнул я.
— Прямо за тобой, — пропыхтел он.
Ли Као ухватил меня за пояс. В отдалении замерцал свет. Озеро, в которое мы упали, было около пяти чжанов в окружности, я переплыл его и выбрался на плоский каменный уступ. Свет сочился от единственного факела, который Ли Као сразу же вынул из держателя.
