— С одной стороны, и это хорошо, — кивнул Валерий. — Значит, Орехов и Атаман знают, что сын дома и его в любое время могут забрать снова. Теперь понятно, почему Атаман неуязвим. Он где-то сидит на мягкой перине, зализывает рану и посмеивается над милицией и над нами. Знать бы где. Но с другой стороны, это тоже неплохо. Теперь он знает и племяннике. Ну что же, будем ждать. Кто-то должен снова позвонить и передать какие-то инструкции. А значит, назовет место встречи. Так что мы сделали очень правильно.
— Ну? — Гога выглянул в открытое окно. — Готово?
— Сей момент, — поливая шашлыки белым вином, отозвался Семен, — почти.
— А где барышни?
— Затеяли борьбу в грязи, — засмеялся Семен. — Подыскивают место. Завелись девки. Потолкали друг дружку. Лизка разве уступит? В общем, сошлись на борьбе в грязи. Разделись и пошли искать эту самую грязь.
— Такое зрелище я пропустить не могу! — вылезая в открытое окно, засмеялся Гога. — Тогда торопись. Вон они, в пруду. Сейчас начнут.
Гога рванулся вперед. Подскочив к кустам, за которыми притаился Семен, выглянул. В высохшем пруду, где осталась только влажная, смешанная с водорослями грязь, Зоя и Елизавета, обе в купальниках, обхватившись руками, пытались повалить одна другую. Ноги, провалившись в грязь по колено, мешали двигаться, и они уповали только на силу рук.
— Какое зрелище! — восхитился Гога.
Женщины упали. И мужчины увидели, как они, попеременно оказываясь наверху, продолжили борьбу. Скоро нельзя было различить, кто из них кто. Гога, подмигнув Семену, схватил шланг. Подбежав к пруду, открыл кран и начал поливать визжащих женщин сильной струей воды.
— Да, — облегченно вздохнув, кивнула Антонина Андреевна, — помогают. Видите? — Она показала рукой в окно. — Поливают все. Что бы я делала без них, ума не приложу. А в этом году лето неурожайное будет — засуха. Без помощи Зои и Гоги, честное слово, просто пропала бы.
— Так-то оно так, — согласилась одна из двух сидевших за чаем пожилых женщин. — Но с чего это они вдруг к тебе такое уважение проявляют? — Она подозрительно прищурилась. — Может, какую выгоду от тебя ищут?
— Да перестань ты, Пелагея, — замахала руками другая — горбатенькая старушка в белом платке. — Какую им выгоду надо? Ведь они кино снимают, а значит, и деньгу немереную имеют. Просто интеллигентные люди, вот и помогают бывшей учителке.
— Просто они хорошие люди, — улыбнулась Антонина Андреевна. — Да вы пейте чай, мне Зоя видите какой торт привезла. — Она улыбнулась.. — Я всегда, грешница, любила сладкое. Ну а сейчас, сами знаете, не до лакомств. Пенсию, правда, почти регулярно давать стали. И то за март и апрель задержали. Но, говорят, к сентябрю и этот долг вернут.
— На вас стоило посмотреть, — весело говорил сидящий с фужером в руке Гога. — Как вы смотрелись… — Он восхищенно покрутил головой. — Такое в России не часто увидишь.
— Это ты зря, — не согласился Семен. — Скоро во Владимире будет турнир по борьбе без правил. Так там перед началом и в грязи, и просто борьба баб. В общем, все, что хочешь. А еще есть штука такая — мне особенно нравится: если кто из зрительниц желает, могут попробовать себя в борьбе друг с другом в йогурте. Такое, говорят, в Польше есть. А сейчас и у нас появилось. Выйдут две крали, разденутся и начнут в йогурте возиться. Так бы и съел обеих, — захохотал он. — Так что вы, девоньки, идите на турнир и выразите желание. Чем в грязи возиться, лучше уж в йогурте.
— А что? — Елизавета вызывающе посмотрела на Зою. — Я лично не против.
— Я тоже, — отпив глоток вина, улыбнулась Зоя.
— Погоди-ка, — спросил Гога, — а там бои без правил с призом?
— Тебе там делать нечего, — сказал Семен. — Там таких выставляют — закачаешься. А кроме того, я слышал, вроде как рабов даже. Не знаю, насколько это верно, но разговор такой ходит.
— На Западе давно такое есть, — кивнул Гога.
— Вот и пойдем, — предложил Семен. — Я как узнаю, приеду за вами. Там народу очень много собирается.
— Молодец, дедок, — пошевелив рукой с перевязанным плечом, усмехнулся Атаман. — В натуре, рука болеть меньше стала. Да и боль какая-то другая. Вот это Айболит, — удивленно добавил он. — А я его матом крыл.
— Я слышал, — вздохнул Виктор.
— Да не ломай ты уши, — сказал Степан. — Завтра дедок поедет и звякнет Ритке. Пусть ждут. Он потом приедет и заберет их. Он же сказал, что знает местечко одно, где хрен кто найдет. Нам сейчас туда нельзя. Мусора по дороге перехватят. А твоих доставит, и нормалек.
— Дай-то Бог, — прошептал Виктор.
— Ладно, — обреченно говорила в телефонную трубку Зоя. — Я согласна. Только умоляю, перестаньте приходить и бить.
— Как? — деланно удивился Пряхин. — Андрея били? Я этим разберусь и строго накажу.
— Пусть больше к нам не приходят. И ради Бога, не трогайте Андрея. — Она бросила трубку и заплакала.
— Зоя, — сказала Ксения, — не плачь. Я понимаю тебя. — Она вздохнула. — А тут еще я появилась. Но я скоро…
— Перестань, — перебила ее Зоя. — Без тебя мне было гораздо труднее. Спасибо, — обняв подругу, благодарно прошептала она.
— Я вижу, ты не хочешь идти к ним на работу, — кивнула на телефон Ксения.
— Но тогда почему согласилась?
— Ты видела этого, который приходил? — вздохнула Зоя.
— Еще бы. Очень представительный мужчина. Сильный, красивый. Знаешь, когда я Юрку выгнала, попыталась гульнуть, ну, найти какого-нибудь крутого из новых русских. Чем я, думаю, хуже других. Но оказалось, что на настоящую любовь у них уже кандидатки есть, а так, на ночь, я не захотела. А тут еще в баре перестрелка, меня спас один…
— Голубой, — продолжила Зоя. — Ты мне рассказывала об этом уже два раза.
— Знаешь, как обидно, — вздохнула Ксения. — Думала, вот это мужчина. Настоящий полковник. А он на меня ноль внимания. А потом я, дура…
— Все, — засмеялась Зоя, — хватит переживать. Пойдем ужинать.
— Зоя, — вздохнула Ксения, — ты уверена, что твоего отца…
— Хватит! — рассердилась Зоя. — И никогда больше не говори об этом.
— Проконтролируй это! — услышал Кардинал недовольный голос Навруза. — У нас в трубу вылетают тысячи долларов из-за этого пса! Слышишь?! Найди его!
Навруз, отключив телефон, отбросил его на широкий кожаный диван.
— Что случилось? — спросила его заглянувшая в кабинет жена. — Все хорошо, милая, — улыбнулся Навруз. — Небольшие рабочие неурядицы. Но мы с ними справимся. Подойдя, поцеловал ей руку.
— Я в Большой, — поправляя перед зеркалом волосы, сказала жена. — Не хочешь? Там сегодня премьера. Дают…
— Любимая, — умоляюще перебил ее он, — ты же знаешь — я антитеатрал.
Женщина рассмеялась.
