Айрис попятилась. И пятилась до тех пор, пока не наткнулась на закрытую дверь. Но Логан стоял все там же, стоял, не отрывая взгляда от Владыки.
— Хаген поторопился. К сожалению, вы все еще больше люди. Вы забываете, что вы бессмертны. Вы слишком торопливы и суетливы. А ведь вам выпала завидная доля — вы сумели сохранить разум и волю. Вы должны были возглавить мои армии, а потом, возможно, мои самые крупные провинции. Вас было трое. Три совершенно уникальных существа. Но…
Владыка пинком отшвырнул Хагена. Ударившись об стену, граф сполз на пол, оставляя на камнях кровавый след, да так и остался лежать.
— Хаген сгорел первый, — продолжил Владыка. — И теперь вас только двое. Какой же вы сделаете выбор?
Дверь не открывалась, и Айрис захлестнула волна страха. Колени подогнулись сами собой, и она, опустившись на четвереньки, отползла в угол и заскулила.
Бросив на нее снисходительный взгляд, Владыка повернулся к Охотнику. На лице альбиноса не дрогнул и мускул.
— Мой дорогой Логан, какой же будет твой ответ? Ты ведь, пожалуй, самый любопытный экземпляр. Ты оказался единственным, кто стал Охотником. Ты просто уникум. Тебе бы еще жить и жить. Набираться сил и умений. Кто знает, что получилось бы из тебя… Когда-нибудь… Подумай, Логан. И не торопись с выбором.
— Я пришел убить тебя, — холодно сказал Логан. — Я собираюсь это сделать. Прямо сейчас.
— Какая жалость. Какая…
Фигура Логана окуталась туманной дымкой, а когда она рассеялась, воздух пронзила белая молния. Гигантский и белый как снег змей атаковал Владыку. Зал наполнился грохотом — рушились колонны, осыпались стены и потолок, но Хозяин Цитадели все еще был жив и здоров. Он исчезал буквально перед самым носом змея и тотчас же появлялся чуть в стороне, а с лица его не сходила улыбка.
Один из фрагментов колонны рухнул на тело Хагена, из-под камня растеклась лужица крови, в агонии задергались ноги. Но смерть властителя Южной Армании, могущественного графа фон Амберг осталась никем не замеченной.
Атаки Логана участились, он бил все сильнее и сильнее, но Владыка лишь улыбался. Зал рушился, вокруг дождем падали камни, огромные валуны с треском раскалывались у его ног, но Владыки не коснулся ни один.
Зал заволокло пылью и мелкой крошкой. Закашлявшись, Айрис отвернулась к стене. Присыпанные пылью щеки расчертили ниточки слез. Ей страстно хотелось сжаться в крохотный комок, закрыть глаза и уши, чтобы не видеть и не слышать воцарившегося в зале безумия. Но еще сильнее было желание убраться отсюда. Куда угодно и как угодно. Желание было столь велико, что остатки разума покинули ее, оставив лишь звериную жажду выжить.
Проросшие когтями руки ударили в стену, а потом еще и еще. Она била с такой силой, что когти ломались и на камнях оставались не только царапины, но и кровавые полосы. Впрочем, когти быстро отрастали вновь. Боли же Айрис почти не чувствовала. Как не чувствовала слез, вперемешку с потом струившихся по лицу. А потом все стихло. Тишина оглушила и напугала Айрис, но благодаря этому к ней вернулся рассудок, и она наконец оставила свое бессмысленное занятие.
Завеса пыли медленно осела, и первый, кого увидела Айрис, был Владыка. Он стоял все там же, у основания лестницы, ведущей к трону. Только теперь не было видно ни трона, ни помоста, ни лестницы, ни ковровой дорожки. Все вокруг было завалено камнями.
Владыка улыбался. У его ног лежал Логан, уже в своем обычном, человеческом виде. Он тяжело дышал, одежда была изорвана, фламберг сломан.
Окинув взглядом разрушенный зал, Владыка неодобрительно покачал головой. Щелкнул пальцами, и все пришло в движение. Камни стали разлетаться, заполняя огромные прорехи и дыры на стенах, в полу и потолке, тут же затягивались трещины, словно раны на теле великана. Поднялись колонны, восстановился помост, очистилась от пыли ковровая дорожка, а инкрустация трона засияла как прежде. Истерзанный и грязный Логан смотрелся теперь на фоне этого великолепия как нечто чужеродное.
— Ты совершил ошибку, дитя мое.
— Я не твое дитя! — прохрипел альбинос.
Логан медленно поднялся. Его пошатывало, кружилась голова, но он заставил себя выпрямиться и посмотреть в глаза Владыке.
— Ты — мерзкий паразит, — хрипло сказал он. — Ты присосался к людям как клоп, ты питаешься их кровью и плотью!
— Да, ты почти прав, — охотно согласился Владыка. — Только ты забыл кое-что. Я питаюсь слабыми и никчемными людишками, которые не нашли своего места в жизни. Которые не смогли найти силу в самих себе. А называть меня паразитом и кровососом или, напротив, благодетелем и спасителем можно в зависимости от точки зрения. Название здесь неважно. Важно то, что я даю людям второй шанс.
— Ценой сотен и тысяч безвинных, которых пожирают твои безумные твари?!
— Безвинных? — Владыка расхохотался. — Твои безвинные — такие же слабые, никчемные и никому не нужные людишки. Которые всегда были и остаются жертвами. И есть ли разница, кто их жрет, — их сеньоры, их друзья и родственники или мои, как ты изволил сказать, безумные твари? Мои отпрыски хотя бы искренни в своих желаниях. Впрочем, к чему этот разговор? Ты ведь пришел сюда не за тем, чтобы защитить людей, не так ли? К чему лукавить? Признайся, ты давно уже ненавидишь людей. Не только за то, что они слабые. Но и за то, что они люди. А сюда ты пришел только ради мести. За отца, за себя, за свою, как ты думаешь, сломанную жизнь. Но месть — это тоже часть моего дара тебе. Правда, очень малая часть. Жаль, что ты не оценил мой дар по достоинству. Очень жаль. Но тебе снова повезло. Я милостив. И я даю тебе последний шанс. Ему, — он кивнул в сторону раздавленных останков Хагена, — я такой возможности не дал.
— Я не стану твоим рабом, — прорычал Логан. — Клянусь, я сделаю все, чтобы убить тебя!
— Ты уже мой раб, что бы ты себе ни воображал. Итак, выбор сделан?
Логан стиснул в руке обломанный фламберг и шагнул вперед. Владыка протянул в его сторону руку и сжал ее в кулак. Логан болезненно охнул и, схватившись за грудь, рухнул на колени.
— Жаль, — заметил Владыка. — Мне искренне жаль терять такой великолепный экземпляр, но твоя глупость затмила даже властолюбие Хагена.
Он коснулся ладонью собственной груди так, словно бы вложил туда то, что сжимал в кулаке. Логан тотчас захрипел, а его и без того бледное лицо сделалось белее снега. Кожу избороздили морщины, а через несколько мгновений на пол рухнула обтянутая ссохшейся кожей и завернутая в лохмотья груда костей.
— А теперь ты, моя дорогая Айрис.
Она вздрогнула, вжалась спиной в стену. Ее взгляд был прикован к тому, что осталось от Логана. Она отказывалась верить глазам. Адская Гончая и этот прах… Как это возможно?..
— Что привело сюда тебя? — донесся до нее голос Владыки.
Айрис судорожно сглотнула, на языке завертелись какие-то глупые оправдания, объяснения, но она не смогла вымолвить ни единого слова. Горло словно перехватило удавкой, Айрис оставалось только прохрипеть что-то невнятное.
