— Но почему решили, что он кого-то сдаст милиции? — спросил Клим. — Когда ты отозвал меня, я думал, что все, нас вот-вот заметут. Атаман — уголовник и живет по их правилам. А по-ихнему нельзя даже мента заложить.
— У центра другое мнение, — буркнул Падишах. — Мне бы этого Атамана, — он сжал слабые пальцы в кулак, — я бы его всмятку раздавил. И сказал, что так и було, — невольно вспомнил он слова Попандопуло из кинофильма «Свадьба в Малиновке».
Клим, чтобы скрыть усмешку, отвернулся и потянулся за бутылкой пива.
— Что с отцом? — взволнованно спросил вышедший из здания аэропорта Лев.
— Ничего страшного, — улыбнулся здоровяк в белых шортах и надвинутой на глаза широкополой шляпе. — Просто решил показать тебе Италию и услышать от тебя свежие новости.
— И только?
Не отвечая, здоровяк подошел к черному «кадиллаку» и открыл заднюю дверцу. Лев, радостно воскликнув: «Отец!» — обнял сидевшего в машине седого человека с загорелым лицом.
— Здравствуй, сынок. Как долетел?
— Отлично, — улыбнулся Лев. — А ты выглядишь прекрасно.
— Это только снаружи. — Карл снова хлопнул сына по плечу. — Ты не против того, чтобы пожить здесь несколько месяцев?
— Конечно, нет, — засмеялся Лев. — Но…
— Видишь ли, сынок, — вздохнул отец, — сейчас к власти пришел наш заклятый враг, Степашин. Неясно, как он поведет себя. Сейчас он будет стараться что-то сделать с экономикой страны. Переговоры с МВФ. Попытается договориться об отсрочке платежей внешнего долга. Если это не получится, Россия станет банкротом. А это, как правильно сказал Степаши хуже, чем Югославия с ее ненужной войной, в которой России проиграла. И поэтому сейчас надо до определенного времени держаться от родины на некотором расстоянии, потому как сейчас за дело особенно рьяно возьмутся таможенники, налоговики и, разумеется. Управление по борьбе с оргпреступностью, которую имеем честь представлять мы. Вот поэтому давай наслаждаться жизнью здесь.
— Мне плевать, где ты его найдешь! — прорычал в сотовый телефон Кардинал.
— Я сижу здесь безвылазно только потому, что где-то бродит Атаман, понимаешь?!
— Я все понимаю, — робко сказал его собеседник. — Но неужели вы думаете, Эдуард Сергеевич, что Атаман сможет вам что-то…
— Ты кретин! — снова сорвался на крик Кардинал. — Дело не в том, что он может, а что нет. О своей безопасности я позабочусь сам. Он слишком много знает! И поэтому, пока жив, чертовски опасен. Мы сейчас теряем огромные суммы. И нам очень не хотелось бы, чтобы Атаман попал в руки настоящих милиционеров. Ты это понимаешь? Потому что, когда его возьмут, ты будешь бессилен. А если он скажет хоть слово, то все, его не достать никому. Атаман сейчас — самая реальная опасность для нас. И разумеется, для тебя тоже.
— Но что я могу? Атаманом занимаются…
— Ты должен опередить всех! Или сообщить мне, где он есть! Запомни, Наседин, если Атамана возьмут, ты умрешь первым! — Отключив телефон, витиевато выругался.
— Звали? — заглянул в кабинет Шакал.
— Ты болван! — взъярился Кардинал. — Все это из-за тебя! Кретин! — Вскочив, ударил Шакала ногой в грудь. Тот упал. Давая волю накопившейся ярости. Кардинал несколько раз с силой пнул телохранителя ногой. — Сволочь! — плюнул он ему в лицо. Тряхнув головой, вернулся на место.
Прозвучал вызов сотового телефона.
— Да. — Кардинал схватил трубку.
— Сегодня мы узнаем, где Атаман, — уверенно проговорил женский голос.
— Кто это? — непонимающе спросил он.
— Лола.
— Откуда такая уверенность?
— Мы прибегнем к испытанному методу, — уклончиво ответила Лола.
— Послушайте, сударыня, — недовольно проговорил Кардинал, — мне ваши загадки ни к чему. Где ваш хваленый Ниндзя? Ведь ты его жена. Он не забыл о своем обещании?
— Разумеется, нет. Мой муж всегда выполняет то, что обещает.
— Вот как? — деланно удивился Кардинал. — Но прошло уже Два дня сверх назначенного Валерием срока. Я уж думал, что он запамятовал.
— Мешает милиция. Наши боевики ходят не с рогатками. И поэтому…
— Давай говорить проще, — усмехнулся Кардинал. — Что тебе нужно? Или ты пытаешься выяснить мое отношение к своему муженьку? Так я скажу: терпеть не могу людей, которые не выполняют обещаний. Если он считает себя мужчиной, то должен был приехать и объяснить ситуацию сам, а не стоять рядом с женой и не дышать ей в затылок. И еще можешь сказать своему мужу, что он больше не работает на нас. — Кардинал отключил телефон.
— Сука, — выдохнул стоявший рядом с женой Валерий.
— Я говорила тебе, — упрекнула Лола. — Но еще не все потеряно.
— То есть?
— Риткин сын. Наше чадо, слава тебе Господи, далеко.
— Подожди, почему ты так сказала? Думаешь, Наташке может что-то угрожать? Да если ей скажут хоть слово, пусть пеняют на себя! — прорычал Валерий.
— Я не потому сказала про Наташу, хотя твоя реакция мне очень-очень понравилась. Вот так будут чувствовать себя и Ореховы. И я уверена, как только Орехов узнает о том, что его сынишка у нас, он сам принесет голову брата.
— Думаешь?
— Убеждена.
— Ну, — повязывая галстук, сказал Пряхин, — мне пора. Спасибо за чудесную ночь. — Он поцеловал подошедшую к нему в ночной рубашке Светлану.
— Милый, — она прижалась к нему, — мне так хорошо с тобой.
— Не надо, дорогая. — Он отстранился. — Так уйти не смогу. А у меня встреча с покупателями.
— А почему бы тебе не переехать ко мне совсем? — вдруг тихо спросила она.
— Что? — удивился Пряхин.
— Значит, тебя устраивает то, что есть? Ну что же, — опустив голову, чуть слышно сказала Светлана. — У меня пусть хрупкое, непостоянное, но все же счастье. А сейчас иди. — Отвернувшись, она махнула рукой.
— Он действительно у нее, — сказал по телефону Ангелине мужчина. — Выходит. Садится в машину…
— Все, — бросила она. — Свободен. — Отключив телефон, посмотрела на сидевшего у окна Геннадия. — Как ты смог это выяснить?
— Помог случай, — усмехнулся он. — Да и какая разница…
— Разница есть, — перебила его Ангелина. — Раньше он больше чем на две ночи к одной не ходил. А тут…
— Ангелина, — он шагнул к ней, — я люблю тебя. Дай мне шанс…
— У тебя был этот самый шанс! А ты заставил меня искать возможность избавиться от него! Ведь я… — Не договорив, закурила. — Хорошо еще, мы живем не так, как остальные, и я смогла найти выход, не пачкая своих рук в крови несостоявшегося киллера. И даже наверняка заработаю на нем тысячи три долларов. На большее рассчитывать не приходится.
— Ты жестокая, — вздохнул Геннадий. — Пользуешься мной…
