— Я приехал за ней, — глухо проговорил Семенов кивнув на сидевшую в кресле-качалке Милу.
— Господи, — непритворно изумилась она. —Впервые за все время мой муж говорит подобное. Что с тобой, милый? — засмеялась она. — Ты не заболел?
— Я хочу, чтобы ты немедленно отправлялась домой, — сухо проговорил Семенов.
— Что с тобой? — повторил вопрос Милы Кардинал. — Неужели ты подумал…
— Не важно, что я подумал. Я хочу, чтобы Мила ехала домой.
— Ну, — Кардинал развел руками, — это ваши чисто семейные дела. Хочу заметить — твоя жена прекрасная женщина и чудесный человек.
В глазах Семенова мелькнула ярость. Но только на мгновение.
— А что там с Атаманом? — строго спросил Кардинал. — Мне твой Ниндзя обещал доставить его тепленьким. Но что-то я никого не вижу. Он не запил, твой Ниндзя? — ехидно поинтересовался он.
— Я занимаюсь другим делом, — парировал Семенов, — и в дела боевиков не лезу.
— Как заговорил, — сказал Кардинал. — Молодец. Каждый должен заниматься своим делом.
— Ну что же. — Поднявшись, Мила улыбнулась Кардиналу. — Благодарю за прием. Давно меня так хорошо не принимали. Я же все больше дома сижу. Еще раз спасибо и до свидания.
Не обращая на мужа ни малейшего внимания, быстро вышла.
— Я передам Ниндзе твои слова, — сердито буркнул Семенов и пошел за женой.
— Похоже, он знает, что она податлива, — засмеялся Кардинал. И, оборвав смех, жестко прибавил:
— Теперь точно знаю: если Ниндзя обманет, буду менять всю верхушку.
— Где Валерий? — спросил по мобильному телефону Семенов.
— Не знаю, — ответила Лола. — Наверное, разыскивает этого…
— Что он обещал Кардиналу? — зло спросил Семенов. — Зачем? Кто его за язык тянул?! Передай ему, — удерживая руль левой рукой, бросил он, — если не найдет, я ему лично голову сниму! Ясно?
Лола, отключив мобильный, посмотрела на мужа.
— Слышал? — спросила она. — Кардинал в ярости. Ты понимаешь, что будет…
— Его менты даже не видели! — огрызнулся Ниндзя. — А мои парни еще и от мусоров куркуются!
— Зачем же ты обещал? — вздохнула она.
— Я сам не понял, — поморщился Валерий, — как у меня с языка сорвалось. Да и не думал, что Кардинал будет так…
— Надо брать Ритку, — решила Лола. — А иначе…
— Ее хрен возьмешь, — недовольно бросил Валерий. — Сейчас ее менты пасут. Тебе просто подфартило, что ты так легко ушла. Мои парни крутились уже там. Но…
— Подожди, — задумалась Лола. — Ведь мать в больницу она привезла вместе с сыном. Со Степкой, — взглянула она на мужа.
— И что дальше? — хмуро спросил тот, — Дома мальчишки нет. Я видела, как она шла. Но думала, может, Витька как-то покажется. Но не было его. Значит, сын ее у кого-то спрятан.
— Да нам-то какая разница, где он? — раздраженно спросил Валерий и вдруг замолк.
— Понял?
— Нормально придумала. За пацаненка она нам обоих сдаст. Не верю я, что Атаман Витьку в заложники взял. Она знает, где они. Точно знает.
— Значит, нужно искать мальчишку. Где же он может быть? У кого?
— А хрен ее знает. Я ее и не знаю. Видел полраза, когда ты с ней о чем-то у магазина болтала, а мне ехать нужно было. Помнишь?
— Я, кажется, знаю, у кого Степка, — весело проговорила Лола.
— Как он? — спросила в телефонную трубку Рита.
— О тебе беспокоится, — ответил мужчина. — И об отце. Рита, а правда, что этот бандит, который в розыске, — брат родной Витькин?
— Дай сыну трубку, — рассердилась она.
— Ты не ругай его. Он столько пережил. Милиция его расспрашивала. Им он ничего не сказал. А представляешь, что такое для мальчишки все это видеть, слышать и молчать?
— Ладно, — улыбнулась она, — не буду ругаться. Но ты скажи ему, чтобы он больше никому ничего не говорил.
— Конечно. Мы с ним про это уже поговорили.
— Он побудет у тебя еще? — попросила Рита. — А то домой я боюсь его…
— Ритка, — упрекнул ее мужчина, — ну конечно, что я, не понимаю, как дела обстоят? Будь спокойна, все будет хорошо. А Витька скоро вернется. Как я понял из Степкиного рассказа, тот уголовник, ну, брат Витькин, неплохой человек. Если уж за племянника под пули полез, то брата родного тем более…
— Да он говорил Виктору, чтобы тот уходил. А Витька начал — как же я родного брата раненого брошу.
— Ведь тоже верно, он же за вас заступился. Но с другой стороны, здесь о нем такие разговоры ходят, что за вас, честно скажу, страшно было. У него ведь здесь и знакомые, оказывается, есть. Кто по лагерю знает, а кто и в Москве с ним встречался. Говорят, он в Москве в авторитете был.
— Вот так партизаны в Великую Отечественную, — сплюнув прилипшую к губе травинку, буркнул Атаман, — по полям от фрицев уходили. Но те за родину, за Сталина, мать его. А мы свои шкуры спасаем. Ну, я — это понятно. А ты какого хрена на пузе ползаешь? Всю жизнь комсомольцем прожил, а в тридцать восемь уголовником стал. Ну и дела пошли.
— Что поделаешь, — отозвался Виктор. — Другого выхода нет. А знаешь, — он взглянул на Атамана, — спасибо тебе. Я бояться этих сволочей перестал. Сейчас вдруг вспомнил, как они от гаража драпали. — Он засмеялся.
— Да тише ты! — приказал Атаман. — А то сейчас нам устроят поджог этой гребаной травы. Что это есть-то? — Протянув руку, сорвал зеленый стебель.
— Озимые какие-то.
— Ну лады. Поползли дальше. Еще пара километров будет? А то мне до чертиков понравилось на пузе елозить. С ходу детство вспомнил. Мы все в сыщиков-воров играли. Я всегда вором был.
— Скоро кончится, — сказал Орехов. — Только нам влево нужно. А то прямо на пахоту выползем. Там нас с любой стороны заметят.
— Веди, Сусанин, — усмехнулся Атаман. — Только давай не будем, как в опере было. Куда ты завел нас, гребаный старик? — понизив голос, стараясь говорить грозно, спросил он и тут же чуть хрипловато, так, по его мнению, говорил Сусанин, ответил:
— Да идите вы на хрен. Я сам заблудился.
Виктор рассмеялся.
— Тихо ты, — явно довольный, что брат избавился от охватившей его растерянности, цыкнул на него Атаман. — Враз мусоров на нас наведешь.
— Давай за мной. — Продолжая улыбаться, Виктор пополз. «Как он здесь разбирается?» — удивился Атаман. Он прополз минут десять и, чертыхнувшись, хотел остановить брата, как тот вдруг замер. Атаман сразу напрягся и поднял руку с пистолетом.
— Все, — услышал он шепот Виктора, — кончилось поле.
— И что там? — прошептал Атаман.
Понимая, что Виктор его не слышит, а говорить громче побоялся, пополз к нему. Поравнявшись, чуть приподнял голову. Увидел свежескошенную лужайку.
