Эдарген нехотя подчинился колдуну.
Маг положил ладонь на лоб стоявшей перед ним девушки, и по ее телу прошла судорога. Потом губы женщины раскрылись, и глухим низким голосом она запела заклинание. Губы Верлейна тоже шевелились, как у плохого чревовещателя.
Король не мог видеть, как над кругом вырос светящийся столб, из которого соткалась фигура женщины. Но он буквально спиной ощутил ее появление, когда могильный холод ледяными пальцами прошелся по его позвоночнику.
— Кто из вас взывает к Доброй Сестре? — В этом голосе не было ничего угрожающего, скорее он звучал ласково. Но ничто на свете сейчас не заставило бы Эдаргена обернуться, он даже зажмурился на всякий случай, чтобы (не приведи Творец!) не встретиться взглядом со Смертью. А ведь король лично водил полки в бой, и никто не называл его трусом. Он и уши бы с удовольствием заткнул, чтобы не слышать вкрадчивый голос, но это выглядело бы уж совсем не по-мужски. Поэтому Эдарген усилием воли подавил проснувшийся в нем животный страх и даже слегка приоткрыл один глаз.
— Ты позволила нашим мертвым врагам вернуться в битву. Во имя Равновесия, я прошу того же! — заговорил между тем Верлейн.
На секунду магу показалось, что Смерть едва заметно улыбнулась, хотя каждому известно, что Добрая Сестра милосердна, но бесстрастна.
— Что же, у меня нет оснований отказать в твоей просьбе. Но придется уплатить цену, равную той, что внесли твои соперники.
— Чем они расплатились?
— Жизнью бессмертного. Но я соглашусь принять твою жизнь, Верлейн, она ведь тоже почти бесконечна.
Проситель не вздрогнул, но в груди его шевельнулось что-то скользкое и неприятное. Неужели страх?! Нелегко торговаться о своей смерти со Смертью.
— Ты согласен? — И снова магу послышалось невозможное — будто в голосе Белой Девы проскользнула ирония.
— Нет. — Верлейн напрягся, тело девушки, используемое им для общения с Доброй Сестрой, вновь сотрясла судорога, и она чужим голосом забормотала новое заклинание.
Белое сияние в круге стремительно угасало. Вот исчез последний белый сполох, и девушка бессильно осела на пол. Эдарген передернул плечами, прогоняя оцепенение, сковавшее ему спину и плечи. Потом подошел и брезгливо, кончиком сапога перевернул лежавшую без сознания женщину на спину. Лицо ее было бледным, но грудь вздымалась равномерно.
— Кто-нибудь, уберите ее отсюда! — крикнул он страже. Два гвардейца, подхватив под руки, потащили женщину назад, в обоз.
Эдарген вышел из палатки следом. Он даже не пытался скрыть раздражения от неудачи знаменитого колдуна. Конечно, он и не рассчитывал, что Верлейн ради него расстанется со своей жизнью. Но обидно сознавать, что вранской ведьме служат более преданно, чем ему, королю Арканскому, — нашелся же глупец, пожертвовавший ради нее жизнью!
Давно перевалило за полдень, и солнце прошло две трети на пути к закату. Король поднялся на холм, чтобы продолжить наблюдение за ходом битвы. Пока они колдовали в палатке, картина сражения успела полностью перемениться. Волна закованных в черные арканские кольчуги воинов и многоцветные войска завоеванных Эдаргеном княжеств далеко отхлынули от стен Врана и продолжали отступать, теснимые по всей линии страшными мертвыми отрядами. С неба на отступающих пикировали драконы, и все реже навстречу им взлетали воины королевского драконьего отряда.
Эдарген был опытным полководцем, ему не требовалось видеть гибель своего последнего солдата, чтобы знать, что битва проиграна. Бросив полный ненависти взгляд на палатку, в которой остался Верлейн, он велел трубить отступление. Тревожно и обреченно завыли трубы на холме. Эдарген Непобедимый впервые оставлял поле боя за противником.
Возглавляемый Хаэлниром маленький отряд легко прорубался сквозь ряды противника. Еще бы, на острие клина с размеренностью и быстротой, которой позавидовала бы механическая молотилка, вращал мечами эльф. Восставшие мертвецы с обеих сторон охотно добивали тех, кто увернулся от смертоносных клинков Бессмертного. Тех же храбрецов (или глупцов, это как посмотреть), кто решался атаковать вранский отряд сзади, беспощадно вбивал в землю драконий хвост. Наконец впереди показалась передовая линия. Дружина, получившая неожиданное пополнение из числа павших товарищей, приободрилась и перешла от глухой обороны к наступлению. Хаэлнир и его мертвецы (естественно, и адъютант с драконом тоже) встретились с более многочисленным отрядом оживших вранцев и перестроились в более-менее правильную фалангу.
— Тебе пора на башню, а мне — заняться настоящей драконьей работой, — напомнил Г’Асдрубал увлекшемуся рубкой эльфу. — Мы неэффективно используем наши силы.
Хаэлнир с видимой неохотой уступил свое место в фаланге мертвому воину, стряхнул с клинков кровь и вернул их в заплечные ножны.
— Ты прав, — признал он, — но должен же главнокомандующий продемонстрировать своим солдатам, что и он способен не только руками с башни махать.
— Думаю, ты показал достаточно. — Змей подсадил себе на загривок Хаэлнира, сгреб лапой его адъютанта (парнишка был слишком молод и явно неспособен долго продержаться в бою без поддержки своего командира), другой лапой-рукой он прихватил породистого эльфийского скакуна. Коню тоже нечего было делать за стенами без хозяина. Несколько мощных взмахов крыльями (теперь золотой старался лететь осмотрительно), и дракон опустил свою ношу на смотровой площадке одной из башен, охранявших Юго-Западные ворота. Мирра была на соседней и радостно замахала мужу руками. Змей не удержался и выдул в небо огненный шар, превратившийся в пылающее сердце. Поступок, не слишком уместный в момент, когда исход битвы все еще не ясен. Но именно его в последующие века будут на все лады смаковать летописцы.
Внизу живые и мертвые вранцы развивали наступление, теперь уже они теснили врага по всей линии, тем более что почти все драконы арканского правителя оказались уничтожены подчиненными Эрссера. Но где-то оставался арканский маг, да и Непобедимый Эдарген мог еще что-то припрятать в рукаве.
— Пора наведаться во вражеский стан, — словно подслушав мысли дракона, заметил Хаэлнир. — Пока мы не захватили или не уничтожили королевского колдуна и Его Непобедимое Величество, битва не выиграна.
— Сейчас слетаю, — кивнул Г’Асдрубал, — но хотелось бы между делом узнать, кому мы обязаны ратью мертвецов.
— Я при помощи Уриэль поднял мертвых, — чуть удивленно сообщил эльф, полагавший своего друга-дракона более догадливым.
— Мы вроде договаривались избегать поступков, подтверждающих Пророчество?
— При чем здесь пророчество?! — искренне изумился Хаэлнир.
— Ну как же. — Дракон, уже готовый спрыгнуть со стены, замер на краю. — «В небе „Game over!“ напишет закат. Те, кто погибли, восстанут из мертвых, время вернется к Началу Начал».
— Там нет таких строчек!
— Ладно, обсудим, когда… все кончится. — Г’Асдрубал высоко подпрыгнул и расправил золотые крылья, ловя восходящий поток. Краем глаза он отметил две драконьих фигуры, поливающих огнем вражескую конницу на правом фланге.
