- Да, но как оно досталось людям? Ведь перо досталось им незаслуженно, они ведь его взяли силой. А на любую силу всегда можно найти большую силу.
- Так нет же ее, - заметил Кащей, - силы этой.
- Да потому, что никто не ищет ее. Я предлагаю всем действовать, я предлагаю искать эту силу, собирать ее, создавать, а мне рассказывают эту глупую басню про перо.
- Как я понимаю, ты решил объявить войну всему человечеству? Но ведь и ты из их рода.
Чародей недовольно поморщился, будто ему наступили на больную мозоль.
- Да, я родился человеком. Но это было очень давно. Сейчас я больше, чем человек, - в его голосе прозвучало что-то похожее на гордость.
Кащей не стал ничего говорить. Почему-то все эти нынешние маги, выучив основы магического искусства, научившись менять по своему желанию форму, считают, что перестали быть людьми. Какая наивность!
- Я не безумец, - продолжал тем временем Драга. - Я ни собираюсь воевать со всем человечеством сразу. Пока я хочу заняться его частью, небольшой, но чрезвычайно быстро растущей, и потому наиболее опасной. Меня интересует Русь. Она расширяется день ото дня, усиливается, и скоро, я чую, она займет очень высокое положение. Если ее не остановить.
- Хватит! - оборвал его Кащей. - Меня совершенно не интересует ни человечество, ни тем более твои Древние. Я - сам по себе.
- Вот поэтому люди вас всех, кащеев, и вырезали, и никакое бессмертие не помогло! - не выдержал Драга. - Если ты не хочешь заинтересоваться человечеством, то скоро оно заинтересуется тобой, и интерес этот обернется твоей смертью! Сила в единстве, это понятно даже тупым людишкам, а умудренным годами магам - нет. Ты - просто слепец.
- Ступай! - повысил голос Кащей. - Я больше не хочу тебя слушать.
- Ты отказываешься помогать мне? - спросил Драга. - Ты надеешься выжить в одиночку? Да ты значительно глупее, чем я думал.
Воздух вокруг Кащея заискрился, переполненный магической силой, но чародей не смотрел на него. Он смотрел на свой перстень, на котором запульсировал мягким светом крупный рубин.
Драга держался невозмутимо и уверенно, хотя сердце его колотилось как сумасшедшее. Он знал, что сильно рискует. Здесь, в логове Кащея у него не было ни единого шанса устоять против хозяина. Но Драга был готов к отказу.
И Кащей, собиравшийся было испепелить заносчивого гостя, с подозрением покосился на руку Драги.
- Тебе нравится мой перстень? - поинтересовался Драга.
- Что это?
Кащей без труда почуял невысказанную угрозу, скрытую в голосе Драги. Удивительное спокойствие чародея не предвещало ничего хорошего.
- Почему он мигает? - Кащей встретился с глазами Драги и увидел там смех, колючий, ледяной смех.
- Один мой друг сообщает, что готов переместиться сюда, - Драга старался говорить равнодушно, но это давалось с трудом. - С твоего разрешения, конечно же.
- Зачем? - прохрипел Кащей.
Он нутром и всеми своими фибрами чуял радость Драги, что для него, Кащея, могло означать только одно.
- Чтобы ты мог увидеть кое-что сам и убедиться, что я не обманываю, - пожал плечами Драга.
- Что я должен увидеть?! - прогремел Кащей, заставив вздрогнуть стены.
Но слова были излишни, Кащей все уже понял, понял и затрясся, то ли от страха, то ли от ярости. Драгу прошиб пот - в конце концов взбешенный Кащей мог наделать глупостей.
- Как ты посмел?! - рявкнул Кащей.
- А ты как думал? - заорал в ответ Драга. - Твое бессмысленное затворничество гонит тебя прямиком к Ящеру, а ты сидишь и по-прежнему плюешь на всех!
Несколько секунд они сверлили друг друга глазами, а затем Кащей отвел глаза.
- Ну что ж, твоя взяла, смертный, - Кащей сказал как плюнул. - Я снимаю защиту.
В пещере взвихрился воздух, вздымая пыль столбом, а затем из этого вихря шагнул воин в черной одежде, рукава, штанины и все, что могло издавать шум было перевязано тонкими ремешками. Кащей знал, кто обычно так одевается - воры и наемные убийцы.
Воин расчихался, а когда пыль немного осела, грубо выругался.
- Пыль же можно убирать хоть иногда, - он с укоризной посмотрел на Кащея. - А еще великий маг.
Воин осуждающе покачал головой, но Кащей не слушал и даже не смотрел на него. Взгляд его был прикован к небольшому мешочку, который воин прижимал к себе. Кащей прекрасно понимал, что лежало в мешке. Только одна вещь могла заставить Драгу вести себя столь вызывающе.
- Покажи! - голос Кащея был все еще страшен, но это был голос загнанного в ловушку зверя.
Тайкес пожал плечами и на мгновение приоткрыл мешок. Оттуда полился ровный зеленоватый свет, и Кащей увидел то, что ожидал и больше всего боялся увидеть. Там, окруженная яйцеобразной прозрачной оболочкой, покоилась маленькая, не длиннее пальца, костяная игла. Или нечто, похожее на иглу.
- Как тебе удалось это, смертный? - спросил Кащей.
Воин молча развел руками, но улыбка, прорезавшая его лицо, была куда красноречивей любых слов.
- Его имя Тайкес, - заметил Драга. - И он обладает множеством полезнейших способностей, в одной из которых ты теперь убедился сам.
- И долго ты искал этого умельца? - обратился Кащей к Драге.
- Долго, - честно признался Драга. - Пришлось побродить по свету.
Чародей позволил себе улыбнуться. Похоже, опасность миновала. Кащей успокоился, и Драга смахнул пот со лба. Шутка ли, пережить гнев Бессмертного! Мог ведь прихлопнуть сгоряча, перед собственной смертью! Кто их знает, кащеев, их так мало осталось.
- Получается, что в борьбе против человечества ты используешь самих людей? - усмехнулся Кащей. - Получается, что твоих собственных сил недостаточно? И что твои пресловутые Древние не могут тягаться с людьми на равных? Это ли не залог твоего поражения?
Чародей отрицательно покачал головой.
- Во-первых, сейчас я тягался не с людьми, а с тобой, а во-вторых, каждый знает, что клин вышибают клином.
Кащей хмыкнул. Его ненависть таяла, превращаясь в нечто, похожее на жалость.
- Ты не слышишь меня, чародей. Ты не видишь очевидного. Ты - слепец, а не я. Но, Вий тебе судья. Я признаю свое поражение, ты перехитрил меня. Что я должен делать? - последние слова Кащей буквально выдавил из себя.
- Вот это - правильный вопрос, - Драга почувствовал, как его начинает распирать от гордости. Кто еще мог похвастаться, что сумел захомутать самого Кащея?
3
Весь обед Алеша Попович морщился и кривился, показывая, как ему плохо от солонины. Вскоре его терпение лопнуло, и он принялся громко возмущаться.
- Сколько же можно питаться этой… Я пропитался насквозь солью, как какой-нибудь варяг!
